Страница 154 из 191
Несмотря на то что политическая ситуация в черкесских землях явно изменилась в пользу России, московские власти не стремились использовать ее для дальнейшего расширения сферы своего влияния, в том числе с помощью военной силы, продолжая уделять основное внимание обороне Терков. В феврале 1697 г. в калмыцкие улусы из Астрахани был направлен сотник Иван Исаков, который должен был потребовать от Аюки 2 тыс. человек для защиты Терков от нападения шамхала и калги. Однако тот отказался, ссылаясь на падеж лошадей, а также выразил сомнения в том, что поход состоится, поскольку шамхал сам боится прихода русских и калмыцких войск[2123].
Прогноз Аюки оказался ошибочным. В 1697 г. Терский городок вновь подвергся нападению. Будай пришел под его стены вместе с крымскими татарами, возглавляемыми калгой[2124]. Единственный документ, который хоть сколько-нибудь полно освещает историю этой осады, — челобитная проводника, который привел российские войска на выручку Теркам: «Великому государю… бьет челом твой Бийбулата-мурзы княж Каспулатова сына Черкаского татарин Ч[ерпайк]а Маралов. В нынешнем, государь, в 205-м [1697-м] году в феврале месяце [приходили]…под Терской город войною неприятельские люди. И по твоему, великого государя, указу посланы со мною, холопом твоим, астраханские жители ратные люди. И я, холоп твой, тех ратных людей до Терка провел чистым путем в добром здоровие. Милосердый великий государь, царь и великий князь, Петр Алексеевич всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй меня, холопа твоего, своего великого государя жалованьем за службишку мою, чем тебе, великому государю, обо мне господь известит. Великий государь, смилуйся»[2125]. Судя по всему, осада закончилась безрезультатно.
В мае 1697 г. на Терек был назначен новый воевода князь Михаил Андреевич Волконский. Это назначение не предполагало отказа от оборонительной стратегии. В наказе Волконскому предписывалось «почасту» посылать людей в Кабарду и в Кумыки для проведывания вестей. Против врагов и воровских казаков «по вестям» полагалось посылать небольшие отряды, причем только в «ближние места». Ходить в далекие походы запрещалось. В случае появления известий о движении крупных вражеских отрядов Волконскому предписывалось оставаться в крепости, укреплять оборону и посылать за помощью в Астрахань. Большое внимание уделялось пресечению работорговли, которая могла стать причиной конфликтов. Воеводе и другим русским людям запрещалось захватывать и принимать в качестве подарков как женщин и детей (черкесов, кумыков, татар), так и пленников. Аналогичное внимание уделялось и возможному захвату лошадей. В документе прямо предписывалось избегать действий, которые могут «ожесточить» соседей. Огромное внимание в нем уделено организации торговли[2126].
Между тем падение Азова заставило противника активизировать свою деятельность в регионе. В начале 1697 г. большое внимание к Северному Кавказу проявлял не только хан, приславший на помощь калге отряд во главе с Мамбет-агой, но и османские власти. К горским владетелям, в том числе к Будаю и эндиреевскому Муртазалею, послали чауша, который должен был добиться их участия в походе на Азов. Его миссия была успешна[2127]. Тарковский шамхал, который в начале войны отказывался посылать своих людей на помощь крымцам, теперь отправил своего сына с 300 воинскими людьми на Азов[2128]. Осенью 1697 г. калга с 1 тыс. крымских татар и ногайцев жил «в черкесах от Кубани в разстоянии день езды»[2129].
Регион вновь подвергся нападению калмыков. В конце 1697 г. Аюка предпринял большой поход на Кавказ. По сообщению донских казаков, в «рождественской мясоед», то есть в ноябре — декабре, Аюка и его племянник Мункотемир с 20 тыс. «и больши» человек пошли на Кубань, разбили выставленную против них заставу в 500 человек, которая «стояла для сторожи выше черных лесов». После этого калмыки отправились «на вершины кубанские об урочище Бештовых гор, от Черкасского в дальном разстоянии, а блиско к Терьку, и будучи там нагайцов, и черкес, и едисанцов громили, и юрты их разоряли, и ходили до Большой Кабарды, и взяли себе добычи конского табуну с 17 000»[2130]. Этот поход стал одним из крупнейших успехов Аюки.
1698–1699 гг.
Постоянные военные действия заставляли горцев искать покровительства у российских властей, которые на завершающем этапе войны выглядели более сильной стороной. 28 апреля 1698 г. в Азов пришел бежавший шестью днями ранее «из Ногаев» стрелец Антипка Вяткин, который сообщил, что «в великой пост», то есть в марте — апреле, «горские черкесы, все, которые были в соединении с кубанцы, хотели приклонитца под высокодержавную великого государя руку, и салтан де за теми черкесы ездил в погоню, чтоб их удержать»[2131]. Это подтверждалось и словами других выходцев с Кубани, утверждавших, что черкесы желают перейти под государеву руку, поскольку «им от хана крымского и от иных начальных людей великая потуга и разорение — детей их к себе емлют мужеска и женска полу и всякой скот»[2132]. Весной — в начале лета одному из сыновей крымского хана Сафа-Гирею (в русских источниках Сават-Кирей) приходилось стоять «в Черкесах» для того, чтобы горские черкесы не отъехали к Терку[2133].
В «Изъяснении о кабардинских народах», составленном в 1732 г., находим следующие сведения о деятельности Сафа-Гирея и конфликте между черкесами в период его пребывания на Кавказе: «и в то ж время боясь кубанцов, чтоб их не разорили, давали в Крым кабардинцы ясырей вместо дани в год по десяти человек, а потом, поссорясь между собою, кабардинцы и один из них, Бек-Мурза, убив дву владельцов, Танбеевых детей, ушел в Крым и выпрося там от крымского хана войска, при котором был командир Сават-Гирей-салтан, пришед, черкеских всех князей и с их подвластными побрали в полон и перевели на Орб-реку (Уруп, приток Кубани. — Авт.) и там их поселили; а во время того их взятья в полон в Терке были от черкес в аманатах Бек-Мурзы сын Давлет-Кирей (которому по крещении дано было имя Александр)»[2134].
Бекмурза, как мы писали выше, погиб в конце 1696 или начале 1697 г., а его сын Девлет-Гирей перестал быть аманатом. Очевидно, что в рассказе объединены события нескольких лет. Тем не менее «Изъяснение о кабардинских народах» позволяет составить общее представление о том, что происходило в регионе во второй половине 1690-х гг. Очевидно, что причиной обострения конфликта стала ссора Бекмурзы с родственниками и вовлечение в нее крымцев. Прибывший в Кабарду в 1698 г. Сафа-Гирей, не имея возможности полностью контролировать регион, начал сгон населения в более удобные для сохранения крымской власти места.
Сведения о желании черкесов и живущих в Предкавказье ногайцев перейти под руку великого государя вновь поступили в Азов в 20-х числах июня 1698 г.: «Черкесы Малой Кабарды приклонились под высокодержавную великого государя руку. И для того салтан крымской был в Черкесах с крымскими татары, и половина нагайцов и черкес пошли войною под колмыки и под Малую Кабарду, а другая половина нагайцов и черкес пошли в Крым, а с Крыму хотели итить под Можары, а иные черкесы от налогу крымского салтана пошли в горы в абозы. А нагайцы от приходу великого государя ратных людей зело боятся. И их де нагайцов выбивают на житье в Крым, и они де на житье в Крым ехать не хотят, а говорят: будет де к ним будут ратные люди великого государя войною, и мочи их битца не будет, и они хотят бить челом под державную руку великого государя»[2135]. Характерно, что решение черкесов и ногайцев о сближении с Москвой было с их стороны вполне самостоятельным, обусловленным не прямым военным давлением России, а следствием ее побед под Азовом и на Днепре, которые в свою очередь укрепляли позиции царской державы в Северо-Кавказском регионе. Призванные остановить этот процесс репрессии крымцев и попытки принудительного переселения зависимых от них народов имели обратный эффект, лишь укрепляя черкесов и ногайцев в их намерениях.
2123
Тепкеев В. Т. Аюка-хан… С. 147.
2124
Архив СПбИИ РАН. Ф. 178. Оп. 1. Д. 13644, 13645.
2125
Архив СПбИИ РАН. Ф. 178. Оп. 1. Д. 13404. Л. 2.
2126
ПСЗ. Т. 3. С. 307, 313.
2127
Тепкеев В. Т. Аюка-хан и его время… С. 148.
2128
РГАДА. Ф. 111. Оп. 1. 1695 г. Д. 12. Л. 186.
2129
РГАДА. Ф. 111. Оп. 1. 1698 г. Д. 3. Л. 5.
2130
РГАДА. Ф. 111. Оп. 1. 1698 г. Д. 6. Л. 4.
2131
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1645. Л. 37–38.
2132
Там же. Л. 98.
2133
Там же. Л. 239.
2134
Кабардино-русские отношения в XVI–XVIII вв. Т. 2. XVIII в. / сост. В. М. Букалова; ред. Н. А. Смирнов, У. А. Улигов. М., 1957. С. 64.
2135
РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Ч. 3. Д. 1645. Л. 476.