Страница 30 из 63
— Я ненавижу это делать, но Софи и Зои нуждаются во мне. Ты не против пойти со своим отцом?
— Конечно, но если я тебе понадоблюсь, тогда—
— Нет, — говорит он твердо, но тихо, чтобы папе не пришлось подслушивать. — Тебе нужно пойти и познакомиться со своей мамой.
Чувство вины переполняет меня. Пока я здесь, возможно — надеюсь — начинаю отношения со своей матерью, он только что попрощался со своей. У нас даже не было возможности поговорить о том, что произошло вчера.
— Ты уверен? Я могу—
— Я просто встречаюсь с Софи и Зои дома, чтобы обсудить кое-какие вещи. Ты должна сделать это со своим отцом и Тоби.
— Но—
— Нет. — Он прерывает меня, проводя большим пальцем по моей щеке. — Ты должна это сделать. — Он явно чувствует, что мне нужно больше, потому что быстро добавляет: — Мы поговорим позже, обещаю.
— Хорошо, — выдыхаю я, не совсем довольная тем, что отпускаю его, но зная, что он прав. Ему нужно разбираться со своими семейными делами так же, как и мне.
— Я люблю тебя, Чертовка.
— Я тоже тебя люблю.
Себ хватает свой бумажник и ключи со стола и исчезает, прежде чем у меня появляется шанс передумать и перезвонить ему.
— Готова? — спрашивает папа, поднимаясь со стула, на котором он отдыхал.
— Э-э…
— Я знаю, это странно. И я знаю, что это все моя вина. Мы просто почувствовали, что… — Он испускает тяжелый вздох. — Как только мы поняли, что о том, чтобы они пришли к нам, не может быть и речи, мы просто подумали, что тебе будет легче иметь с этим дело. Мы —
— Папа, — оборвала я его, — все это в прошлом. Мне это может не понравиться или я могу с этим согласиться. Но дело сделано. Вы оба приняли свои решения, и сейчас мы ничего не можем с этим поделать.
Он пристально смотрит на меня и качает головой. — Ты так похожа на нее, — говорит он, и на его губах играет грустная улыбка.
— Я похожа на нее?
Он кивает.
— Как ты смотрел на меня каждый день, если—
— Потому что ты — та маленькая частичка ее, которую я должен забрать с собой. Часть нас. Лучшая часть.
От его слов у меня в горле встает комок.
— Х-хорошо. Давай сделаем это. Мне нужно встретиться с женщиной, которая явно владеет твоим сердцем даже спустя все эти годы.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Стелла
Мое сердце бьется о грудную клетку к тому времени, когда папа подъезжает к тихой улице. Мы заехали дальше, чем я ожидала.
Учитывая, как близко живут все остальные, я предположила, что дом Тоби будет за углом.
Я была неправа.
Похоже, Джонас хотел уберечь свою семью от посторонних глаз, перевезя их на другую сторону территории Чирилло.
Чего я также не ожидаю, так это не заходить ни в один из домов.
— Папа, что происходит? — Спрашиваю я, оглядываясь вокруг, не видя ничего, кроме деревьев, окаймляющих улицу и придающих огромным домам дополнительную приватность.
— Мы не можем просто войти через парадную дверь.
— Господи, — бормочу я, проводя пальцами по своим гладким волосам.
— Я знаю. Давай. Они ждут.
Мы выходим из машины, и папа ведет меня в переулок в конце улицы.
Перед нами раскинулся пышный зеленый парк. Вокруг играют дети и бегают собаки, но, когда мы подходим ближе, папа сворачивает в сторону, и мы продолжаем идти, пока он не останавливается возле каких-то густых кустов.
— Что такое… — Реализация поражает. — Отвали. Мы врываемся, не так ли?
Папа морщится.
— Это пиздец, папа.
— Я знаю, — вздыхает он, звучит и выглядит совершенно измученным. — У Марии есть еще несколько недель лечения, и тогда мы сможем придумать план. Но пока она не закончит, я не буду раскачивать лодку.
— Не более чем врываться на их землю и проводить время с чужой женой? — Я спрашиваю, поднимая бровь.
Он смотрит на меня, явно не впечатленный моей попыткой пошутить. Я знаю, это было неубедительно, но я не знаю, как еще справиться с нервами, которые начинают заставлять все мое тело дрожать.
— Давай, — говорит он, беря меня за руку и таща меня через то, что я теперь вижу, это разрыв в растениях.
Через несколько секунд нас поглощают деревья и кусты, парк больше не виден, поскольку папа пробирается сквозь подлесок, как будто он делал это миллион раз — что, конечно, он, вероятно, и делал.
— О, вау, — выдыхаю я, когда мы, наконец, начинаем выныривать и обнаруживаем, что находимся рядом с небольшим озером. Но красивый пейзаж привлекает мое внимание только на несколько секунд, потому что движение на другой стороне воды привлекает мое внимание.
Сначала я нахожу Тоби, когда он встает со скамейки, на которой сидел, но мой взгляд не задерживается на нем. Он падают на женщину рядом с ним.
В ту секунду, когда наши взгляды встречаются, весь воздух вырывается из моих легких.
Мамочка.
Даже с такого расстояния я вижу сходство между нами.
Мое сердце болит, когда я делаю шаг ближе, и с помощью подлокотника скамейки она встает, Тоби быстро подбегает к ней, чтобы поддержать ее.
Я даже не понимаю, что мои ноги несут меня ближе, пока я не стою прямо перед ней.
Тишина колышется вокруг нас, пока мы просто смотрим друг на друга — пока прерывистое рыдание не вырывается из ее горла, и слезы не льются из ее глаз.
Я двигаюсь инстинктивно, обнимаю ее стройное тело и прижимаю к себе.
Я не любительница обниматься, я никогда не была. Но в ту секунду, когда она отвечает на мои объятия, я понимаю, что никогда не хочу отпускать.
— Боже мой, — хнычу я, едва сдерживаясь, когда она дрожит.
Я понятия не имею, сколько времени проходит, пока мы стоим там, но когда она отстраняется и берет мои мокрые от слез щеки в свои руки, я знаю, что этого было недостаточно.
— Моя малышка, — шепчет она, ее голос полон благоговения, как будто она не может поверить, что я действительно стою здесь перед ней. — Ты такая к-красивая. Я видела фотографии, но… — Она качает головой. — Мне так жаль.
Она рушится передо мной, и я снова притягиваю ее к себе, чувствуя, как папа и Тоби делают шаг ближе к нам.
Я смотрю на своего брата через ее плечо и выдерживаю его обеспокоенный взгляд. Его глаза полны непролитых слез, что никак не помогает моим неустойчивым эмоциям.
— Все в порядке, — говорю я ему. — Я держу ее.
Он криво улыбается мне, когда я осторожно опускаю нашу маму на скамейку.
— Я не могу поверить, что ты на самом деле здесь, — говорит она, беря мою руку в свою прохладную и крепко держа ее.
— Расскажи мне об этом, — бормочу я, но в этом нет злобы.
— Я— она пытается снова, но я обрываю ее.
— Мне не нужны твои извинения. Нам не нужно ворошить прошлое, — говорю я, подобно тому, что я сказала своему отцу не так давно. — Это слишком больно для всех.
Она кивает, ее нижняя губа дрожит.
Я смотрю на ее черты. Ее кожа бледная, глаза темные, что говорит о ее усталости от лечения, и на ней шапка с огромным розовым пушистым помпоном на макушке, который вызывает у меня улыбку, и толстое зимнее пальто. Но, несмотря на все обращение, через которое она прошла, она по-прежнему выглядит великолепно. Я полностью понимаю, почему мой отец влюбился в нее по уши много лет назад.
— Мы пройдем через все это, — обещаю я ей.
— Она права, — подтверждает папа, подходя к нам сзади и кладя руки нам на плечи.
Мария поднимает свободную руку и берет его за руку. Взгляд, который проходит между ними двумя, — это чистая, нефильтрованная любовь. Это дает мне последний толчок, который мне нужен, чтобы убедиться, что мы все выйдем из этого и что они получат время вместе, которого они заслуживают.
Поднимая руку, я жестом приглашаю Тоби присоединиться к нам.
У нас с Марией есть время, чтобы как следует узнать друг друга — я надеюсь, — но прямо сейчас нам просто нужно быть вместе.
Тоби берет меня за руку и устраивается рядом со мной.
Мария всхлипывает, переводя взгляд с нас двоих.