Функции памяти

– Лёгкой дороги, – улыбнулась она в ответ. – Мы отдохнём и обратно, твой зверь будет у нас.

Нидар кивнул и, поманив меня ладонью, двинулся к прогалине между кустами, явно намереваясь спуститься к воде.

– Что-то случилось? – не выдержала я через пару мгновений.

– То есть? – глянул он через плечо.

– Ты какой-то нервный и угрюмый. Что-то не так?

– А, – Нир как-то непонятно дёрнул головой и недовольно отмахнулся хвостом. Как раз в этот момент мы спустились к кромке воды, мужчина обернулся, и я сумела оценить странное выражение его лица – не то досада, не то веселье, не то смущение. – Не обращай внимания.

– Это сложно, – сказала честно. – Мы тут с тобой вдвоём, и от тебя зависит моя жизнь.

– Просто утро, – усмехнулся рыжий. – Не люблю рано вставать, всегда настроение от этого портится. А сегодня пришлось. И надо уже привыкать, в лесу тоже придётся, в тёмное время двигаться опаснее…

– Тьфу! А я всякие ужасы думать начала! – облегчённо рассмеялась в ответ. – Тогда могу оставить в покое.

– Да ладно, что уж теперь. Пойдём, тут мелко, – он кивнул на реку.

– Мелко тебе или мелко вообще? – спросила я с иронией, выгнув брови.

Нидар смерил меня оценивающим взглядом, фыркнул насмешливо и проговорил, опускаясь на корточки:

– Я так и знал, что этим всё закончится и ты сядешь мне на шею.

– Я просто спросила, я, если что, плавать умею! – растерялась я.

– Да ладно уж, садись. Только за уши не хватайся, больно. Ну?

Последний оклик заставил меня стронуться с места и всё-таки подойти к харру ближе.

– Меня последний раз так отец катал, когда мне лет пять было.

– Да я тоже последний раз так сестру катал лет пять назад, – поделился мужчина и, придерживая меня за бёдра, плавно выпрямился. Первым порывом было всё-таки схватиться за уши, но я пересилила себя и вцепилась в лямки рюкзака, чтобы создать иллюзию опоры.

Вин! Нет, я ему вполне доверяю, не уронит, но… какой же он всё-таки высокий, а!

В этот момент Нидар встряхнулся, поправляя ношу на плечах. Конечно, этого я не выдержала и, взвизгнув от неожиданности, ухватилась за единственную доступную «ручку».

– Р-руки! – сквозь зубы процедил харр, рефлекторно крепче сжав в ответ мои бёдра.

Синяки точно останутся, что ж он такой сильный-то…

– Прости, – поспешила я выпустить многострадальные уши и виновато пригладила короткий встопорщенный рыжий мех. – Но в следующий раз, когда так резко дёргаешься, предупреждай. У меня обезьяньи гены просыпаются, я пытаюсь ухватиться за первую попавшуюся опору.

– Хорошо, что у тебя нет когтей, – усмехнулся он. – За руки мои держись. Готова?

– Поехали! – кивнула я, послушно уцепившись за жёсткие ладони мужчины. Они действительно оказались замечательной альтернативой ушам. Уж всяко надёжнее!

Правильно я подняла этот вопрос про глубину брода. Мелко там было с точки зрения рослого харра, то есть ему по подмышки, а я бы, пожалуй, и с головой кое-где под воду ушла.

Пока шли, я вновь восхищалась точностью и совершенством вестибулярного аппарата аборигенов. Да, у них есть хвосты, это помогает сохранять равновесие на двух таких маленьких точках опоры, но всё равно удивительно. У Нидара даже с довеском в виде меня не наблюдалось никаких проблем с равновесием, и это с учётом скользкой, неустойчивой поверхности под ногами и течения – пусть не слишком стремительное, но оно было.

Где-то на середине реки, на отмели, харр вдруг замер и развернулся вниз по течению. Вытянулся, приподнявшись «на цыпочки», растопырил вибриссы и насторожённо повернул уши.

– Что такое? – через несколько мгновений шёпотом спросила я, боясь шевельнуться.

– Ерунда, – ещё через пару секунд Нидар отмахнулся от меня ухом, как от надоедливого насекомого, и продолжил путь.

Вода в реке была тёплой, воздух – тоже, поэтому я бы даже не отказалась немного промокнуть. Но не сложилось, штаны и ботинки показали себя с лучшей стороны. На берегу харр аккуратно ссадил меня, очень по-кошачьи брезгливо отряхнул лапы и полез в рюкзак, откуда достал трок – плод любви мачете с сапёрной лопаткой. Очень популярный у местных инструмент, который как только не используют. Им только драться нельзя, причём не с технической точки зрения, а с моральной.

При общем слишком спокойном и диком, на взгляд современного человека, отношении харров к убийствам, использовать для этого трок нельзя, отнять с его помощью жизнь – это страшное преступление, и вообще очень оскорбительно. Наказывают даже за убийство животного таким орудием, пусть и не очень строго. Может, только самозащиту простят, и то – женщине или ребёнку, а не взрослому мужчине.

– Может, всё-таки расскажешь, почему мы пошли именно этим путём? – спросила я, с интересом разглядывая близкую зелёную стену густого влажного леса, от которого тянуло гнилью, удушающе-сладким и остро-свежим. Странный и очень сильный запах, в первое время от него даже голова кружится – я прекрасно помнила это по прошлой поездке.

– Потому что мы идём вдвоём, – пояснил Нидар, опять внимательно прислушиваясь к чему-то в стороне, внизу по течению. – Тот путь в общем короче, но больше идти по лесу, и места там опаснее. И эту дорогу я знаю лучше. Ладно, к делу. Главное правило: слушаться беспрекословно. Если я командую – делать. Молча. Я замираю – ты замираешь. Молча. Вопросы потом, когда разрешу. Ясно?

– Всю дорогу молчать или до команды можно разговаривать?

– А ты сможешь? – улыбнулся он.

– Если необходимо, – пожала плечами.

– Не надо жертв, – фыркнул харр. – Можно говорить. Даже нужно, особенно перед тем, как за что-то схватиться. Но лучше всё-таки ничего не трогать, идти за мной след в след и не вешать уши. Всё, хвост клинком, двинулись.

Этот лес – или, правильнее сказать, «джунгли» – на первый взгляд не так уж сильно отличается от некоторых земных пейзажей. Вообще большая часть жизни, которую человечество встретило за время активного освоения космоса, построена на похожих принципах. Не вся, и встречаются очень странные формы, например, обитающие в водородной атмосфере газовых гигантов. Предполагают даже, что некоторые из них могут быть разумными, хотя разум этот настолько чуждый, что вступить с ним в контакт пока не получается.

Но в основном жизнь в галактике развивается в знакомом нам направлении, и никто до сих пор не может дать ответа на вопрос, почему так происходит. Откуда берётся эта жизнь? Существовала ли некая древняя цивилизация, «засеявшая» миры, или процесс это естественный, или всё дело в метеоритах, переносящих жизнь с планеты на планету, – споры не утихают. Гнут свою линию, конечно, и религиозные деятели, и сторонники теории хаоса, которые верят в самопроизвольное возникновение живого из неживого, всё никак не угомонятся.

Последние лично мне кажутся самыми странными, даже божественный замысел выглядит на фоне их идеи логичным и правдоподобным.

Как мы близки с харрами, так похожи наши планеты – не одинаковы, достаточно вспомнить тсоров и их сородичей, но и не так уж чужды. И тесное сплетение крон над головой, и рыхлый слой перегноя под ногами, и густой подлесок, занимающий весь доступный объём, – всё как на Земле. Зелёный и коричневый с вкраплениями других цветов – естественный, приятный глазу фон. А детали… Честно говоря, я слишком плохо знаю флору и фауну родной планеты, чтобы восхищаться или ужасаться различиями. Могу лишь наслаждаться видами.

Впрочем, одну особенность игнорировать не получалось: обилие радиосигналов, на приём которых была настроена сейчас шимка, чтобы понимать харров. Даже с её скудным диапазоном этих сигналов принималось столько, что я в итоге плюнула на взаимопонимание с аборигеном и отключила прибор, как мы делали и в прошлый раз. Словами Нидар общается, как-нибудь разберусь, а то чувство как посреди густонаселённого города – сплошные помехи. Интересно, каково было бы харрам с их чувствительностью где-нибудь в земном мегаполисе?

Первые шаги дались довольно легко, здесь лес оказался не очень густым. Я с удовольствием любовалась особенно приметными местными растениями – какие-то были знакомы по прошлому визиту, какие-то я видела впервые.