Страница 171 из 191
Официальные переговоры посольств стран Священной лиги и Порты начались 3 (13) ноября 1698 г. со встречи цесарской и османской делегаций в доме конференций. Через шесть дней очередь дошла и до российской делегации.
Первая открытая конференция русского и турецкого посольств состоялась 9 (19) ноября 1698 г. Постоянные демарши думного советника сыграли свою роль, поэтому порядок заседания значительно отличался от установленного посредниками распорядка: все участники находились в одном помещении и вели прямые переговоры с помощью переводчиков, минуя участие «медиаторов».
После нескольких часов, наполненных как витиеватыми славословиями и историческими реминисценциями, так и вполне конкретными предложениями, стала понятна первоначальная картина установок каждой из сторон. В дальнейшем в ходе дипломатического «торга» позиции не раз будут меняться, зачастую на прямо противоположные. Всего же двумя сторонами было проведено 6 официальных (9 (19), 12 (22) ноября, 22 ноября (2 декабря), 30 ноября (10 декабря), 10 (20) декабря 1698 г. и 14 (24) января 1699 г.) и несколько неофициальных встреч. Кроме того, состоялись отдельные консультации П. Б. Возницына с посредниками без участия турецкой миссии.
Первоначальные официальные требования российского посла по основным позициям совпадали с условиями остальных делегаций: установление мира, сохранение завоеванных территорий, некоторое «приращение» земель для покрытия убытков, обмен пленниками, запрет нападений друг на друга, свободная торговля купцов, свобода в вероисповедании для православных христиан (католические страны выдвигали аналогичный запрос для своей конфессии). Однако при обсуждении деталей основная дискуссия сузилась до вопроса о приднепровских городках, которые стали главным камнем преткновения. Когда же стало ясно, что ни одна из сторон не может уступить, в качестве компромисса решили заключить двухгодичное перемирие с переносом решения всех проблемных вопросов в ведение будущего посольства.
Одновременно турки проводили переговоры с остальными союзниками. По подсчетам Д. и И. Гузевичей, состоялось 39–40 официальных конференций, в том числе 25–26 встреч с австрийцами, 7 — с венецианцами и 7 — с поляками[2340]. Несмотря на желание посредников и австрийцев превратить конгресс в четыре изолированных съезда (австро-турецкий, венециано-турецкий, польско-турецкий и русско-турецкий), периодически между участниками происходили пересылки. В основном они инициировались российской стороной, с самого начала оспаривавшей распорядок переговоров и прерогативы посредников. В трудных случаях Возницын обращался как к австрийцам и венецианцам, так и к самим посредникам.
10 (20) ноября 1698 г. после первой конференции с турками думный советник нанес визиты союзникам с просьбой поддержать его требования и обещанием оказывать ответное «вспоможение» (полякам просьба направлялась в письменном виде). Вместо реальной помощи он услышал лишь устные обещания, сопровождавшиеся настойчивыми рекомендациями отказаться от приднепровских городков и ускорить переговоры. Вновь прозвучали угрозы оставить Россию одну в состоянии войны: «…и нечто де царское величество хочет один в войне остатся, потому что у них дела уже к окончанию приходят… и в том бы на них не пенял, что их не послушает»[2341]. Через три дня после второй конференции на призыв русского посла надавить на турок, пригрозив им сворачиванием переговоров, австрийцы по-прежнему «сердитуясь говорили, чтоб он им таких слов не говорил: естли де не хочет мирится, кто его на силу заставливает, а в их миру для чего он указывает?» В ответ думный советник напомнил о необходимости выполнения ими «союзного обязательства»[2342].
14 (24) ноября Возницын жаловался посредникам на «неправду» турок, на ложность толкования ими «листа Кинского», на вымогательство, «что отнюдь поступить не мочно». В ответ на расспросы об Азове и приднепровских городках им была предпринята попытка убедить англичанина и голландца в важности для европейских соседей Оттоманской Порты сохранения за Россией этих территорий. По его словам, данные крепости вызывали затруднения в движении крымских и других татарских орд при нападениях на приграничные земли как Польши, так и самой державы Габсбургов. «Остатним» (то есть последним) словом он заявил о невозможности отдать городки, даже если все союзники его бросят[2343].
С польским делегатом контакты были менее активными и проходили путем обмена посланиями и сопровождались обещанием поддержки. 13 (23) ноября С. Малаховский прислал предложения польской стороны. Оба посла обещали друг другу «в делех обоих великих государей общее радение и согласие» при контактах с турками[2344].
20 (30) ноября состоялась встреча со всеми союзными послами, на которой Возницын вновь указал на недопустимость возвращения приднепровских городков, требуемых турками «не праведно и злобно». Послы ссылались на действия османских дипломатов и в отношении их самих, утверждая, что «турки ко всем к ним такими ж меры поступают и в своих запросах крепко стоят». Например, австрийцы, по их словам, отдали больше шести местечек и городов, включая земли вокруг Темишвара; поляки за Каменец вернули все завоевания в Валахии (несколько городков); венецианцы поступились многими землями, в добавление к которым представители султана требовали крепости Превеза и Румелин.
22 ноября (2 декабря) Возницын приехал к австрийцам и венецианцам с сообщением о третьей русско-турецкой конференции. В ответ он услышал призывы, заключавшиеся в скорейшем «склонении» к миру, и рассказ о том, что союзники постоянно поддерживают его требования на съездах с турками, угрожая им «не мириться» без России. Однако если он, великий посол, не покажет крепкую склонность к миру, «то они и одни мир учинят, потому что им весть далей войны не возможно». Также союзники упомянули, что попытались однажды потребовать передачу Керчи, в результате реис-эфенди «как услышал, аж взбесился и из рук тот бумажный лист бросил, и пошел было вон…»[2345]. Здесь мы видим хитрый дипломатический ход со стороны австрийцев. Некоторые исследователи полагают, что этими действиями венские дипломаты оказали помощь российскому послу, причем сделано это было по прямому указанию Леопольда I[2346]. Однако услуга явно оказалась «медвежьей». В обстановке, когда и требование турок возврата Азова, и притязание русских на Керчь были взаимно сняты, а основным камнем преткновения являлись приднепровские городки, такой шаг лишь ухудшил ситуацию. Османская делегация, если и склонялась к уступке «московитам», вновь выступила с ужесточением условий договора.
25–26 ноября (5–6 декабря) думный советник направил для обсуждения в станы всех союзников новые «образцовые» статьи о перемирии. После некоторой корректировки проект договора 28 ноября (8 декабря) был переслан посредникам, которые через два дня пригласили Возницына на очередную встречу. 30 ноября (10 декабря) состоялась полуофициальная конференция московского посла с великим драгоманом, инициированная посредниками во время разговора с думным советником. 1 (11) декабря, впервые после обмена церемониальными визитами, в русском стане побывал К. Рудзини. Из разговора с ним подтвердилось намерение союзников пойти на заключение мира с Османской империей, проигнорировав интересы России. Венецианцы, не имея сил и возможности продолжать войну, не поддержали предложение сохранить наступательный союз с русским царем. Беседы с польскими посланцами, приезжавшими 1 (11) и 3 (13) декабря от С. Малаховского, окончательно убедили Возницына в вероломстве бывших соратников[2347].
2340
Гузевич Д. Ю., Гузевич И. Д. Великое посольство. С. 113–115.
2341
ПДС. Т. 9. Стб. 261.
2342
Там же. Стб. 267.
2343
Там же. Стб. 264, 272–273.
2344
ПДС. Т. 9. Стб. 268–269, 274–275.
2345
Там же. Стб. 299–300.
2346
Гузевич Д. Ю., Гузевич И. Д. Великое посольство. С. 116–117.
2347
Помимо всего прочего, Речь Посполитая, согласно условиям Вечного мира 1686 г., не имела права «ни в какие договоры с салтаном турским и с ханом крымским вступать и миру чинить» без России. См.: ПСЗ. Т. 2. 1676–1688. СПб., 1830. С. 779.