Страница 6 из 60
Вместо спокойствия наступили сумерки, и вышивать стало еще сложнее. Покои не лучшее место для вышивания, света здесь недостаточно. Поэтому я уколола палец. И, разглядывая маленькую капельку крови, вспомнила о том, что Пэгги велела работать в наперстке.
Я устало кинула пяльцы на кровать.
Моя Пэгги. Неужели я запомню ее такой? Слабой и бледной, безмолвной и недвижной. Моя любимая нянюшка, в ней было столько жизни, столько веры и любви. Она была последним родным для меня человеком.
В душе снова поселился гнев, он напрочь выжег все остальные эмоции. Я бессильно сжала кулаки от мыслей, что где-то на свободе ходит тот, кто причинил вред Пэгги и мне.
Но плавно мысли перешли с неизвестного обидчика на вполне осязаемых. Сначала я вспомнила подлеца-жениха, которому все сошло с рук, а потом и тех, кто окончательно уничтожил мою жизнь: «любимая» тетушка и предательница-сестрица. Вот кто был виновен не меньше в наших с Пэгги бедах.
Из-за них я осталась здесь. Совершенно одна. И только Пэгги протянула мне руку помощи. Сколько из-за меня пришлось натерпеться несчастной нянюшке.
А ведь мы с Маргарет были когда-то так близки. От тети нужно было ожидать подлости, нужно было внимательно слушать и читать, а не подписывать все не глядя. Но вот сестра, моя младшая сестренка. Нас разделял всего один год, мы были настоящим подругами.
И я бы простила ей отъезд, как и последние брошенные слова. Могла понять ее глубоко в душе. Она была не обязана жертвовать своим будущим ради меня, хотя я бы пожертвовала ради нее без раздумий всем. Но вот того, во что она превратила нашу с Пэгги жизнь своими скандальными письмами, оскорблениями и требованиями, я простить не могла.
Почему в моей жизни подлецам, предателям и злодеям все сходило с рук? Все они живут и наслаждаются. А нам с Пэгги приходилось сводить концы с концами и бороться за каждую копейку, пока моя няня все тянула на себе!
Я искала ответ и быстро его нашла. Потому что никто не дает им отпор! Потому что я пряталась, бежала и молчала, вместо того чтобы бороться.
Но больше такого не будет. Внутри бушевала жажда справедливости. Пора начать бороться за себя, как учила Пэгги.
Я впервые не хотела плакать, хотела бороться. И, приняв решение, делать задуманное начала незамедлительно.
Элеонора
Я кинулась к одному из чемоданов и, вытащив записную книжку, вырвала чистый лист. Внутри царило воодушевление от того, что я задумала.
В порыве взяла перо и начала выводить четкие буквы. Это письмо я посвятила своей некогда любимой сестре. Они с тетей ведь даже и не думали отвечать Кейму! Могу предположить, они решили, что Адриан не будет глубоко обеспокоен моими проблемами. Мало ли кто я ему. Если любовница — поиграет и бросит.
Уверена, тетя уже навела справки о моем положении. И только посмеялась над официальным письмом. Фабии не занимать уверенности. Думаю, в серьезности намерений не убедил ее даже Римус. Но теперь…Теперь я невеста, и, конечно же, мой будущий муж не оставит родственников в покое, пока они добровольно не вернут все, что украли.
Маргарет, спешу сообщить тебе, что помолвлена с герцогом Адрианом Кеймом. Отныне он полностью владеет всеми моими делами и наследством. Его светлость осведомлен обо всех моих проблемах и обещал их решить в самое кратчайшее время. Мой будущий супруг отправил вам официальное письмо некоторое время назад, и мы до сих пор не получили ответа. Прошу прислать ответное письмо на имя его светлости как можно скорее, дабы не омрачать подготовку к нашей свадьбе вынужденной поездкой к тете Фабии.
Будущая Элеонора Гер Кейм
Фамилию будущего супруга я примерила с гордостью. Тетя пророчила мне судьбу одиночки и не раз насмехалась над моим положением в письмах. Но теперь я невеста герцога. Будущая герцогиня. Маленькой ранимой Эли больше нет. На ее месте взрослая рассудительная женщина, которая готовится к удачному браку с богатым и влиятельным мужчиной.
И пусть брак фиктивный, а Адриан опальный герцог. О первом никто не узнает, ну а второе… Адриан не единственный из королевской семьи, кто навлекал на себя гнев монарха. Это не отменяет того факта, что они родственники и при моем будущем муже титул и земли.
Обдумывая это, я чувствовала душевный подъем. Поэтому без раздумий положила письмо в конверт. Это было мое первое серьезное письмо сестре, оно было сухим и официальным и четко давало понять, что отныне отмалчиваться или задевать меня не получится. Хватит!
Я должна вернуть все, что мне причитается, если таковое есть. Ради Пэгги, ее веры в меня. Я так долго пряталась, но теперь намерена бороться, тем более когда в моих руках все карты.
Вытащила давно забытую семейную печать, влила в нее немного магии и, уколов палец, добавила капельку крови. Я поставила красивый семейный герб на конверт. Печать еще не успела застыть, как я прочитала выученное заклинание для семейной связи, и письмо исчезло из рук.
Повезло, что осталась печать. Вещь, не представлявшая никакой ценности, оказалась очень нужной. Я снова завернула ее в платок и положила к маминой заколке.
Стоило дотронуться пальцами до драгоценных камней, как внутри все сжалось. Прилив гнева и вдохновения прошел. Матушка была бы очень расстроена, узнав, как со мной поступила Маргарет, ведь она всегда называла ее своим маленьким светлым духом. Впрочем, матушка видела свет во всех. Маргарет и в детстве была достаточно капризной и привыкла получать все желаемое.
Если кто-то и был светлым духом, то это как раз мама. Я присела рядом с чемоданом и достала самую ценную вещь. Как бы наши с Пэгги дела ни были плохи, она не разрешала мне продавать мамину заколку.
— Эта сумма не поправит нашего положения, Эли, — говорила она своим мягким добрым голосом, проводя руками по моим волосам, — но ты потеряешь последнюю дорогую сердцу вещь. Эта заколка стоит намного дороже, чем тебе могут за нее дать.
Закрыла глаза, вспоминая мамину улыбку, а после улыбку Пэгги. От этих воспоминаний в душе все теплело.
Как вдруг что-то пушистое уперлось мне в ногу. От неожиданности открыла глаза. Большой черный кот ласкался о мою коленку, которая так неприлично торчала из-под юбки.
— А твой хозяин знает, что ты здесь? — спросила я кота и, протянув руку, погладила по мягкой шёрстке. Кот замурлыкал и закрыл глаза.
Какой удивительный фамильяр, впрочем, история у него была особенная, и, если верить Адриану, он мог олицетворять чувства самого герцога.
— Я правильно сделала, что отправила письмо, — зачем-то сказала коту, тот открыл глаза и посмотрел на меня, не мигая. — Хватит уже спускать зло с рук. Надоело.
Кот снова закрыл глаза и замурлыкал. Понимал ли он меня, я не знала, но если понимал, то этот знак можно было принять за кошачье одобрение.
Компания кота совсем не отягощала меня, напротив, с ним было лучше. Ведь фамильяр так и излучал спокойствие.
Но неожиданно уши кота навострились, словно он что-то услышал. Фамильяр резко прыгнул вбок, слившись с темнотой, и я не имела ни малейшего представления, что же могло произойти.
Спустя всего пару мгновений на весь дом раздался оглушительный лай. Он быстро прекратился, но я уже вскочила с пола и бросилась на первый этаж.
«Вдруг кто-то напал на Адриана?!»
Это было первой мыслью, пришедшей мне в голову. Хотя я не успела ничего схватить, знала, что должна помочь герцогу.
Я не помнила, когда последний раз так бегала, но стоило выбежать к парадной лестнице, испытала легкий стыд за свой порыв и спутавшиеся мысли.
Адриан стоял в холле с мужчиной, и пес был совершенно спокоен при нем. Он только прошелся по мне взглядом, и, пока его хозяин не заметил, я поправила волосы и юбку.
Должно быть, через связь с фамильяром Адриан почувствовал мое присутствие. Он повернулся вполоборота, и я увидела, что гостем герцога был седовласый мужчина с бородой. Несмотря на тронутые сединой волосы, он был статным и хорошо одетым, хотя улыбка и морщины выдавали его возраст, как, впрочем, и седина.