Красавица для Чудовища

— Алиса, — выдохнув, остановила ее жестом. — Извини, но я сама разберусь со своим МУЖЕМ! — громко отрезала я. — Без твоих ненужных советов!

— У тебя, я вижу, свое мнение появилось, — хмыкнула она, скрещивая руки на груди. — Что, стоило ему тебя трахнуть — голос прорезался?

Я ощутила, как на моих щеках сразу же выступили пятна от агрессии и нервов. Никто не имеет больше права лезть в мою жизнь и говорить плохо о моем мужчине. В груди забилось сердце от всех неприятных слов, которые успели вылететь из уст циничной, старшей сестры, но я вовремя закрыла свой рот, чтобы не сказать лишнего. У меня было прекрасное настроение, которое я не собиралась омрачать из-за чужой зависти.

— Знаете, я лучше поеду домой, — контролируя приступ гнева, сказала я. — Пока не сказала чего-нибудь похуже.

— Что еще ты собралась мне сказать? — охнув, встрепенулась старшая сестра.

— Пошла ты к черту, Алиса! — глядя ей в лицо, выплюнула слова ненависти.

На лице сестры выступила гримаса удивления и шока: Алиса приоткрыла рот, явно подбирая слова, ведь она совсем не ожидала того, что я когда-нибудь смогу ей ответить.

— Малышка, посиди еще чуть-чуть, — захныкала Агата, бросая злобный взгляд на старшую сестру. — Алиса извиняется, ведь так?

— Ничего я не извиняюсь, — фыркнула сестра. — Мне обидно, что ты, Настенька, променяла меня на своего мужа.

— А мне обидно, что ты всякий раз ранишь меня, — надрывно протянула я. — Ты же знаешь, что я люблю его, но все равно делаешь мне больно.

И крепко обняв Агату, не прощаясь со старшей сестрой, я вышла из комнаты.

В машине, самопроизвольно, из моих глаз брызнули слезы. Похлопала себя по щекам, чтобы случайно не попасться в зеркало заднего вида Мирону, который все передавал Мише. Мысли, из-за которых на мои глаза выступила влага, касались именно того, что, подсознательно, я обрабатывала слова Алисы. Но почему, почему ее слова так сильно меня ранят?

Миша любит меня — как мантру повторяла себе эти слова, убеждая себя в правдивости моих суждений. Он сам еще не осознает этого, но мой муж питает ко мне глубокие чувства — в этом не было никаких сомнений.

— Анастасия Николаевна, вам плохо? — поинтересовался Мирон, сталкиваясь со мной взглядом в зеркало. — Открыть окно?

— Нет, все хорошо, — отмахнулась, опуская голову.

Только бы он не рассказал об этой моей слабости моему мужу.

Вернувшись домой, не снимая куртки, я сразу же направилась в кабинет к Мише. Муж поднял глаза, увидев меня и искренне улыбнулся. Побежала к нему со всех ног, бросаясь в его объятия.

— Привет, — прошептала, прижимаясь к его теплому, родному телу. — Любимый, — неосознанно добавила, потому что сдерживаться уже не было сил.

— Ангелочек, — ласково обратился он, гладя меня по голове. — Что с тобой такое?

— Скучала по тебе, — честно ответила я, утыкаясь лицом в его свитер. Миша поцеловал меня в висок. — Лучше бы осталась с тобой дома.

— Кто тебя обидел? — насторожился он, глядя мне в глаза и требуя ответа.

— С сестрой повздорила, — громко выдохнула, обнимая мужа. — Ничего серьезного.

Рассказывать о подробностях ссоры с сестрой я ни за что бы не стала. Миша улыбнулся, но никаких вопросов задавать не стал, объясняя это тем, что между братьями и сестрами иногда такое случается. И засмеялся от того, что он понятия не имел каково это, потому что родительское внимание всегда целиком и полностью принадлежало только ему.

— Ты бы хотел иметь брата или сестру? — неожиданно спросила я.

— Сейчас уже даже не знаю, — отмахнувшись, ответил он. — Наверное, нет.

Я вернулась к себе в комнату, чтобы переодеться в домашнюю одежду. У Миши было много работы, и, оставив его, спустилась вниз, на кухню, чтобы устроить нам романтический ужин при свечах. Тамара Васильевна с радостью освободила мне кухню, и, если в самом начале она скептически относилась к тому, что хозяйка дома сама желала заниматься готовкой, то, сейчас, ее это даже забавляло.

Хозяйка дома. Мне нравилось думать об этом в таком ключе. Завершив все приготовления, накрыла на стол и, надев на себя красивую одежду, вернулась к Мише, чтобы пригласить его на ужин.

Супруг был отрешённым и о чем-то думал, но на мой вопрос лишь слабо улыбнулся, объяснив все большой загруженностью в делах. Признаться, я в это не верила, но раз он не считал нужным объясняться, то не имела привычки навязываться без причины.

— Котёнок, — шепнул он мне на ухо, когда мы оказались в коридоре. — Куда ты меня тащишь?

— На ужин, — играючи протянула я, держа его за руку. Миша обернул свою свободную руку вокруг моей талии и прижал к себе, нежно целуя меня в шею.

Миша зажмурился, когда мы вошли в обеденный зал, освещённый лишь одиночными свечами в золотых подсвечниках, которые были размещены на длинном столе.

— Значит, у нас романтический ужин, — муж притянул меня к себе, подмигивая.

— Да, — поймав его поцелуй, ответила я. За спиной снова будто выросли крылья от нежности мужчины. — Я все сама приготовила.

Миша стал увлеченно рассматривать блюда, которые ютились на столе. Довольно улыбнувшись, он потянул меня к себе за руку, обнимая. Тамара Васильевна рассказывала мне о любимых блюдах Миши, а что-то уже знала я сама, наблюдая за его предпочтениями. Помимо стандартных, классических рецептов, мне захотелось внести что-то свое, что мог бы оценить мой муж по достоинству.

— Ты — такое чудо, — улыбнулся он, пробуя пасту с оригинальным соусом, приготовленным по любимому рецепту Варвары Степановны.

— Ты уже говорил мне это, — смутившись, пробормотала я. Хорошо, что в темном зале не было заметно, наверняка выступившего, румянца на моих щеках. — Но мне все равно нравится. Так что, продолжай, — тихо засмеялась я.

— Я тебя обожаю, — спустя пять минут трапезы, серьезным тоном протянул он.

Можно ли было расценивать эти слова как долгожданное признание? Миша посмотрел мне прямо в глаза, а затем, сразу же опустил голову. Уткнувшись в свою тарелку, я размышляла о глупостях, пытаясь найти смысл в слове «обожаю». Но ведь, это почти то же самое, что и «люблю»?

— Я тебя тоже, — ответила тихо, продолжая нарезать телятину в своей тарелке.

Ему кто-то позвонил, когда мы почти завершили ужинать, и извинившись, поцеловав меня, Миша вернулся в свой кабинет. Шампанское так и осталось нетронутым, и придавшись тоске на несколько минут, я снова стала прокручивать в голове ядовитые слова Алисы.

Вот же человеческая натура: думать о плохом нам свойственно гораздо дольше, чем впускать в свою жизнь светлые мысли. Я поднялась в нашу спальню и приняв душистую ванну, посвятила немного времени чтению.

В мои планы на этот вечер чтение совсем не входило, так же, как и бездумная тоска из-за глупых слов старшей сестры. Набрызгав на тело духи и обмазавшись ароматными маслами, я схватила тот самый пакетик из магазина нижнего белья, в котором днем, мы с Дашей, оставили кругленькую сумму. Если у Миши имелась привязка карты к мобильному приложению, то, ему наверняка уже было известно, что его ожидает этой ночью.

Надев то розовое великолепие с чулками и поясом, я накинула на тело короткий, шелковый пеньюар в тон. Покачав головой, достала из полки красную помаду, подаренную Дашей и которой я пользовалась всего лишь один раз в жизни. Аккуратно уложила распущенные волосы расческой и посмотрела на себя в зеркало: выглядела я безупречно, нежно и в меру сексуально. Щеки вспыхнули от смущения и легкой эйфории мгновенно, и схватив недопитую бутылку охлаждённого шампанского, которую я успела захватить в спальню после ужина, я тихо ступила в коридор. Прямо к кабинету своего мужа.

И пусть я считала навязывание и попытку отвлечь человека от работы верхом бестактности и невоспитанности: сегодня, я решила послать воспитание к черту.

— Миш, — мелодично протянула, держась за дверь. Оторвавшись от бумаг, муж приподнял голову, а, затем, сузив глаза в подозрительном прищуре, окинул меня мимолетным взглядом с ног до головы. — Ты не идешь спать?