Функции памяти

Эрра очень сердобольная женщина, она близко к сердцу приняла и моё состояние, и гибель половины экспедиции и успела привязаться ко мне за те несколько дней, чему совсем не помешала неисправная шимка и невозможность полноценного общения. Всех приняли очень тепло, но ко мне эта пара почему-то особенно привязалась. Говорили, что я напоминаю им старшую дочь.

– И зачем ты хочешь пойти туда? Что надеешься найти? – строго нахмурилась Эрра, когда я закончила рассказ.

– Не знаю, что-нибудь, – неопределённо развела руками в ответ. – Я понимаю, что это довольно глупо, но я просто не знаю, что делать. Сны не проходят, становятся чаще. Не то чтобы они очень сильно тяготят, это даже интересно, но всё равно здорово не по себе. Откуда-то же они берутся?! Да, вряд ли я сумею узнать что-то новое, я это понимаю, но не попробовать не могу. Вот если не получится, тогда и буду думать над другими вариантами.

– Бетро спросим, – со вздохом решила Эрра. – Туда сейчас не ходят совсем. Как твои умерли, так и не ходят. Только Бетро и скажет, кто из мужчин достаточно безумен.

Мы немного помолчали.

– Эрра, всё же почему вы не ходите в храм? Что в этом месте плохого? Ладно, после того, что случилось с землянами, можно приписывать дурную славу, но вы и до этого пирамиды не жаловали. Что там всё-таки?..

– Ай, не знаю! – женщина махнула рукой и улыбнулась. – Я же не была. Парни по молодости бегают, храбрость показывают. Бетро ходил. Говорит, ничего страшного не происходит, просто – тяжело. Стены давят, чувство, как будто ты один во всём мире остался, как будто никто и никогда тебя не найдёт. И словно наблюдает кто-то. Погибали ли прежде? Нет, не помню. Но всё равно страшно. Потому и место плохое, и лезть туда не хочется. Мы же говорили.

– Говорили, – со смешком согласилась я. – Только вы всегда так расплывчато говорите, что свихнёшься, пытаясь понять. И тут – не то отвечаете, не то уходите от ответа.

– Потому что не всё можно и нужно знать, – сообщила она поучительно. – Знания опасны и часто вредны. Мы это знаем и не суём хвосты туда, куда не стоит, когда-нибудь поймёте и вы. Пойдём, Тамара. Мужчины вернулись, я тебя покормлю, заодно Бетро спросим.

В большой комнате стало оживлённей: вроде бы харры не шумели, но присутствие сразу нескольких мужчин изменило атмосферу комнаты. В кухне что-то шкворчало, а трое посетителей, включая Ипро, мирно беседовали – нормальная жизнь.

– Хвостик! – окликнула женщина. – Где ты, дело есть!

Ласковое обращение заставило нескольких присутствующих сцедить смешки в кулаки. Бетро тут уважают, а то и побаиваются, тем веселее им слышать вот это умильное и совсем детское «хвостик». Мне-то забавно применительно ко взрослому сильному мужику, а уж местным…

– Что случилось? – выглянул из кухни невозмутимый хозяин.

Эрра подалась ближе, вытянулась, чтобы прошептать ему несколько слов в ухо. Ухо в ответ пару раз нервно дёрнулось, бесконтрольный хвост – ласково обвил хвост женщины. У них это очень «болтливая» конечность, сразу выдающая и настрой, и отношение. Даже присказка есть «держать хвост клинком» – то есть быть настороже, в боевой готовности и жёстко себя контролировать. И в пику ей неодобрительная характеристика «хвост что палка», которой награждают сдержанных и малоэмоциональных существ, каковых жители Индры вообще-то очень не жалуют.

– Это плохая мысль, – с укором посмотрел на меня Бетро.

– Я знаю. Так есть кто-нибудь подходящий?

– Если только Нидар согласится, – пожал плечами харр.

– Ай, да с чего бы это ему соглашаться! – не поверила Эрра. – Такой умный мальчик…

– Да. И ответственный, – непонятно чему усмехнулся мужчина. – Но если согласится – только он.

– Почему? – нахмурилась я.

– Потому что он спокойно относится к этому месту и не испытывает перед ним трепета, – отозвался Бетро и шевельнул вибриссами. Кажется, добавил что-то персонально для своей пары, чтобы я не слышала. Конечно, стало жутко любопытно, но я сдержалась от расспросов. Вместо этого перешла сразу к делу:

– И где его искать?

– Да что искать, сам вечером придёт. И что вам это место покоя не даёт?

– И не говори, сама не рада, – хмыкнула я в ответ, но тут же осеклась, уцепившись за оговорку. – Погоди, а кому «нам»? Туда кто-то ещё ходил? Вроде же запретили исследования… Я даже боялась, что вы меня туда просто не пустите!

– Да шныряют тут, говорливые, – он передёрнул плечами. – Давно уж ходят. А ты, значит, не с ними? Ну и тем более – что тебя не пускать, если это твоё личное дело.

– Не с ними, я сама по себе. И, насколько знаю, никаких экспедиций и официальных делегаций туда не планировалось. Разве что они по уголовной части, дело-то о смерти так и не закрыли, – пробормотала себе под нос, не очень-то веря в такой вариант.

– По какой части? – удивился Бетро. – Пойдём уж на кухню, там поговорим.

– Хвостик, ты бы девочку покормил сначала, а потом всё остальное!

– Мы совместим, – поспешила поддержать я идею харра.

– Ай, делайте как знаете! – махнула руками Эрра и ушла здороваться с Ипро, а я за её мужчиной проскользнула в соседнюю комнату.

У харров кухня относится к «грязным» частям дома, поэтому чаще всего размещается в пристройке, за пределами основных стен. Тут под неё был приспособлен балкон под навесом верхнего этажа, загороженный от непогоды и любопытных глаз лёгкими стенками, хитро сплетёнными не то из травы, не то из коры.

Пара столов, пара табуретов, два больших шкафа вдоль стен, раковина с краном. Воду харры не подогревают, считают и так достаточно тёплой; к этому сложно привыкнуть, но приходится. Небольшая круглая печка с крышкой и на ножках: при необходимости можно было как разгрести угли в стороны и сунуть что-то между ними, так и запалить костёр и поставить посуду сверху на открытый огонь.

– Значит, не твои это? – возобновил прерванный разговор Бетро и принялся шустро строгать овощи грозного вида ножом.

– Не мои. Я предположила, что они, может, из следователей, у вас их шретами[7] называют. Но, знаешь, странно как-то… Столько лет прошло, что им тут сейчас делать? Вряд ли появилось что-то новое, откуда! Ой, так, может, это журналисты? По-вашему, то есть, вроде писателей.

– Странные у вас писатели, если это они, – сказал харр.

– А когда они вообще появились-то?

– Появились… да уж года три захаживают. Нечасто, и вроде разные, но хвостом чую – одна стая.

– И чем странные? Чего хотят?

– Непонятно, – Бетро недовольно прижал уши и раздражённо дёрнул хвостом. – Спрашивают, не было ли чего странного, не приходил ли оттуда кто-то, не появлялись ли урши. Я им каждый раз про их же предыдущих говорю – кривятся, но молчат. О тех-то явно знают, кого-то другого ждут. Уж не тебя ли? – он глянул на меня через плечо.

– Вряд ли. Бетро, мне просто снятся сны, уже несколько лет. Про то, что храм этот не заброшен, и про то, что в нём живут и управляют им твои сородичи. В странных зелёных одеждах, почти одинаковых. Я не помню деталей, но нечто вроде тех платьев, которые Эрра носит. И меня… Знаешь, наверное, правильно будет сказать – меня туда тянет. Я не могу объяснить это рационально. Я честно пыталась избавиться от этого желания, но оно не проходит, и сны снятся чаще. Не знаю, на что я рассчитываю, но… в общем, я решила попробовать не бороться с собой, а просто прилететь сюда и дойти до храма. Как бы глупо это ни выглядело. Так что – нет, я понятия не имею, кто ещё интересуется этим местом, я тут по личному делу.

– Тянет, значит? – задумчиво покосился на меня Бетро.

– Ты что-то об этом знаешь? – насторожилась я.

– Поговори с Нидаром. Я-то ничего не знаю, а он про храм тоже одно время вот вроде твоего говорил, что там не страшно совсем, и интересно, и тянет. Давно, правда, он моложе тогда был, погорячее. Но если тебя кто из наших поймёт – только он.

– А почему не он выступал проводником тогда, в экспедиции? Если ему там, в отличие от остальных, спокойно.

7

Шреты – у харров одновременно исполняют функции следователей и судей, на местном языке это производное от слова «справедливость».