Страница 148 из 175
Пальцы, совсем недавно еле слушавшиеся, крепко схватились за рукоять ножа в кармане.
— Ким… — Тай оставил попытки встряхнуть меня и жалобно заглянул мне в лицо. — Скажи что-нибудь, Ким…
— Не надо было тебе останавливаться, — тихо сказала я.
Затем нож вошел в податливую плоть.
Я давно не убивала. Забыла, каково это: причинять боль. Забыла ощущение восторга в тот момент, когда непонимание в глазах жертвы сменяется животным ужасом. Забыла, как согревает утекающая из тела жизнь.
— Прости, — я опустилась рядом с Таем на мокрую мостовую, — так надо. Так лучше.
Посмотрела в переулок.
Монстр ушел.
— Ким…
— Все будет хорошо.
Когда я добралась до лечебницы, дождь превратился в ливень, ветер — в ураган, а отдаленные раскаты грома — в ту самую грозу, когда из-за низких темных туч сложно понять, какое за окном время суток. Должно быть, поздний вечер или даже ночь, потому что в коридорах не было ни одной живой души.
Я тяжело дышала. Голова кружилась и раскалывалась на части. То и дело от приступов тошноты я содрогалась, надсадно кашляя, но желудок был пуст. Лишь возле знакомой палаты я смогла успокоиться и отдышаться.
Я любила Тая. По-своему любила. Как красивую игрушку, доставшуюся мне, а не сестрам. Как домашнего питомца, милого и веселого. Как любимую куклу в коллекции, ведь Тай для меня готов был на все.
Но настоящие чувства я испытывала совсем к другому человеку. И это был еще один повод ненавидеть Кортни.
Я всю жизнь любила ее мужа.
Тогда он не был им, разумеется. Тогда Герберт Уолдер был другом отца, его поверенным, талантливым юристом. Кто бы не влюбился? Только полная дура устояла бы перед темным обаянием этого мужчины.
Я долго ждала.
Хотела набраться опыта с Таем, хотя толку от него не было ровным счетом никакого: он слишком боялся гнева отца, чтобы хоть пальцем ко мне прикоснуться. Уничтожить сестер, которых всегда интересовали они сами, а не окружающие. Остаться наследницей рода Кордеро, так нуждающейся в помощи и защите.
Герберт не заметил бы, как оказался в ловушке. И у нас было бы все хо-ро-шо.
Любила ли я его сейчас?
Скорее нет, чем да. Хоть мысли о них с Кортни все еще причиняли боль, теперь, когда я думала о Герберте, я чувствовала животный страх.
У них будет ребенок.
Сын.
И тогда его постигнет участь намного более жуткая, чем смерть.
Дочь?
У нее останется один-единственный крошечный шанс не стать такой, как я. Слишком мало, чтобы я позволила ей стать частью своего мира.
Мысли лихорадочно метались в голове, пока я сидела у двери палаты, без сил прислонившись к холодной стене.
Я бы могла его спрятать. Малыша. Увезти далеко-далеко, где нас никто не найдет. В какой-нибудь крошечный тихий городок, совсем непохожий на холодный дождливый Хейзенвилль. Где нет монстров и старых домов. Где по утрам в окна заглядывает солнце, а вечером оно же окрашивает все вокруг в оранжево-золотистые оттенки.
Да. Я могла бы быть для малыша хорошей мамой.
Как же больно! Казалось, словно в шею воткнули тысячу игл.
— Кто-нибудь! — громко (так мне показалось) позвала я. — Кристина! Алан! Хантер!
На крик должны были выскочить сестры-целительницы, стражи, хоть кто-то!
Но я словно попала в лечебницу из параллельного мира. Пустую, содрогающуюся от раскатов грома, освещаемую лишь вспышками молний.
А если так…
То это и его мир тоже.
Страх и боль заставили подняться. Они гнали вперед, на поиски того, что облегчит состояние. Я знала, где кабинет Кристины, я так часто в нем бывала, что могла бы дойти на ощупь. А еще я знала, что в стеллаже за ее рабочим столом есть полка с зельями. Иногда она давала мне одно из них, чтобы облегчить боль и прояснить разум.
Я не помню точно — какое. Но узнаю его. Должна узнать, ибо терпеть стало невыносимо.
— Они больше не выпустят тебя, — хихикнула появившаяся из ниоткуда Хейвен. — Ты натворила столько дел! Подожгла дом, убила стража, а теперь собираешься вломиться в кабинет целителя?
— Мне нужно лекарство… Мне больно…
— Конечно, тебе больно. Ты ведь ненормальная. Тебе будет еще больнее, когда они залезут тебе в голову.
— Заткнись, Хейвен!
Она воровато огляделась и наклонилась ко мне:
— А если
— Замолчи! — рявкнула я. — Оставь меня в покое! Что тебе надо?!
Хейвен улыбнулась.
— Не могу. Ты меня убила. Лишила будущего. Раз я не могу жить свою жизнь, я буду жить твою.
Стиснув зубы, я взялась за ручку двери. Не слушать ее. Если делать вид, что Хейвен здесь нет, она просто уйдет.
Я ожидала, что кабинет будет заперт, поэтому навалилась всем весом в надежде, что получится сломать замок. И никак не ожидала, что выпаду в комнату, потеряв опору. Вскрикнула, едва успела подставить ладони, чтобы не удариться лицом, и зарычала: свежая, только-только начавшая затягиваться рана снова открылась, заляпав бежевый и наверняка дорогой ковер кровью.
— Ну вот. Ты этого добивалась, Ким? Почему ты всегда приносишь несчастья? Почему из-за тебя всегда случается это?
Я обернулась туда, куда показывала Хейвен, и оцепенела. На диване — я сотни раз лежала на нем, когда целители копались у меня в голове, — сидела Кристина. Сначала мне показалось, она крайне недовольна тем, что я вломилась в ее кабинет после отбоя, и смотрит осуждающе, но потом все же дошло.
Кристина была мертва.
Две дорожки засохшей крови на ее щеках во мраке показались всего лишь потекшей тушью. Она сидела в такой позе, словно опустилась на пару минут отдохнуть и совсем не собиралась умирать. Если я что-то и понимала в убийствах — а детектив Ренсом считал, что да, — Кристина Дельвего знала своего убийцу.
Как и я.
Очередная вспышка молнии осветила стену за женщиной.