Страница 2 из 131
Единственное — я остановил Арчи в распадке, в самой нижней его точке, чтобы набрать воды. Там хлюпала под ногами какая-то то ли здоровая лужа, то ли маленькое недоболотце, и наблюдался даже какой-то намёк на ручеёк. Налитая в термос, вода сразу стала отчётливо жёлтого, болотного оттенка, торфяного такого, но не страшно. На привале прокипятим на десять раз, очистим, поколдуем — нормально будет.
Вообще насчёт еды я не переживал, я знал, что в коротких, на пару-тройку дней походах вполне можно и без неё. Вода поглавнее будет. В тайге нечаянно попавшего туда человека убивает холод, дождь, гнус, жажда, отсутствие огня и отсутствие опыта, отчаяние убивает, блуждание по кругу, а не голод. Ну, это если не считать зверья с нечистью и нежитью. Нам же практически ничего из этого не грозило, всё мы могли преодолеть с помощью магии.
— Нельзя, говорю, — мне пришлось обновить антигнусное заклинание, потому что к нам слетелись кровососущие сволочи со всего этого распадка. Арчи уже не хихикал, он очень внимательно смотрел то на меня, то на эту разочарованно гудящую тучу и что-то быстро мастерил из чистой рунной пластинки — амулет, не иначе. Хорошая идея, кстати, в тайге гнус очень опасен. И спать не даёт, и способен довести просто до помешательства. Несколько раз я своими глазами видел обезумевших лосей и оленей, что неслись по марям и кочкарникам трубя на всю округу как живые паровозы, в тщетных попытках спастись от безжалостных насекомых. Да и люди иногда выходили из болот с рожами, напоминающими синий блин, с кожей, расчёсанной и разъеденной до крови, и в опухших глазах-щёлочках у них явно светился тихий ужас, а любое постороннее жужжание или комариный писк потом долго вызывал чуть ли не панику.
— В книжку нашу не забудь занести, — напомнил я ему на всякий случай. — Своё творчество. Ну, в ту, что для всех делаем. Очень полезный амулет будет.
— Без тебя не догадался бы, — усмехнулся он, запуская свою пластинку в работу. Жужжащая туча раздвинулась ещё шире, теперь она сторонилась не только меня, но и Арчи. — Кстати, нас наверху трое ждут, ты их видишь, умник?
Но никого я не видел, недавнее ощущение всемогущества сыграло со мной злую шутку, да и подаренный другу браслет вдруг отозвался пустотой на руке, и я перестал понимать, чего я сейчас могу, а чего нет.
— Ладно, остынь, я сам, — Арчи внимательно посмотрел на меня. — Держись сзади и приходи в себя побыстрее. И револьвер лучше не лапай раньше времени, уронишь ещё.
Чего-то сегодня мой друг был веселее, язвительнее и сильнее обычного, сумел же рассмотреть кого-то на нескольких километрах дистанции, недавние события для него впустую не прошли, да и змейка под рубахой помогает, наверное. Поэтому я убрал руки от всё таки расстёгнутой кобуры и дал ему понять, что готов. Тот с опаской посмотрел на меня, потом без всякой опаски наверх, в сторону невысокого перевала, и размеренно зашагал вперёд.
Тропинка уверенно вела нас вверх и, хоть и шли мы неторопливо, всё же сумели подняться до сумерек. Я же помнил слова друга про трёх разумных, сидящих на этом перевале, сумев засечь их с полдороги. Вроде бы три гнома, не, точно три гнома и, хотя нас они не видели, Арчи всё же сумел отвести им глаза и заплести мозги даже с такого расстояния, про нас они знали. Сумели, скорее всего, рассмотреть ещё тогда, когда Лета нас выпроваживала на поверхность, ведь мы же были как на ладони и ни от кого не таились.
Разило от этих гномов настороженной готовностью ко всему, небольшим замешательством, и ещё почему-то мрачноватой торжественностью, вот как в дружине перед смотром. Но Арчи спокойно и медленно шёл вперёд и вверх, всё-таки никакая магия не заменяет собственные ноги, не волнуясь ни о чём, как будто так и надо, поэтому я совсем не удивился, когда он дал себя заметить и сам увидел трёх служилых гномов, ждущих нас посередине ровной площадки на самом верху перевала.
Те стояли треугольным строем, старший, судя по обильной бороде, впереди, а двое младших за его плечами. Почему-то в руках они держали богато украшенные топоры наотлёт, уперев их пятами в землю, но при винтовках за спиной, и вид имели самый церемонный, как будто стояли не на посту в забытых богом горах а, как минимум, в княжеских покоях. Потом они вообще учудили, встав перед нами на одно колено каждый и склонив головы.
— Странные у вас народные обычаи, — Арчи наконец дошёл до этой троицы и высказался как всегда напрямую. — Мне вот лично они не нравятся. А тебе, Тёма?
— Мне тоже, — поддержал я его, подходя к ним. Усталость взяла своё и мне пришлось наклониться вперёд, опёршись руками в колени, потому что присесть было негде. — Если уж вы так рады нас видеть, то я бы лучше чаю выпил, горячего. И полежал бы на чём-нибудь мягком, вот ей-богу!
Младший из этой троицы чуть дёрнулся было и замер, в испуге покосившись на главного, но потом всё же рванулся в сторону кухни, повинуясь его разрешающему кивку, а затем оставшиеся перед нами гномы, преисполненные важности и достоинства, встали.
— Вы так всех незнакомцев встречаете? — то ли спросил, то ли похвалил их Арчи, выравнивая дыхание. — Гостеприимные какие, смотри ты!
— Не всех, — не принимая шутливого тона, строго посмотрел на него старший гном. — Только саламандрами отмеченных. И мы вас знаем, мы из отряда Траина, что в сторожевой башне сидит, мы вас ещё с утра под гору провожали. И ещё, мне такое выспрашивать не по чину, но уж очень беспокоит, потому спрошу — получилось ли?
— Нормально всё, — я с кряхтением выпрямился, — ты же видел, кто нас наверх выпроваживал. Мог бы и сообразить.
Старший с некоторым облегчением кивнул мне, ведь я всего лишь подтвердил его выводы.
— Гонца отослать успели, сообразительные вы наши? — Арчи сам, не дожидаясь приглашения, устало побрёл в сторону небольшого огороженного двора с постройками в гномском стиле, то есть прилепившимися к склону и, скорее всего, уходившими много дальше вглубь горы, чем казалось на первый взгляд. — Заложили, стало быть, отмеченных саламандрами персон начальству со всеми потрохами?
— Конечно, — с готовностью, но вместе с тем и с большим сожалением отозвался старший в наряде. — Согласно уставу караульной службы.