Страница 14 из 14
«Это лишь влечение зверя», — твердил разум, пытаясь себя обмануть.
И пусть он влюблён в свою лекаршу, которая ухитрилась приковать его к себе целительской привязанностью, требование отца всё равно ждало своего часа.
Только Акулина не собиралась делать того, что противоречит для неё законам чести, но в то же время понимала, что отец не отступится.
Потому что Снеговы всегда выполняют договорённости...
Я смотрел на маму, спящую в кресле, и не мог сделать шага.
Как Акулина сделала это? Продала душу дьяволу, чтобы выполнить данное мне обещание?
Девушка подтолкнула меня к креслу, но перед тем, как подойти к матери, я повернулся к Акулине, крепко-крепко обнял её и прошептал на ухо:
— Спасибо... я буду вечно благодарен тебе за это...
От моих объятий она почему-то смутилась и слегка покраснела.
— Да иди же к ней... иди...
Закусив губу, я бесшумно подошёл к креслу, опустился на пол и положил голову на колени матери.
Она вздрогнула.
А через секунду её тёплая рука легла мне на макушку.
— Господи, неужели... — Она больше ничего не смогла сказать.
Вскочила на ноги, сбросив плед, и принялась меня обнимать. От её всхлипов и шёпота, я и сам чуть не расплакался. Зажмурился влажными ресницами, прижавшись к её плечу.
— Мама...
Мы долго так стояли, очень долго.
Трещали дрова в камине, Акулина сидела за чайным столиком и с улыбкой наблюдала за нами, а мы всё не могли отойти друг от друга.
Мама целовала мне лицо, взъерошивала волосы и сквозь слёзы всё бормотала, как она скучала, как я вырос, как она меня любит, как она ждала, какой я у неё замечательный, не сын, а золото, что она столько про меня наслушалась.
Я смотрел на её посвежевшее лицо, лукавый блеск в глазах, на пышные русые волосы и порозовевшие щёки — и не верил, что это она. Не худая, истощённая и бледная, а вот такая: здоровая и красивая, как прежде.
Но вдруг её улыбка померкла.
— Что с твоими глазами, Кири?
Я машинально опустил взгляд.
— Это фагнум, мам. Не волнуйся. Я выведу его из организма, как только...
— А что такое фагнум?
Переглянувшись с Акулиной, я покачал головой.
— Потом расскажу. Это слишком долго.
Она тут же обернулась и уставилась на девушку.
— Акулиночка, ты можешь объяснить? А то мой сын вечно что-то недоговаривает. Он с детства такой.
Акулина меня спасла.
Она пригласила всех на чай, а потом спокойно и кратко пояснила, что такое фагнум. Без лишних подробностей, чтобы не вызывать беспокойства, за что я был особо благодарен.
Матери она нравилась.
Очень.
От Акулы она была без ума, хотя ничего удивительного. Красивая, умная и рассудительная девушка, а мама всегда такое ценила, хотя из разговора я понял, что она вообще много чего обо мне не знает, а об отце — тем более.
Всю информацию надо было подавать аккуратно, и в первый день я так и не решился испортить матери радость.
К тому же, как и Акулина, я понимал, что личность моей матери лучше держать в секрете — так безопасней для всех, особенно для неё самой. И то, что у неё нет Знамения, сразу породит кучу вопросов.
Мама тактично оставила меня и Акулину наедине, вдруг сказав, что хочет посмотреть на озеро.
И как только она вышла, я и Акула моментально посерьёзнели.
— Пусть пока она останется у меня в резиденции, — предложила девушка. — Иначе как ты будешь пояснять своим ребятам, кто эта женщина без Знамения?
— Когда-нибудь они узнают обо мне правду, и скорее всего, уже скоро. И пусть узнают её от меня.
Лицо Акулины вытянулось.
— Ты хочешь рассказать всем, что ты Иномирец? Мы с ними воюем, Кирилл. Это самоубийство.
— Я хочу реализовать один план, и надеюсь, ты мне поможешь. Но сначала мне нужно изучить расстановку сил и всё хорошо продумать, прежде чем его озвучивать. Я прошу тебя остаться с моей матерью ещё на некоторое время и охранять её.
Она с готовностью кивнула, потом нервно стиснула чашку с чаем и уже собралась что-то добавить, но тут зашла мама, и Акулина промолчала.
Ещё через час я пообещал навестить их обеих уже завтра. Мама согласилась, но ещё долго обнимала меня, снова плакала, снова говорила, какой я замечательный, а у меня сердце сжималось при одной мысли о том, что с ней будет, когда она узнает, что папа жив и какие у него планы.
Перед самым отлётом, когда я проводил маму в верхолёт, Акулина отвела меня в сторону и подала мне кобуру вместе с моим револьвером.
— Спасибо. Он спас мне жизнь, как и ты. Но я кое-что тебе хотела сказать, и поэтому...
Она не договорила.
На станцию перед чайным домиком приземлилась машина с моими гербами. Из окна высунулся Мичи (он научился управлять верхолётом!) и проорал, не скрывая тревоги:
— Мужайся, дружище! Там Джанко!..
Конец ознакомительного фрагмента.