Страница 49 из 191
Мазепа договорился с Неплюевым и Косаговым, что вместо леса, который должны были высечь и доставить малороссийские люди на строительство города, гетманские люди сделают 100 лодок для великороссийских ратных людей и пригонят их к устью Самары. «А городовую стену и иную крепость те вышепомянутые войсковые работные люди зделают сколко будет возможно, а старшине и урядом, которые будут у городового дела над теми работными людьми», гетман обещал приказать, чтоб «они дозирали того прилежно и неотступно, имея тщание, чтоб тех городовых крепостей по настовлению инженера зделано было немало». Неплюев добавлял к этому, «чтоб великие государи указали по гетманскому челобитью в Олешанских лесах гадячским и миргородским полчаном на водяные суды высечь лесу».
Одним из деликатных был вопрос о жалованье служилым людям самарского города. Мазепа в статьях, с одной стороны, признавал: «что ни есть под моим региментом людцких поселений и надлежащих с них повинности, все то Божие и их монаршеское». С другой стороны, гетман уклонялся от окончательного ответа касательно финансирования гарнизона и просил еще дать ему время на размышление и совет со старшиной[490]. А в отдельном письме В. В. Голицыну, также отправленном в Москву с М. Вуяхевичем, гетман уже недвусмысленно намекал, чтобы его освободили от «зборов» на гарнизон будущей самарской крепости. Мазепа указывал, что войсковой скарб и так уже несет немалые расходы на содержание наемных полков, запорожских казаков, которые приходят на зимовку в города Гадячского и Полтавского полков, а также на снабжение Запорожской Сечи[491].
Приезд М. Вуяхевича в Москву с гетманскими статьями положил начало обсуждению правительством окончательного плана кампании 1688 г., который был принят в середине апреля. Дату — 16 апреля — указывает в своем дневнике П. Гордон, который вообще достаточно точен в своих наблюдениях, почти всегда подтверждающихся русскими архивными материалами. В этот день шотландец сделал запись о встрече с М. Вуяхевичем (по словам автора дневника, он «страстно настаивал на моей отправке к армии») и В. В. Голицыным, отметив, что «дело с Казыкерменом стоит и едва ли будет совершено или решено». А спустя два дня Гордон сообщил об отпускной аудиенции гетманского посланца и отмене планов похода на Казы-Кермен («нападение на Казы-Кермен не решено»)[492].
С информацией об этом 18 апреля 1687 г. к Мазепе был отправлен стольник Андрей Иванович Лызлов. Черновик наказа ему сохранился крайне плохо, часть листов отсутствует, другие повреждены, нарушен порядок сохранившихся листов. Тем не менее указанный документ дает возможность реконструировать окончательные военные решения Москвы на текущий год более-менее целостно. Все мероприятия, столь детально обсуждавшиеся в конце зимы — начале весны, были решительным образом пересмотрены. Кампанию было решено провести в сугубо оборонительном ключе, поставив во главу угла задачу строительства самарской крепости.
Лызлов должен был объявить Мазепе, что в текущем году ему и Неплюеву с войсками следует «идти на свою великих государей службу на реку Самару для строения крепостей», соединившись 25 мая на р. Коломак. Гетману приказывалось послать в поход 20 тыс. казаков (предусматривалось, что в случае сложной обстановки на Украине и какого-то «замешания» в отдельных полках Мазепа пошлет вместо себя надежного «региментаря»), расположив оставшееся войско «для остерегания от неприятелскаго приходу» «в пристойных местех». В поход «для бережения… целости» гетманы из Москвы к Мазепе обещали отправить два полка московских стрельцов. Придя на Самару, Мазепе и Неплюеву предписывалось найти «к тому городовому строению пристойное место» и приступить к сооружению крепости. Строительство прямо объяснялось необходимостью создания опорных пунктов для будущего нового наступления на Крым: новый город «царского величества ратем, которые посланы будут на крымские юрты, будет надежным пристанищем». При этом накануне выступления Мазепа должен был приказать не только «словесно розголосить, но и уневерсалами объявить, что тот их великих государей с ратными людми поход будет на самой Крым и для промыслу под турские городки, на Днепре стоящие». О планах же строительства Самарской крепости никто из «посополитых людей» знать был не должен. Только в случае «подлинных» вестей о том, что крымский хан отправился в поход на Польшу, несмотря на «отвращение себе от их городового строения и от промыслу запорожского», Неплюеву и Мазепе предписывалось «для удержания хана крымского» идти «сухим путем и плавным» со всеми силами на Запорожье и под «турские городки» и «чинить… как над городками, так и над крымскими юрты военной промысл». Однако, сделав последнее объявление гетману при старшине, Лызлов наедине должен был пояснить Мазепе, что это было сделано нарочно, для «старшины и посполства», тогда как в реальности великие государи «наступателного над неприятели промыслу и над турскими городки промыслу ему, гетману Ивану Степановичю и околничему и воеводе Леонтью Романовичю чинить не указали, а иметь [им] промысл оборонителной» (курсив наш. — Авт.).
Идя на встречу просьбам гетмана, в Москве согласились с тем, чтобы Б. П. Шереметев держал в текущем году в готовности войска «по черте и за чертою». Критику Мазепой похода Косагова на Запорожьев в Москве не восприняли. Генерал должен был действовать по схеме 1686 г., двинувшись «сухим путем» с отрядом («а ратным людем с ним быть по прежнему наряду») в Запорожье, «где он прошлого году стоял», чтобы «над теми крымскими татары на переправах их при помощи Божии промысл чинить». Единственное отличие от планов двухлетней давности состояло в том, что теперь Мазепа должен был отправить вместе с Косаговым «малоросийских городов ратных людей в тот поход немалое число, надежных и со всякими воинскими и хлебными нескудными запасы». Меры по обороне днепровского рубежа включали не только концентрацию войск С. П. Неплюева под Путивлем «по подлинным вестям», но и усиление гарнизонов Киева и Переяславля, в каждый из которых предполагалось послать «по полку стрелецкому с началными людми». Соответственно и гетману следовало направить в район Днепра часть своих войск.
Согласно принятым ранее на себя обязательствам Мазепе предстояло обеспечить изготовление и доставку в устье Самары ста лодок для передачи Г. И. Косагову. Кроме этого, гетману поручалось «по вешней воде» отправить на Запорожье к Косагову суда с хлебными запасами, которые были оставлены на зиму на Кодацком острове.
Мазепе также сообщали, что в Москве нет четких представлений о планах военной кампании в Речи Посполитой. В русской столице предполагали, что большого похода с участием короля вряд ли стоит ожидать, не знали там и того, будут ли куда-нибудь посланы войска во главе с гетманами. Лызлов должен был объяснить гетману отказ и от «большого» похода на Крым[493] («великому генералному на Крым походу всеми войски ныне быть для прошлого походу тягостей невозможно, а надобно ратным людем нынешняго лета поисправитца») и от «малой» экспедиции на Казы-Кермен («с нынешними людми, которым с ним гетманом и с околничим и воеводою быть велено, под городки итти не надежно и от неприятелского приходу опасно»; кроме того, время на подготовку такого похода уже упущено)[494].
Переговоры гетмана с Лызловым были закончены 6 мая, однако об их результатах сведения в источниках отыскать не удалось[495]. Впрочем, к этому времени было уже очевидно, что в результате обсуждений и дебатов в русских политических кругах (с участием Мазепы), продлившихся всю вторую половину зимы и почти всю весну, утвержденные планы кампании 1688 г. были довольно скромными и носили явно оборонительный характер. Отказавшись от «большого» похода, московские власти достаточно долго колебались насчет организации похода «малого» — на Казы-Кермен, однако в результате решили не предпринимать и его. Главной «службой» ратных людей и гетманских казаков на южных рубежах страны стало строительство новой крепости в устье р. Самары.
490
РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1688 г. Д. 35. Л. 61–94 («инструкция Мазепы»), 127–131 (статьи Л. Р. Неплюева). Гетманская «инструкция» была привезена в Москву генеральным судьей Михаилом Вуяхевичем и войсковым канцеляристом Петром Ивановым, то есть Петром Иваненко, или Петриком, будущим мятежником, бежавшим в Крым.
491
Листи Івана Мазепи. Т. 1. С. 146.
492
Гордон П. Дневник, 1684–1689. С. 166. Стоит отметить, что Гордон также сообщает о поездке Л. Р. Неплюева к Мазепе для обсуждения планов кампании. Более того, шотландскому офицеру было известно, что в предложениях, составленных по итогам этой поездки, предлагалось в том числе, чтобы Гордон «был послан» под Казы-Кермен «со званием сходного товарища и командовал белгородскими полками, кои должны быть в армии» (Там же. С. 165–166).
493
Одновременно гетману предполагалось объявить, что новый поход на Крым планируется в следующем году (РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1688 г. Д. 50. Л. 59).
494
РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1688 г. Д. 50. Л. 1, 6–26, 30, 62.
495
В письмах Мазепы царям и Голицыну сохранились лишь общие упоминания о завершении переговоров с Лызловым. См.: Лермонтова Е. Письма малороссийских гетманов Ивана Самойловича и Ивана Мазепы // Русский архив. 1913. № 9. С. 402–404 (повторно опубликовано по копии, хранящейся в Киеве, с добавлением цедулы к письму И.С. Мазепы В. В. Голицыну: З епістолярної спадщини… С. 25–27); Листи Івана Мазепи. Т. 1. С. 165.