Игра не для всех II. "Вторая Отечественная"

— Во-первых, каждый из офицеров пулеметной команды помогал поднимать «максим» членам своих расчетов. И это нисколько не попирает офицерскую честь — турки появятся с минуты на минуту, и мы ОБЯЗАНЫ успеть развернуть пулеметную команду до начала боя! Обязаны выполнить поставленную нам боевую задачу… Так вот вы с этой обязанностью — не справились.

— Но я…

— Не перебивать старшего по должности!!! Во-вторых, шинель менее удобна при подъеме в гору и греет хуже, чем бекеша. Вы желаете, чтобы ваши солдаты замерзли и не смогли вести бой? Или чтобы у вас самого пальцы скрючило от холода, и вы не смогли надавить на гашетку в нужный момент? Если так, то это прямой саботаж и измена.

— Да что вы говорите! Да я…

— И в-третьих!!! Уставы переписываются в соответствии с изменениями методов и новых приемов войны. Немцы, французы начали активно окапываться — может, слышали? А ведь не так давно европейцы смеялись над нашими солдатами, зарывающимися в землю под Мукденом. Но зато германцам не было смешно, когда они атаковали наши окопы под Гумбиненном! По крайней мере, я не видел там ни одного улыбающегося трупа… Так вот — фланкирующий, косой огонь заметно эффективнее фронтального, а равномерно распределив пулеметы по нашим позициям, выдвинув расчеты вперед, я разбил всю прилегающую территорию на сектора обстрела. И только ваш расчет еще не занял положенное ему место! Так что извольте вернуться к своим солдатам, помогите поднять пулемет — и выдвигайтесь на позицию на правом фланге. Бекеши получите у дружинников — и учтите, если кто-то из членов вашего расчета потеряет боеспособность, потому как замерзнет в шинели, вы пойдете под суд. Выполнять!

После последнего окрика подпоручик было дернулся — однако, шага в сторону так и не сделал, продолжив стоять на месте. Кажется, все мои аргументы разбились о его бетонную уверенность в том, что младший по званию ну просто никак не может отдать ему приказ!

— Подпоручик Малышев — вам, как кажется, уже отдал распоряжение начальник пулеметной команды, к которой вы прикреплены командиром расчета и наводчиком?

Мы со служакой вместе обернулись на голос нового участника «диспута» — и я с удивлением узнал полковника Букретова, статного, коренастого мужчину с роскошными густыми усами! При виде штаб-офицера в мозгах Малышева все наконец-то сработало как надо — и вскинув руку к голове, он оглушительно гаркнул:

— Так точно!

— Так идите выполнять приказ!

Вредного и туповатого подпоручика словно ветром сдуло — а вот полковник, замерев на краю уже наполовину готового окопа, с непонятным мне, задумчивым выражением протянул:

— Фланкирующий огонь, сектора обстрела… Это вы под Гумбиненном увидели?

Посмотрев в глаза Николая Адриановича (в нужны момент память активизировалась), я честно ответил:

— Никак нет, господин полковник. Но я слышал и читал о таком применение пулеметов в бою. С точки зрения логики и уже полученного мной опыта, это более рациональная схема огня — особенно, в настоящих условиях.

Немного помолчав, Букретов согласно кивнул головой:

— Вы правы, господин прапорщик… Вижу, что я не ошибся с вашим назначением. Уцелеем — и буду рекомендовать вас на должность начальника пулеметной команды с внеочередным производством в подпоручики… А пока — готовьте к бою ваш окоп. Бекеши — бекеши разрешаю оставить.

— Благодарю вас, ваше высокоблагородие!

Командир сводного батальона уже было развернулся в сторону от нашего гнезда, когда его догнал мой вопрос:

— Господин полковник, а что с орудиями? Не удалось поднять?

Букретов отсутствовал на позициях с цельным взводом Попова, пытаясь затащить пушки наверх. Но что-то не видать мне артиллеристов в ближнем тылу… Николай Адрианович ожидаемо головой мотнул:

— Нет. Но батарею мы развернули — и если придется отступать, то Оленин прикроет наш отход шрапнелью… Скажите еще спасибо, что полковник Соколов придумал свой станок, и ваш «максим» сейчас не весит пятнадцать пудов, как в японскую! А то боюсь, мы бы остались и без пулеметов…

Полковник ушел — а я замер, считая про себя вес станкача на старом станке. Если пуд условно весит шестнадцать килограмм — то получается двести сорок килограмм… По весу — практически пушка!

Н-да, а Соколов-то выходит — большой молодец, жизнь облегчил сразу нескольким поколениям пулеметчиков…

— Турки! Турки идут!!!

Да твою же ж… Дивизию!

— В окоп, братцы! На снег ложись, головы не поднимай!

Прошло всего десять минут после разборки с подпоручиком Малышевым, как из снежной пелены показались одинокие фигурки неизвестных — а вслед за тем и их заполошный крик. Но это оказались не враги, а пока еще только солдаты пограничной стражи… Две сотни их какое-то время безуспешно обороняли перевал Бардус — но были вынуждены отступить после неравного боя.

Букретов же, узнав о погранцах, тут же связался с ними на предмет усилить ими наш батальон — но, как оказалось, уцелело всего с полсотни уставших, перераненных и замерзших солдат и казаков… Тем не менее, те согласились остаться в боевом охранении — и предупредить нас при приближении османов.

Вот, собственно, и предупредили…

— Василий, твоя задача — придерживать ленту при стрельбе для того, чтобы не перекрутилась, и вовремя подать новую. Я тебе уже показал, но повторим — ты вставляешь узкий наконечник ленты в преемник справа, дальше я уже сам протяну ее влево… Давай, пробуй, пока по нам еще не стреляют, потом будет уже сложнее!

Когда мы только поднялись на малый перевал, от которого путь идет уже к Бардусу, я успел объяснить задачу и наглядно все показать молодому, смышленому городскому парню с живыми карими глазами. Но естественно, он не мог запомнить все сразу — и в настоящий момент, взяв ленту в легко подрагивающие руки, сильно волнуется!

— Слышишь, Василий, если ты будешь так бояться простых действий, то турки добегут до нас быстрее, чем мы начнем стрелять. Успокойся, пожалуйста, тут сложного ничего нет: просто вставь ленту в преемник, и протолкни ее до упора… Ну, молодец!

Парень, слушая мой спокойный и чуть насмешливый голос, все-таки справился — а я обратился уже к обоим членам расчета:

— Теперь смотрите дальше — вдруг меня ранят, и тогда самим придется вести огонь? Значит так: я подаю рукоятку — вот она, справа — вперед. После чего продергиваю ленту до отказа влево, вот так… Затем опускаю рукоять — и вторично подаю ее вперед. А теперь еще раз — внимание! — продергиваю ленту влево, смотрите! И еще раз опускаю рукоять. Все! Сложно?

Оба солдата синхронно кивают — на что я подбадривающе им улыбнулся: