Ученик Ведьмака

В ту ночь я не сомкнул глаз. Лишь одному человеку я мог доверить свои страхи. Маме. Вот только нелегко было застать ее одну и не привлечь излишнего внимания.

Почти весь день мама проводила на кухне: готовила и делала другую работу по дому. Можно было там с ней и перемолвиться словечком. Я ведь работал неподалеку: Джек поручил мне починить дверь в амбаре, и я до захода солнца, наверное, сотни гвоздей забил.

Но оставалась Алиса, которая была при маме все время. Она так усердно трудилась, что на лбу выступал пот и прорезывались морщины. Но Алиса не жаловалась на усталость.

Только после ужина, когда утих звон посуды и женщины закончили вытирать тарелки, я, наконец, урвал минутку, чтобы поговорить. В то утро отец отправился на большую весеннюю ярмарку в Топли. Помимо торговли, это давало ему редкий шанс встретиться со старыми друзьями. Поэтому он будет отсутствовать два-три дня. Джек оказался прав. Отец и правда очень устал. А так сможет хотя бы отдохнуть от фермы.

Мама разрешила Алисе передохнуть в комнате, а Джек развалился в гостиной. Элли пыталась вздремнуть наверху, пока малышка не проснулась снова. Поэтому, не теряя времени, я поведал маме о своих опасениях. Она опять раскачивалась в кресле, но я и слова не мог вымолвить, пока кресло не остановилось. Мама внимательно выслушала все о моих страхах и подозрениях насчет ребенка. Но ее лицо при этом оставалось совершенно спокойным, и я понятия не имел, о чем она думает. Не успел я произнести последнее слово, как мама поднялась на ноги.

– Подожди-ка, – сказала она. – Надо выяснить все раз и навсегда.

Она вышла из кухни и поднялась наверх. Когда мама вернулась, у нее на руках был ребенок, завернутый в шаль Элли.

– Возьми свечу, – сказала она, направившись к двери.

Мы вышли во двор. Мама шла очень быстро, как будто точно знала, что нужно делать. Мы остановились за помойной кучей, на краю пруда, в котором хватало воды для коров даже в самое жаркое лето.

– Держи свечу повыше, чтобы все было видно, – сказала мама. – Ошибиться нельзя.

А потом, к моему ужасу, она вытянула руки и подняла ребенка над темной стоячей водой.

– Если она поплывет, то в ней живет ведьма. А если потонет, то она невинна. Давай посмотрим…

– Нет!!! – закричал я. Рот сам собой открылся, и слова вылетели прежде, чем я даже успел подумать. – Пожалуйста, не надо! Это же ребенок Элли.

Сначала я думал, что мама все равно бросит младенца в воду, но потом она улыбнулась, прижала девочку к себе и поцеловала в лобик.

– Ну, конечно, это малышка Элли, сынок! Только посмотри на нее! Все равно эта проверка с «плаванием» годится для дураков и никогда не срабатывает. Они обычно привязывают женщине руки к ногам и бросают ее в глубокую стоячую воду. Но выплывет она или нет, зависит от удачи и от силы женщины. К колдовству это не имеет никакого отношения.

– А как же то, как девочка смотрела на Алису? – спросил я.

Мама улыбнулась и покачала головой.

– Младенец не может правильно сфокусировать взгляд, – объяснила она. – Скорее всего, ее внимание привлек огонь свечи. Помнишь, Алиса сидела возле него? А потом, когда Алиса проходила мимо, глаза ребенка просто реагировали на изменение света. Ничего странного. Не о чем беспокоиться.

– А вдруг ребенком Элли все равно овладела ведьма? – спросил я. – Может, в нем живет то, чего мы не видим?

– Знаешь, сынок, я принесла в этот мир и зло, и добро и могу узнать зло, когда увижу его. Это доброе дитя, и нам не о чем беспокоиться. Все нормально.

– А разве не странно то, что ребенок Элли родился примерно в то же время, когда умерла Мамаша Малкин?

– Такое бывает, – ответила мама. – Иногда, если что-то плохое покидает мир, в нем рождается добро. Я видела такое и раньше.

Тогда я понял, что мама вовсе не собиралась бросать ребенка. Она просто хотела встряхнуть меня и привести в чувство. Но пока мы шли назад через двор, у меня еще подкашивались колени при мысли о том, что могло произойти. И только у кухонной двери я кое-что вспомнил.

– Мистер Грегори дал мне одну маленькую книжку об о держании, – сказал я. – Он посоветовал мне ее внимательно прочесть. Но она написана на латыни, а у меня было только три урока.

– Не люблю этот язык, – ответила мама, остановившись у двери. – Посмотрим, что я смогу сделать, но придется тебе подождать до моего возвращения. Меня могут вызвать сегодня. А пока – попроси Алису тебе помочь! Она наверняка сумеет.

Маму и правда вызвали вечером. Сразу после полуночи за ней приехала повозка, лошади были в мыле. Кажется, жена какого-то фермера не могла разродиться уже больше суток. Нужно было ехать довольно далеко, за двадцать миль отсюда на юг. Значит, мамы не будет дня два или больше.

Вообще-то мне не очень хотелось просить Алису о помощи. Вряд ли Ведьмак бы это одобрил. Все-таки это книга из его библиотеки, и он наверняка не хотел бы, чтоб Алиса даже брала ее в руки. Но у меня просто не оставалось выбора. С самого возвращения домой я постоянно думал о Мамаше Малкин и не мог выкинуть ее из головы. Какое-то чутье, интуиция подсказывали мне, что она где-то рядом, скрывается во тьме и с каждой ночью подбирается все ближе и ближе.

Так что, как только настала ночь и Джек с Элли отправились спать, я тихо постучался в комнату Алисы. Днем я не мог даже подойти к девочке, потому что она была все время занята. Да и если бы Джек с Элли нас услышали, им бы это не понравилось. Особенно учитывая отношение Джека к ремеслу ведьмака.

Мне пришлось постучать дважды, прежде чем Алиса открыла дверь. Сначала я думал, что она уже спит, но оказалось, что Алиса даже не разделась. Я не мог не обратить внимание на ее остроносые туфли. На ночном столике рядом с зеркалом стояла свеча. Она уже погасла, но от нее еще шел слабый дымок.

– Можно войти? – спросил я, подняв свою свечу так высоко, что она освещала лицо девочки сверху. – У меня к тебе есть одна просьба.

Алиса кивнула, впустила меня в комнату и заперла дверь.

– Мне нужно прочитать одну книгу, но она написана на латыни. Мама сказала, ты сможешь помочь.

– Где книга? – спросила Алиса.

– У меня в кармане. Это очень маленькая книжка. Тот, кто знает латинский, прочитает ее очень быстро.

Алиса глубоко и устало вздохнула.

– У меня и без того дел по горло, – жалостно протянула она. – О чем книга?

– Об одержании. Мистер Грегори считает, что Мамаша Малкин может вернуться за мной и воспользуется для этого одержанием.

– Ну, давай посмотрим, – сказала Алиса, протянув руку.

Я поставил свою свечу рядом с ее свечой и достал книжку из кармана штанов. Девочка быстро пролистала страницы, не произнеся ни слова.

– Можешь ее прочесть? – спросил я.

– Почему бы и нет. Лиззи учила меня многому, а латынь она знает назубок.

– Так, значит, ты мне поможешь?

Алиса не ответила. Вместо этого поднесла книгу к лицу и понюхала.

– Ты уверен, что ее нужно читать? Она написана священником, а они обычно мало что знают.

– Мистер Грегори сказал, что эта книга – «основополагающий труд», – ответил я. – То есть лучше и полнее книги об одержании нет.

Алиса посмотрела на меня поверх книги и вдруг разозлилась.

– Я знаю, что такое «основополагающий», – огрызнулась она. – Думаешь, я совсем глупая? В отличие от тебя, новичка, я училась много лет. У Лиззи было очень много книг, но их сожгли. Они все сгорели в огне.

Я пробормотал неуверенное «извини», и она улыбнулась.

– Загвоздка в том, – добавила Алиса, вдруг подобрев, – что на чтение понадобится время, а я сейчас слишком устала, чтобы начать. Завтра твоя мама еще не вернется, и я буду занята по горло. Твоя невестка обещала мне помочь, но она все время с ребенком. Так что весь день я буду готовить и убираться. Но вот если бы ты мне подсобил по дому…

Я не знал, что ответить. Ведь у меня самого есть работа: надо помочь Джеку, поэтому вряд ли найдется свободная минутка. Да и мужчины никогда не убираются и не готовят на кухне. Так принято на нашей ферме и во всем Графстве. Мужчины работают на ферме, в поле, а дома их ждет горячий обед. На кухне мы помогали только в Рождество: мыли посуду, чтобы сделать приятное маме.