Страница 22 из 63
— Мы можем оставить это между нами, если хочешь, — говорю я, прерывая его притворное веселье. — Но я должна тебя предупредить.
— Ах, да? — спрашивает он, его брови сжимаются от любопытства.
— Ты, блядь, причинишь ей боль, и она будет не единственной женщиной, которую тебе нужно бояться.
Я поворачиваюсь к нему спиной, как только озвучиваю свою угрозу, и наливаю немного кипятка в свою кружку.
— Хорошая попытка, принцесса. Я уже чертовски боюсь тебя.
Меня переполняет веселье, но я не показываю этого.
— Приятно знать, что ты не совсем глуп, Чирилло.
— Конечно, ты уже поняла это, — говорит он, его голос становится ближе с каждым словом. Тепло его тела прожигает толстовку Себа, когда он подходит прямо ко мне сзади. Моя голова откидывается назад, кожа головы горит. Он хватает меня за волосы и поворачивает, так что у меня нет выбора, кроме как смотреть на него. — Ты опаснее любого из нас. Помимо твоей подготовки, у тебя это невинное красивое лицо и это грешное тело. Ты поставила бы любого мужчину на колени задолго до нас. Пизда, которая преследует тебя, явно понятия не имеет, с кем он имеет дело.
Я стою неподвижно, глядя в преследующие зеленые глаза Тео, просто ожидая, что он собирается делать дальше.
Мое сердце колотится в груди, когда я думаю о том, что он, возможно, собирается сделать что-то действительно чертовски глупое, но, хотя его глаза могут ненадолго опуститься на мои губы, он никогда не сокращает дистанцию между нами.
Спасибо, черт возьми.
Мне бы очень не хотелось смотреть, как Себ убивает своего лучшего друга.
— Просто чтобы ты знала, — наконец выдыхает он, его голос глубокий и ужасающий, — если ты причинишь ему боль, я вырву твое сердце голыми руками.
У меня перехватывает дыхание от его смертельной угрозы.
Часть меня хочет смеяться, но потом я вижу это, монстра, скрывающегося глубоко за фасадом, который он носит, и мое тело дрожит в его объятиях.
Прежде чем мой мозг успевает придумать что-то похожее на ответ, он отпускает меня и уходит в свою комнату, резко захлопнув за собой дверь.
— Черт возьми, — выдыхаю я, прислоняясь спиной к стойке, моя дрожащая рука поднимается, чтобы прикрыть бешено колотящееся сердце.
К тому времени, как я выпила свой горячий шоколад и успокоила нервы после того, как стала свидетельницей той стороны Тео, которую, я не уверена, что многие видели, я проскальзываю обратно в постель.
Мое тело болит, порезы саднят, и все, чего я хочу, это погрузиться в мирный сон и забыть о событиях ночи.
Откидывая одеяло, я проскальзываю обратно на место, прижимая Себа спереди к своей спине.
Его рука немедленно обвивается вокруг моей талии, и он притягивает меня обратно к себе.
— Люблю тебя, детка, — бормочет он во сне.
— Я тоже люблю тебя, Себ.
Под его тихий храп, наполняющий мои уши, я, наконец, поддаюсь своей усталости и позволяю темноте овладеть мной.
***
Звук звонящего сотового Себа, наконец, выводит меня из душевного равновесия, но даже когда я поворачиваюсь, чтобы взять его, он по-прежнему даже не шевелится.
— Черт, — шиплю я, видя множество пропущенных звонков от Софии. — Себ, — говорю я громче, мягко тряся его за плечо, чтобы привести в чувство.
— Да, детка. Как дела? — спрашивает он хриплым со сна голосом.
— У тебя куча пропущенных звонков от твоей сестры.
— Черт. — Его глаза распахиваются, и он садится прямо быстрее, чем я думала, что это возможно.
Проведя пальцем по экрану, он немедленно перезванивает ей.
— Что не так? — Он лает в ту же секунду, как соединяется звонок.
София что-то говорит. Слишком тихо, чтобы я могла разобрать, даже всего в нескольких дюймах от меня, но что бы это ни было, глаза Себа встречаются с моими, позволяя мне увидеть страх, который он скрывает почти от всех остальных.
— Да, мы сейчас придем. Мы будем через тридцать минут.
Он встает с постели еще до того, как отключает звонок.
— Что не так? — спрашиваю я, хотя мой желудок уже скручивается в узел от хорошей идеи.
— Это мама. Она в больнице.
— Черт. Что—
— Передозировка.
— Господи. Чего ты ждешь? — спрашиваю я, когда он стоит посреди комнаты, выглядя совершенно потерянным.
Подойдя ко мне, он берет мое лицо в свои теплые ладони.
— Ты должна остаться здесь, — шепчет он, забота вытесняет его предыдущий страх прочь.
— К черту это, Себ. Я нужна тебе. Твоя семья нуждается во мне. Я бы не была нигде в другом месте.
— Но— Он смотрит вниз на мою грязную кожу от вчерашнего пожара, смешанную с засохшей кровью, которую я еще не смогла смыть.
— Это всего лишь несколько царапин. Я в порядке. Одевайся, — требую я, прежде чем он действительно попытается опустить ногу.
Я физически отталкиваю его от себя в сторону его шкафа в надежде, что он отпустит это, потому что я не позволю ему выйти из этого дома без меня.
Всего через пять минут мы оба одеваемся и направляемся к двери.
Тео снова сидит за барной стойкой для завтрака, только на этот раз он за своим ноутбуком.
— Что случилось? — спрашивает он в ту же секунду, как поднимает глаза и читает страх, написанный на лице Себа.
— Хелен в больнице, — говорю я.
— Черт. Я поведу— Его лицо вытягивается, когда он вспоминает о состоянии своей любимой машины, и его кулаки сжимаются на стойке.
— Мы справимся. Тем не менее, спасибо. Я позвоню тебе, когда что-нибудь узнаю, — обещает Себ, выводя меня из квартиры, в то время как глаза Тео удерживают мои.
Его — ублюдка — трудно прочесть, но я почти уверена, что где-то в его таинственных глубинах кроется извинение.
В этом совершенно нет необходимости. Его угроза, возможно, была немного более подробной, чем требовалось, но я ее поняла. Он всего лишь делал в точности то же самое, что я сделала с ним несколькими минутами раньше.
Я бы не ожидала ничего меньшего ни от кого из них, если бы между мной и Себом что-то пошло не так. Может быть, я и часть этой семьи, но я полностью отдаю себе отчет в том, кому преданы эти мальчики. И это не мне.
— Позвони мне, — одними губами говорит мне Тео, прежде чем мы прерываем зрительный контакт.
Я киваю, молча обещая ему, что я прикрою Себа, прежде чем мы исчезнем за углом.
— Я рад видеть, что ты вернула мою машину в целости и сохранности, — бормочет он, когда мы подходим к его Aston.
— Конечно.
— Я не могу поверить, что она разбилась, — говорит он с легким смешком, который совершенно не соответствует разбитому выражению его лица. Но как бы сильно я ни хотела сосредоточиться на нашей текущей драме, я позволила ему ненадолго раствориться в проблемах Тео. — Ты думаешь, она сделала это нарочно, просто чтобы вывести его из себя? — спрашивает он.
— Я бы не стала сбрасывать это со счетов, — признаюсь я, зная, какой дерзкой может быть Эмми, когда захочет.
Что-то подсказывает мне, что она с радостью сделала бы что-нибудь настолько драматичное, просто чтобы надавить на его кнопки.
Себ замолкает, его пальцы сжимают руль, похоже, болезненной хваткой.
Протягивая руку, я провожу кончиками пальцев по струпьям на его костяшках.
— Я должна была убрать это прошлой ночью.
— Все в порядке. Это было не в первый раз, и я уверен, что это будет не в последний.
— Дело не в этом.
Он пожимает плечами. — Мои костяшки сейчас — наименьшая из наших забот, Чертовка.
Я тяжело вздыхаю, кладя руку ему на бедро. Я действительно хочу сказать ему, что все будет хорошо, что он не собирается терять еще одного члена своей ближайшей семьи. Но я думаю, мы оба знаем, что я бы хваталась за соломинку.
Он уже говорил, что годами боялся этого дня. Его мама была на грани этого почти столько, сколько он себя помнит.
Она просто казалась такой здоровой в воскресенье. Не то чтобы мне действительно было с чем ее сравнивать. Ладно, она не выглядела совсем здоровой, но выглядела намного лучше, чем в том образе, который нарисовал Себ. Я ожидала, что она будет полной дурой, но вместо этого я получила женщину, которой явно нравилось, когда ее семья была рядом, но она была более чем немного сломлена. И после потери, которую она перенесла за эти годы, я не уверена, что кто-то действительно может винить ее.