Котлован

Для подпольного специалиста она выглядела очень уж уверенной.

— Это Алхимик в десятом поколении, — пояснил Галей. — Таких, как она, не найти...

— Ой, давай без этого, — поморщилась женщина. — Не такой уж я хороший Алхимик, если взглянуть на моё изуродованное лицо.

— А ещё Йона не любит комплименты и излишнее внимание.

Я наконец уселся в кресло и положил руки на подлокотники со стальными накладками.

— Умирать опять придётся, да?

— Увы, без этого никак, — ответила Йона. — Всего пару минут побудешь в состоянии смерти, и я сразу выведу тебя из него.

Я бросил взгляд на напряжённое лицо учителя и прикрыл глаза.

— Умирать так умирать. Начинайте.

Через секунду меня будто примагнитило к креслу — ни рукой, ни ногой пошевелить. Запястья кольнуло болью, по стальным накладкам подлокотников пронеслась дрожь.

И точно так же, как в прошлый раз, меня бросило в невесомость и покой.

Это было одновременно приятно и мучительно. Тело расслабилось и погрузилось в небытие, но я не мог управлять процессом, беспомощно ощущая себя никем. Мысли растворились, их будто разнесло по сознанию в разные стороны, как круги по воде.

Не знаю, долго ли я пробыл в тяжёлой неге, но через какое-то время сознание выдало череду картин, запахов и звуков.

Всё смешалось.

Рычание Демона, звон кружек с пивом в таверне «Четыре лотоса», стук деревянных мечей Лёвы Зверева, запах прелой соломы и жаркие объятья Мидори под одеялом, треск молний на мече Бажена Орлова и крик Исидоры, возгласы журналиста и хруст раздавленной в пепельнице сигары Снегова, улыбка Акулы, хлопанье флагов с моим гербом, натянутый смех Маямото и красное кимоно Джанко...

Ещё через какое-то время я услышал далёкие голоса:

— ...ты была права, Йона. Ты была права.

— Теперь меня волнует вопрос: надо ли сообщать об этом Императорскому Дому? Они же сразу заберут мальчика себе и не оставят ему выбора. Он слишком молод для этого, Фуми. Если ты сочтёшь нужным сообщить, то я не буду противиться, однако после этого можешь на меня не рассчитывать.

— А что ты предлагаешь? Молчать?

— Да. Мы будем молчать. Мы оставим ему выбор.

— Ты же знаешь, Йона, что после такого турнира его не оставят в покое. Пока что Снеговы придержат его под своей защитой, только спрятать его всё равно не получится, а мой вес в Академии пока под вопросом. Но я скорей умру, чем предам своего ученика. Он мне как сын, Йона... как сын... он вытащил меня из ямы, заставил жить и верить, и я буду защищать его до последнего.

— Мы справимся, Фуми. Сейчас он придёт в себя, и мы всё ему расскажем. Нельзя держать его в неведении. Это несправедливо. — Голос приблизился, и моего лба коснулась тёплая ладонь. — Эй... Кирилл... смерть закончилась.

Тяжёлые веки еле поднялись, и я увидел перед собой лицо Йоны. Она улыбалась, но тревогу скрыть не смогла.

Позади неё стоял Галей, всё с тем же хмурым лицом, только после того, что я услышал, мне больше не казалось, что он ненавидит весь мир, а особенно — меня.

На столе дымились все три измерительных прибора, стеклянный сосуд потрескался, а стрелка маятника на пирамиде полностью оплавилась и свисла набок. Глаз на ней уже не горел.

— И что вы узнали? — хриплым голосом спросил я.

Йона подала мне стакан с напитком странного сизого цвета.

— Сначала выпей. Это Восстановитель Энергий. Алхимический эликсир моего собственного авторства. Очень крепкая штука, бьёт по мозгам, зато восстановит твой организм после процедуры. Такой забористой дряни в Академиях не употребляют. Но ты ведь ещё хочешь вернуться к своей девушке и продолжить вечер, как задумал? Тогда это точно тебе не повредит.

Я без разговоров выхлебал всё до дна. Ядрёная смесь обожгла глотку, пронеслась в желудок и разлилась теплом внутри, неплохо взбодрив.

Галей неожиданно оттеснил Йону, взял меня за плечо своей цепкой ручищей и уставился прямо в глаза.

— Всё подтвердилось, опоссум! Салиман был прав, как и Бронислава Паук. Если тебя завербует враг, то ты станешь величайшей угрозой государству, а если нет — то станешь величайшим его спасителем.

От его взгляда в глотке собрался ком.

— Я... я не совсем понимаю.

Галей навис надо мной горой.

— Такого резерва, как у тебя, современная история не знает. Шкала, которую подготовила Йона... шкала на пятьдесят тысяч единиц... она показала все пятьдесят тысяч.

Ком в глотке становился только больше.

— Но я... это же невозможно...

— Возможно! Ты тому подтверждение! — громче произнёс Галей. — Только нам так и не удалось выяснить предел твоего пассивного резерва. Он не бесконечен, предел всё-таки существует, но число невероятно высоко. И если существуют ещё маги с подобным потенциалом, то лишь они смогут назвать тебе твой предел. Только пока я не знаю ни одного такого мага.

Я хотел подняться с кресла, но учитель положил тяжёлую ладонь мне на плечо и заставил сесть обратно.

— Вот откуда в тебе ранний психодух. Он был у тебя всегда, с детства. Уникальная способность отражать чужую силу, даже силу чароитов. Вот откуда в тебе стойкость к Сфере Ган и умение наполнять астральное тело. И именно поэтому ты даже не заметил, что уже пережил два числовых прорыва, достигнув цифры в две с половиной тысячи единиц активного резерва. Ты тот уникальный маг, в существование которого может поверить только полный псих!

Я сглотнул, не сводя глаз с лица Галея. Именно сейчас он показался мне тем самым психом.

К учителю подошла Йона.

— Не напирай ты так, Фуми. Твой тяжёлый характер тебя погубит.

Она оттеснила учителя и сама встала на его место, посмотрев на меня мягко и спокойно.

— Итак, начнём с того, что активного резерва в тебе — две с половиной тысячи. Он пока нестабилен, нужно научиться его удерживать, а не только достигать в критические моменты в бою. С первой тысячей ты достиг ранга Меченосец, а со второй — Младший Рыцарь. Думаю, первый числовой прорыв произошёл в схватке с воздушным магом, а второй — во время нападения морских магов. Оба ранга сопровождались новыми навыками влияния на оружие и броню. Если ты будешь усердно тренироваться, то сможешь отточить их, а затем достигнуть ещё более высоких рангов: Старший Рыцарь, Паладин и Белый Орден. И, кстати, с таким активным резервом ты должен учиться на третьем курсе Академии, но...

— Но ты останешься на первом, в своей прежней группе, потому что активный резерв у тебя нестабильный, а в спокойном состоянии он сильно падает, — перебил Йону Галей. — К тому же, ты ещё не освоил начальную программу по всем шести Линиям. А вот летом, когда Академия измерит твой резерв, они уже сами определят, куда тебя перевести. Тогда и твой активный резерв окрепнет и станет стабильным. Мы с тобой приложим все усилия. По Линии Витязя твоим обучением буду заниматься я сам. Лично. Твой недруг в Совете Академии, который этому препятствовал, отныне потерял не только свой статус, но и работу.

Тут снова вмешалась Йона.

— Господин Галей хочет сказать, что Совет в ближайшее время рассмотрит вопрос о восстановлении твоего учителя в статусе Сановного Наставника.

Я всё-таки вскочил.

— Ого! Поздравляю! Справедливость восстановлена!

— Ну-ну... рановато, опоссум, про справедливость-то кричать... — Галей смутился, что случалось редко, если вообще случалось.

— Наш дорогой Фуми скромничает, — улыбнулась Йона. — Но давайте всё же вернёмся к нашим измерениям, господа. И самое главное — к психам.

Она достала из кармана портрет пожилого мужчины и показала мне его.

— Знаешь, кто это?

Я внимательно всмотрелся в изображение усатого лица с большими беспокойными глазами. Очки, крупный морщинистый лоб, редкие седые волосы зачесаны набок и еле прикрывают лысину.

— И кто это?

— Это профессор Иван Иванович Андронников.

Я опять всмотрелся в портрет. Так вот значит, как выглядел этот человек.

— Это исследователь, которого считают... хм...

Конец ознакомительного фрагмента.