Красавица для Чудовища

— Агата, ты знаешь… — страшная догадка промелькнула в мыслях. — Ты знаешь, что сделала Алиса?

Сестра слабо кивнула. Теперь-то я заметила ее распухшие и покрасневшие глаза. Девушка пыталась успокоить меня, но ее голос подрагивал, а печальные глаза, наполненные слезами, выдавали ее с потрохами. Она сдерживалась только ради меня и вот-вот готова была разрыдаться.

Агата опустила голову и всхлипнула, а затем вздохнув, протерла веки и помахала руками, гоняя потоки воздуха прямо к лицу.

— Папа тоже с Мишей, — пропищала она. — Они вместе дают показания.

— Как себя чувствует папа? — посчитав нужным узнать реакцию отца, спросила я.

Мне вновь стало невыносимо холодно, тело стало трясти от озноба. Леденящий холод пополз по позвоночнику, и я обняла себя за плечи, неконтролируемо рыдая. Эта психопатка, которую я называла сестрой — убила бывшую жену Миши. Меня лихорадило даже от мыслей об этом, руки задрожали, а спазм сдавил горло от безысходности. Это происходило на самом деле? Боже, я бы отдала все на свете, чтобы это было моим страшным сном, кошмаром, но реальность была иной.

Что, если прознав об этом, а в том, что Мише об этом уже известно, я ни на секунду не сомневалась — муж не захочет меня видеть? Он ведь жил лишь одной мыслью об этой чертовой мести и ненавидел всех, кто бы хоть косвенно был причастен к этой трагедии. Знал ли об этом мой отец раньше? А Альберт Михайлович?

Мой любимый человек сейчас, наверное, был убит горем, а я ничего не могла с этим поделать. Подумав об этом, я заплакала сильнее, но вовремя успокоила себя, хлопая по щекам. Я ответственна за еще одного человека и мне ни в коем случае нельзя думать о плохом. Главное, что Миша жив.

— Папа раздавлен, но… — Агата замолчала. — Все образуется. И, вздохнув, она продолжила: — Тебе нужно поесть, — заботливо добавила сестра, улыбаясь сквозь слезы. — А потом, поспи. Помнишь, у тебя есть малыш.

Но мне не удалось заснуть. Проглотив через силу больничный ужин только ради ребенка, я вернулась к себе. Агата рассказала мне о том, что Миша уже навещал меня в больнице днем, когда я крепко спала и от этого, ненадолго, мне стало легче. Усталость и покалывающая боль от увечий, которые мне нанесла ненормальная Алиса дали о себе знать ближе к полуночи, когда в палате выключили свет. Я обернулась, желая немного поговорить с сестрой, но, к моему удивлению, Агата уже спала, откинув голову на спинку высокого кресла. Бедняжка, ей столько всего пришлось пережить.

Отчего-то, теперь, я почувствовала это ни с чем не сравнимое одиночество. Слова Алисы набатом прошлись по позвоночнику и слезы снова неосознанно брызнули из моих глаз. Мне стало безумно больно, стоило представить, что чувствовала сейчас Агата, фактически потерявшая родную сестру. Внутри меня теперь была зияющая пустота, ведь после того, что я узнала, простить Алису было невозможно.

У меня было множество вопросов, ворохом застывших в моей голове. Как мы дошли до такого, что не заметили убийцу в собственном доме? Теперь, я стала вспоминать и смогла дать объяснение странному поведению сестры, ее разговорам, ее хладнокровию, которому иногда завидовала. Как у нее поднялась рука на невинного человека? Что, если бы папа не подоспел вовремя и, то же самое ожидало бы и меня с моим малышом? От этой мысли слез стало больше, а по коже моментально пробежали мурашки. Что если и его дочку… От страха покачала головой — такого просто не могло быть.

Что сейчас чувствует Миша? Мой бедный, дорогой человек пережил такой кошмар, и частично, теперь, находясь рядом, я всегда буду напоминать ему о погибшей семье. Вдруг теперь он откажется от меня?

Я наивно верила в то, что утром, в моей палате окажется Миша. Он бы обнял меня, сказал, как сильно скучал за этот день, как счастлив, что у нас с ним будет ребенок и мы вместе уехали бы в наш дом.

Этого не случилось. Получив рекомендации от врача, я все смотрела на дверь, надеясь на то, что сейчас она распахнется и в палату войдет мой муж.

Поникшая Агата, лицо которой выглядело немного лучше, чем вчера, помогла мне переодеться, и наконец-то мы покинули эту злосчастную больницу, ступая во внутренний дворик, где нас ожидали Мирон и Сергей.

Еще в коридоре, я случайно наткнулась на небольшое зеркало, взглянув в которое, чуть не вскрикнула от ужаса. Мое лицо было в огромных синяках и жутких порезах после вчерашней перепалки с ненормальной сестрой. Увидев это, Миша бы сильно расстроился. Но я все еще слезно желала получить его прощение, а потом, возможно, он бы зацеловал каждую ссадину на моем лице и мне стало бы легче.

Агата была молчалива. Мое сердце стало биться сильнее, когда мы подъезжали к окрестностям Серебряного Бора, ведь я знала, что дома меня ожидает мой дорогой муж. Еще вчера, меня увозили отсюда без сознания, когда на меня напала старшая, одержимая злобой, сестра. От одних воспоминаний об этом, меня подкосило, но я взяла себя в руки, думая о хорошем. Совсем скоро, я бы встретила Мишу.

На пороге меня встретила довольная Даша, набросившаяся на меня с поцелуями. Все в доме вели себя так, словно ничего не происходило, что насторожило меня еще сильнее. Бросив куртку на диван в гостиной, я сразу же побежала в библиотеку. Было пусто. Так же пусто, как и в его кабинете на втором этаже.

— Где мой муж? — громко спросила я у всех, собравшихся в гостиной, словно на празднике. — Где папа? Где Альберт Михайлович?

— Дочка, — пытался успокоить меня дворецкий. — Полиция вчера приезжала, — понуро опустив голову, объяснил он. — Они там.

— Я знаю, что эту психопатку забрали, — отчаянно протянула я.

Ей самое место было за решеткой, или же, в сумасшедшем доме. С моим-то характером, я бы могла оправдать что угодно, только не убийство невинного человека. Это сумасшедшая могла вчера убить и моего ребенка, и тогда, я бы ни за что не оставила ее в живых и последовала бы примеру Миши.

Прикрыв глаза ладонями, я снова заплакала и в этот момент ко мне подошла Даша и обняла со спины. Меня распирало не только от боли, но и от беспросветной неизвестности, разрывающей моей грудную клетку.

— Они трое все еще в полиции, — заверила она меня. — Давай ты сейчас поешь, а потом мы с тобой отдохнем. Киношку посмотрим, я попкорн приготовлю!

Я посмотрела на подругу со всей имеющейся в моем арсенале, злобой. Как можно было быть такой непосредственной, когда мое сердце обливалось кровью?

— Ты что, ненормальная?! — убрав ее руку с плеча, вскрикнула я. — Мой муж и отец до сих пор не вернулись домой, а ты предлагаешь мне смотреть кино?!

— Настенька, — протянула Агата. — Они скоро вернутся. Ну успокойся же ты!

— Вы все от меня что-то скрываете, — подняв голову, я посмотрела на всех обитателей дома, окруживших меня и глядящих с сочувствием.

— Разве у меня не нужно было брать показания? — задала я главный вопрос, и Агата резко замолчала. — Ведь на меня напали. Почему вы все говорите со мной как с дурой?

— Послушай, — осторожно опустив руки на плечи, Агата вынудила меня сесть на диван. Когда-нибудь, я бы избавилась от этого атрибута мебели в гостиной, который напоминал мне теперь только о плохом. — Ну ты же сама знаешь, как работает судебная система, — ласково протянула сестра. — Папа все решит. Им с Мишей нужно кучу процедур провести. Еще и Женька, — прикусив язык, досадливо протянула она, словно сказала чего-то лишнего. Ее руки задрожали, и она отвернулась, хватаясь за горло. — Он от папиного имени какие-то дела мутил. Нашему папе сейчас и это исправить надо.

— Какие дела? — вкрадчиво поинтересовалась я, выжидающе глядя на сестру.

— Давай, папа приедет, — кашлянув, прошептала сестра. — И расскажет тебе все, — погладив меня по щекам, заботливо добавила она. — Мою племянницу или племянника надо накормить, — и она перевела тему, осторожно прикладывая ладонь к моему животу.

Девчонки заставили меня поесть и после обеда меня страшно стало тянуть ко сну. Проснулась, когда снова стемнело, и мое сердце в этот момент пропустило удар. Я лежала в гостиной, накрытая шерстяным пледом, а тикающая стрелка на часах, говорила о том, что время давно перевалило за полночь.