Страница 144 из 191
Находившийся на Кубани Шахбаз-Гирей, получив вести про «несходство мирного соглашения», не велел отдавать российским властям отогнанных в нарушение перемирия лошадей[1982]. Османские власти, учитывая возможность возобновления войны, на зиму 1699–1700 гг. прислали в Кафу 60 «станиц» янычар[1983].
Обстановка в пограничных районах оставалась тревожной. Большую роль в этом играл тот факт, что многие представители кочевых народов стремились перейти под власть России, чьи позиции в Приазовье очевидно укрепились. Поскольку окончательных условий мира еще не было, российские власти благосклонно относились к таким переходам. В сентябре 1699 г. с Кубани в Астрахань писали едисанский мурза Игидемир Салтамуратов сын Тинбаев, а также ногайские и енбулуцкие мурзы. Они сообщали, что ранее откочевали из калмыцких улусов Аюки, а теперь желают служить государю и кочевать в прежних местах. 1 октября к ним послана грамота, обещавшая свободный путь к прежним кочевьям[1984].
От Аюки начали отъезжать даже мурзы из его ближайшего окружения. 1 марта 1699 г. на Дон перешли Мункотемир и Дулдюк (Дюлдюлей)[1985]. 20 января 1700 г. сыновья Аюки — Шабдар, Чапа и Санжи — напали на кочевье перебежчиков с отрядом в 4 тыс. человек. Они успели разбить и захватить людей Дулдюка, сжечь казацкое сено, отогнать скот и коней, а также убить и взять в плен многих казаков. Вскоре из Черкасска пришло казачье войско, которое атаковало нападавших. Казаки также взяли пленных калмыков[1986].
Еще одно относительно крупное столкновение произошло в мае 1700 г. Находившийся на Камышенке стольник и воевода князь Петр Дашков сообщил: «в нынешнем де 1700 году мая в 21 день прибежав безвестно к полку их кубанские татары и калмыки. И побрали в табунах у ратных и слюзных работных людей девятьсот тритцать пять лошадей. А в полон взяли мурз и посошных людей четырнадцать человек». За нападавшими была послана погоня, а затем произведен розыск среди казаков. «И по пыточным речам взятых воровских казаков» выяснилось, что в нападении кубанских татар также участвовали калмыки и старообрядцы с Аграхани во главе с атаманом Косткой Ивановым[1987]. Таким образом, хотя после заключения перемирия крупных военных операций не проводилось, процесс перехода к мирной жизни был сложным и длительным, а местные власти старались использовать к своей выгоде последние месяцы до окончания войны.
На завершающем этапе войны общая стратегическая ситуация в исследуемом регионе радикально изменилась. Впервые за все годы противостояния Османская империя была вынуждена перебрасывать крупные воинские контингенты на восток. Речь идет не только о сухопутных войсках, но и о флоте. Перемены связаны с потерей стратегически важных турецких укреплений — днепровских городков и Азова. Чтобы сохранить возможность поставок продовольствия в Константинополь по Черному морю, туркам пришлось держать флот в лимане Днепра против Очакова, а также в Керченском проливе. Параллельно османские власти пытались вернуть утраченное, начав с наиболее важных для них днепровских городков. Эти попытки оказались безуспешными. Максимум, чего удалось добиться турецким военачальникам — остановить дальнейшее продвижение российской армии, не позволив захватить Очаков.
Глава 9
ВОЙНА НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ И В СЕВЕРНОМ ПРИКАСПИИ[1988]
Любая война как процесс конфликтного взаимодействия различных политических образований заключается не только в собственно вооруженных столкновениях, и не только лишь они определяют ее итоги. Очень часто не меньшее значение приобретают сопутствующие войне борьба великих держав за политическое влияние в том или ином буферном регионе, спровоцированные военными действиями перемещения населения, социальные трансформации, внутренние конфликты и т. д. Все вместе результаты этих процессов вносят важный вклад в формирование генеральных итогов противостояния враждующих сторон.
Принимая во внимание проблематику данной монографии, высказанные соображения в полной мере относятся к региону Северного Кавказа и Северного Прикаспия. Прямые столкновения России с османскими войсками в 1686–1700 гг. здесь не происходили. Относительно крупные крымские отряды нападали на российские владения Северного Кавказа трижды — в 1688 г. (нанесен удар по казачьим городам на Тереке), а также в 1689 г. и 1697 г., когда осаждались Терки. При этом в 1688 и 1697 гг. крымские войска возглавлял калга — второе лицо в иерархии ханства. Кроме того, на территории Северного Кавказа ханство набирало дополнительные воинские контингенты. Поэтому процессы взаимодействия с местными этническими и религиозными сообществами как России, с одной стороны, так и Порты (в меньшей степени) и Крымского ханства (в большей степени), с другой стороны, оказывали непосредственное влияние на другие театры военных действий. Достаточно указать, что в период осады Азова в 1696 г., из-за обострения крымско-кабардинских отношений черкесы, на которых рассчитывали осажденные, пришли в район боевых действий уже после сдачи города. Это дает все основания рассматривать вооруженные конфликты и политическое соперничество на просторах Северного Кавказа и Северного Прикаспия в контексте событий Русско-турецкой войны 1686–1700 гг. В ином случае ее картина была бы явно неполной. В целом же характер войны на Северном Кавказе существенно отличается от того, что мы видим в других регионах.
Горские народы, которые находились в жесткой зависимости от турецких властей, были вынуждены направлять на османскую службу воинские контингенты, даже если война не затрагивала их собственные земли непосредственно. Некоторые из горцев рассматривали начавшийся конфликт как возможность для получения жалованья или захвата военной добычи. Воюющие державы стремились привлечь на свою сторону как можно больше горских владетелей. Те, в свою очередь, старались использовать ситуацию для укрепления своего положения или сведения счетов с соперниками. Основную роль в происходящих событиях играли правители наиболее сильных и консолидированных на тот момент этнических групп рассматриваемого региона — черкесов и кумыков[1989]. Очень быстро в боевые действия были втянуты кочевники, жившие на равнинах Предкавказья, — в основном различные группы татар.
1687 г.
В некоторых случаях почвой для войны были имевшие место в более ранний период трения между российскими властями и горскими правителями. К примеру, кумыкский шамхал Будай (владетель Тарковского шамхальства) захватывал выброшенные на берег в его владениях суда, на которых велась торговля между Россией и Персией. Так, еще 17 декабря 1686 г. в Тарки (в настоящее время часть Махачкалы) посылался юртовский сотник Байтебет, который от имени российских властей в очередной раз требовал, чтобы шамхал отдал людей, взятых с гилянской бусы[1990]. Формально шамхал признавал себя подданным московских государей и, соответственно, должен был выполнить выдвинутые ему требования. На практике же русское правительство могло влиять на Будая только через выплату жалованья или угрожая ему военной силой. В рассматриваемый период жалованье шамхалу не выплачивалось, а военная операция потребовала бы слишком много сил и средств. Как итог — очередной спор грозил затянуться на неопределенное время.
Хотя подобные казусы были обычными для кавказского региона, нападения «воинских людей» Будая и других горцев на российских подданных, начавшиеся в конце марта — первых числах апреля 1687 г., стали неожиданностью для астраханских властей, управлявших регионом Нижнего Поволжья и Предкавказья вплоть до Терков (Терского города) в низовьях Терека. Разобраться в ситуации удалось лишь благодаря постепенно начавшей поступать в Астрахань информации от захваченных в бою противников и бежавших из плена русских подданных. Еще в апреле первые сведения дал захваченный стрельцами при нападении в низовьях Волги Ешканач Сарыев — «Аюкаева владенья енбулуцкого Енмаметя-мурзы Шелмабетева (возможно прочтение «Шемалбетева». — Авт.) улусной человек» (енбулуцкие татары подчинялись калмыцкому тайше Аюке, который формально был подданным московских государей, так же, как и тарковский шамхал). Сарыев рассказал, что ездил с девятью товарищами в Азов для продажи лошадей. Там он узнал, что из Крыма через Азов к тарковскому шамхалу Будаю и иным горским владетелям пришли посланцы, которые приказывали им нападать на казачьи городки, когда с Терека на Крым уйдут служилые люди и гребенские казаки[1991]. Трудно сказать, что являлось для отряда енбулуцких татар реальной причиной похода в российские владения — повеление хана или банальное желание воспользоваться благоприятной ситуацией для грабежа. В любом случае, мы видим, что война расширила свой ареал на Северный Кавказ и в Поволжье.
1982
РГАДА. Ф. 111. Оп. 1. 1699 г. Д. 7. Л. 5.
1983
Там же. Л. 4–5.
1984
РГАДА. Ф. 111. Оп. 1. 1699 г. Д. 3. Л. 1–3.
1985
РГАДА. Ф. 111. Оп. 1. 1699 г. Д. 2. Л. 8–13.
1986
РГАДА. Ф. 111. Оп. 1. 1699 г. Д. 3. 29–30.
1987
РГАДА. Ф. 111. Оп. 1. 1699 г. Д. 6. Л. 196–197.
1988
В основу главы положена выполненная в рамках проекта статья: Шамин С. М., Гуськов А. Г., Башнин Н. В. Война на Северном Кавказе (1686–1698 гг.) // Российская история. 2021. № 4. С. 30–43.
1989
Жившие к югу от них народы Кавказа в войне не участвовали, поскольку находились под влиянием Персии.
1990
Архив СПбИИ РАН. Ф. 178. Оп. 1. Д. 10689. Л. 3. Буса — остроносое круглодонное судно, ходившее под одним или двумя парусами.
1991
Архив СПбИИ РАН. Ф. 178. Оп. 1. Д. 10563. Л. 2.