Страница 167 из 191
Соответственно, призывая все страны объединиться против «турецкого полумесяца», Посольский приказ прибегал лишь к стандартной риторике, которую использовали при необходимости и европейские правители (римский папа, австрийский император, венецианские дожи, польский король). Реальным же аргументом на переговорах выступало предложение новых территорий, торговых привилегий, субсидий и т. п.
В ходе поездки по Европе Петр I предпринял ряд шагов, свидетельствовавших о серьезности намерений продолжать войну с Османской империей[2297]. Во-первых, он поддержал победившего на королевских выборах в Речи Посполитой сторонника продолжения войны с «бусурманами» и лидера антифранцузской партии саксонского курфюрста Фридриха Августа I[2298]. Во-вторых, на переговорах в Нидерландах в обмен на предложение разрешить голландским купцам транзитную торговлю с Персией он попросил предоставить помощь деньгами, вооружением и снаряжением для обеспечения нескольких десятков кораблей. В-третьих, им было нанято значительное количество славян, греков и итальянцев, умевших плавать по южным морям. На предназначение завербованных «капитанов, комендоров, порутчиков, шиперов, штюрманов… и матрозов» прямо указывал статейный список посольства: «Великие и полномочные послы в Амстрадаме… в его великого государя службу… приговорили и наняли на черноморской (курсив наш. — Авт.) воинской флот… с тысячу человек»[2299]. Кроме того, в октябре 1697 г. в «шклявонскую землю» для розыска офицеров и матросов, говорящих на славянских языках, был направлен капитан Григорий Островский[2300]. Одновременно активно проводилась пропаганда борьбы «против общих неприятелей креста Святого».
На рубеже 1697–1698 гг. единство Священной лиги серьёзно пошатнулось. Согласно опубликованным письмам А. Маврокордато[2301] и реконструкции Гузевичей[2302], предварительные консультации о заключении мира начались еще в декабре 1697 г. между великим драгоманом («переводчиком») с османской стороны и английским послом в Порте лордом У. Пэджетом, представлявшим интересы противников Турции. Почти сразу же к ним подключились и австрийцы. Император Леопольд I, стараясь соблюсти букву Венского соглашения от 29 января (8 февраля) 1697 г., через некоторое время информировал своих союзников, включая московского царя, о начале переговоров и намерении созвать общий мирный конгресс. Однако какие-либо подробности контактов и условия выдвинутых друг другу требований тщательно скрывались.
Информация о контактах представителей цесаря и султана вызвала недовольство Петра I, ведь от трехлетнего наступательного договора прошла только треть срока[2303]. Аналогичная реакция последовала при известии о «медиаторстве» морских держав, на территории которых как раз и находилось Великое посольство. Попытка реанимировать распадавшуюся коалицию требовала присутствия российских дипломатов в Вене.
Причина изменения политики правительства Леопольда I, еще два года назад активно вовлекавшего Россию в борьбу с турками, заключалась в новом политическом раскладе сил на континенте. Предстоявшая борьба за испанскую корону (так называемая Война за испанское наследство) давала шанс Габсбургам остановить Францию, претендовавшую на гегемонию в Европе. Одновременно недовольство амбициями Людовика XIV высказывали Англия и Соединенные провинции. Для осуществления своих планов Вене незамедлительно требовалось прекращение войны с Блистательной Портой, которая после разгрома при Зенте в сентябре 1697 г. должна была окончательно смириться с потерей Венгрии и Трансильвании. А если османы продолжали бы воевать с Москвой, то опасность с их стороны можно было бы полностью исключить. В свете сказанного становятся понятными и политика габсбургской дипломатии, стремившейся к скорейшему миру со Стамбулом, и действия Лондона и Гааги, выступивших посредниками в переговорах.
В столице Священной Римской империи русский царь пытался собрать вместе все части дипломатического «пазла». Ему удалось добиться согласия на неофициальную беседу с австрийским императором. Однако короткая встреча во дворце «Фаворита» не привела к каким-либо конструктивным решениям, так как серьезного обсуждения вопросов войны и мира так и не состоялось[2304].
Начало официальных переговоров постоянно откладывалось. Этот факт принимающая сторона объясняла нюансами церемониального протокола. Одновременно австрийцы продолжали «предварительные консультации» с турецкой дипломатией об условиях предстоящего конгресса. Раздраженный пустым ожиданием, 21 июня (1 июля) Петр I направил главе цесарского правительства канцлеру Ф. У. Кинскому жесткий запрос: 1. Собирается ли австрийский император воевать дальше или планирует заключить мир? 2. Какие условия возможного мира с турками он предлагает? 3. Какие условия выдвигает сам турецкий султан, ищущий мира при посредничестве английского монарха?[2305] На совещании австрийских политиков и венецианского посла, организованном графом Ф. У. Кинским, было решено сначала дать ответ на турецкие предложения, пометив его задним числом, а уже затем довести эту информацию до русского царя. Фактически разработка предварительных условий конгресса полностью оказывалась в руках Вены.
Ответ на поставленные вопросы, последовавший через три дня, представлял собой образец дипломатической эквилибристики. Во-первых, оказалось, что цесарь «по се число миру не искал» (участие в мирных «консультациях», видимо, не учитывалось) и не имел «к тому исканию… никакие причины». Во-вторых, в основу «предложенного миру» предполагалось поставить старое «обыкновение» — «како владеете» (uti possidetis), то есть обладание всеми захваченными на момент соглашения территориями. Такой принцип использовался как предками цесаря, так и султанами. Австрийцы не сомневались, что остальные союзники примут данное условие без возражений. В-третьих, цесарскому правительству при посредничестве английского короля, которое было согласовано еще до подписания Венского соглашения 29 февраля 1697 г., удалось получить предложения османской стороны, которые они еще в апреле 1698 г. разослали союзникам. Если же московский царь никакой информации не получал, то Вена готова предоставить всю дипломатическую переписку в настоящее время[2306].
Неизбежность скорого выхода европейских союзников из войны с Османской империей стала очевидной для Петра I. Оставалось два пути: продолжать войну в одиночку или добиваться своих целей на совместных мирных переговорах с Портой. Так и не сделав окончательный выбор, царь решил оставить российского представителя для участия в предстоящем конгрессе.
В сложившихся условиях Петр I наладил взаимодействие с королем Речи Посполитой — последним союзником по борьбе с Турцией и Крымом. На личные переговоры прибыл генерал-майор Георг-Карл фон Карлович, собственный представитель Августа II. В беседах с агентом короля удалось выработать единый подход к ситуации и договориться о координации действий на будущей конференции. Кроме того, в результате встреч с цесарскими сановниками от австрийцев удалось добиться обещания поддержать требование Москвы о получении Керченской крепости.
России, впервые в ее истории, предстояло участвовать в совместном с партнерами по коалиции международном форуме. В связи с этим перед московским правителем стояла сложная задача — обеспечить соблюдение интересов страны при заключении мира. Она была возложена на одного из руководителей Великого посольства — думного дьяка Прокофия Богдановича Возницына. Для повышения статуса ему присвоили ранее не существовавший чин — «думный советник». Выбор нельзя не признать удачным. Возницын был опытным дипломатом. В качестве гонца еще в 1668 г. он посетил Вену и Венецию[2307], в 1671–1676 гг. несколько раз ездил в Польшу, а в 1688–1689 гг. находился там же в качестве постоянного представителя[2308]. Кроме того, в 1681–1682 гг. дьяк после смерти посла И. И. Чирикова возглавил посольство в Константинополь, получившее подтвердительную грамоту султана на подписанный в Крыму мирный договор[2309]. В 1684 г. П. Б. Возницын участвовал в Москве во встречах с австрийскими послами С. Блюмбергом и И. Жировским, в 1686 г. был задействован в подготовке подписания Вечного мира[2310]. Таким образом, русский посол не просто хорошо разбирался в дипломатической ситуации вокруг войны с Оттоманской Портой, но и лично знал многих организаторов и участников переговоров.
2297
Вопреки ангажированному мнению В. Е. Возгрина, полагавшему, что уже с начала поездки царь занимался организацией антишведского союза: Возгрин В. Е. Россия и европейские страны в годы Северной войны. История дипломатических отношений в 1697–1710 гг. Л., 1986. С. 66–69.
2298
О позиции России и королевских выборах в Польше в 1697 г. подробней см.: Burdowicz-Nowicki J. Piotr I, August II i Rzeczpospolita. 1697–1706. Kraków, 2010. S. 32–113.
2299
ПДС. Т. 8. СПб., 1867. Стб. 1180–1181.
2300
Богословский М. М. Петр I. Материалы для биографии. Т. 2 / под ред. В. И. Лебедева. М., 1941. С. 217–219. Его целью являлся поиск сведений о национальном и численном составе местного населения, о наличии среди него моряков в разных чинах, о возможности их найма. Отдельной проблемой стояло выяснение доступности понимания «славенского языка» русскими людьми. Далее предписывалось ехать в Венецию, где требовалось производить аналогичный поиск. Сохранившийся статейный список свидетельствует об особом интересе Г. Островского к морякам, знавшим Черное море (РГАДА. Ф. 150. Дела о выездах иностранцев в Россию. Оп. 1. 1697 г. Д. 71).
2301
Cernovodeanu P., Caratafu M. Correspondance diplomatique d’Alexandre Mavrocordato l’Exa-porite: 1676–1703 // Revue des études sud-est europée
2302
Гузевич Д. Ю., Гузевич И. Д. Великое посольство: Рубеж эпох, или Начало пути: 1697–1698. СПб., 2008. С. 387–388.
2303
Ошибочно понятая дата события — февраль 1697 г. вместо февраля 1698 г. — стала кочевать из работы в работу. См., например: Санин Г. А. Россия и формирование Утрехтско-Ништадтской системы в первой четверти XVIII в. // От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI — начало XX века. М.; СПб., 2015. С. 119.
2304
Schwarcz I. К вопросу о судьбе Священной лиги в связи с пребыванием Великого посольства в Вене // Reflections on Russia in the Eighteenth Century / ed. by J. Klein, S. Dixon, M. Fraanje. Köln, 2001. P. 133.
2305
Богословский М. М. Петр I. Т. 2. С. 477.
2306
ПДС. Т. 8. Стб. 1338–1340. В одном из новейших исследований ответы 24 июня (4 июля) 1698 г. на первый запрос Петра ошибочно заменяются ответами 30 июня (10 июля), последовавшими на более поздние вопросы. Видимо, автора ввело в заблуждение количество вопросов и ответов (по 3), которое во всех случаях совпадало. См.: Schwarcz I. К вопросу о судьбе Священной лиги… С. 134.
2307
Бантыш-Каменский Н. Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 год). Ч. 1 (Австрия, Англия, Венгрия, Голландия, Дания, Испания). М., 1894. С. 23; Бантыш-Каменский Н. Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 год).Ч. 2 (Германия и Италия). М., 1896. С. 208.
2308
Бантыш-Каменский Н. Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 год). Ч. 3 (Курляндия, Лифляндия, Эстляндия, Финляндия, Польша и Португалия). М., 1897. С. 159–160.
2309
Кочегаров К. А. Речь Посполитая и Россия в 1680–1686 гг. Заключение договора о Вечном мире. М., 2008. С. 76–77.
2310
Кочегаров К. А. Речь Посполитая и Россия в 1680–1686 гг. Заключение договора о Вечном мире. М., 2008. С. 187, 277, 352, 361.