Страница 117 из 147
На второй день всадники вышли к Стайре. В этих местах река была узкая и мелкая. Остановившись на обрывистом берегу, Робин задумчиво заявил:
– Я помню это место!
Сата переглянулась с Анитой, хотела что-то сказать, но Хонда её опередил:
– Естественно! Мы проходили тут, когда продвигались к устройству связи. Это были первые дни в новом для нас мире.
– Да, – кивнул Робин. – С той поры прошло немногим более года, но кажется, будто всё случилось целую вечность назад. Помните, рядом с этим местом мы встретили Елену, потом выдержали бой с крестьянами и тремя нурами. Я тогда едва не погиб: когтистая лапа сорвала с меня шлем, а Сата встала перед монстром, закрывая меня собой.
– А потом кто-то долго нёс меня на руках, – улыбнулась волшебница.
– Да, ты была тогда совершенно другой. И носить тебя было легче: по толщине тебя можно было смело сравнивать с щепкой. Ты не знала нашего языка, боялась всего и была совершенно уверена, что я тебя непременно изнасилую.
– В итоге этим всё и закончилось, – не удержался Хонда.
– Помолчал бы, – усмехнулся Робин, – кто из нас не изменился, так это ты! Всё тот же клоун из прогорелого цирка!
– Почему только я! Взгляни на Аниту – она всё так же красива и неприступна!
– Дурак ты, но почему-то мне нравишься. Наша златовласка тоже изменилась. Не фыркай, Анита, сама вспомни, ты была сущим ребёнком, требовала звать тебя Валькирией и горько рыдала, когда первый раз выпустила стрелу в человека. Скольких с той поры ты убила, не проронив слезинки?
– Не знаю, – Анита пожала плечами. – Кто мог сосчитать, сколько жертв нашли мои стрелы при осаде Ноттингема? После того кошмара смерть для всех нас стала чем-то обыденным, почти привычным. Вспомните, как мы шли здесь в прошлом году. Наивные, ошеломлённые, не знающие об этом мире почти ничего. Нас было тогда всего двенадцать землян и три местные девушки. С той поры троих уже нет в живых, Трама лишилась мужа, Тевтон искалечен, многие, я в том числе, страдали от сильных ран. Мы теряли друзей и убивали врагов, сколько же крови пролилось за этот год, и ведь это ещё не конец. Разве можно после всего случившегося остаться прежними? На Земле я больше всего боялась потолстеть и мечтала о том, чтобы мой брат, погибший здесь на второй день переселения, подарил мне на день рождения немного денег, он так делал каждый год. Мне они были необходимы для покупки сногсшибательного платья. А сейчас я дико мечтаю о том, чтобы научиться хорошо фехтовать и быть самой ловкой, чтобы не бояться вступать в рукопашные схватки с сильными стражами.
– Развлечения настоящих женщин, – улыбнулся Робин. – Да, твои жизненные ценности переориентировались полностью, но красоту свою ты всё же не потеряла, скорее наоборот, стала ещё прекраснее.
– Кстати, – оживился Хонда, – а как твой шрам на груди, он не сильно испортил внешность?
– Нет, – усмехнулась Анита, – от него скоро следа не останется, сами знаете, здесь всё заживает с огромной скоростью.
– А посмотреть можно? – не унимался Хонда.
– Перебьёшься!
– Ну, тогда хоть на ощупь потрогать?
– Ты сейчас заработаешь шрам на всю голову, – пригрозила Анита.
– Этим ты его не напугаешь, – сказал Робин, – он думает совсем другим местом.
– Кстати, я кое-что вспомнил.
– Ну?
– Помните, тут была деревня, которую мы обходили? Лена там столкнулась с атонами и нурами, еле сбежала. Мне кажется, надо нанести туда визит.
– Так и сделаем, – кивнул Робин. – Тем более что она стоит на нашем пути.
Развернувшись, вождь направил отряд вдоль берега. Если немного поторопиться, то к деревне можно добраться через час.
Увы, ни атонов, ни священных нуров в деревне не оказалось. Правда, перепуганный азат прекрасно помнил Елену, но клялся, что ни в чём не виноват и вообще, он практически святой и целыми днями молится о здравии жителей Ноттингема. После того боя он и стал главным старейшиной, так как появилось вакантное местечко. Более того, этот крестьянин сообщил, что назначен самим Зардраком акх Даутором, именно его видела учительница химии.
– Интересные дела! – удивился Робин, обращаясь к Хонде. – Выходит, мы ещё тогда впервые встретились с этим жрецом!
– Получается, так. Он послал за Леной погоню, а наткнулись стражники на нас. Это был первый серьёзный бой.
– Да, такое ощущение, что кто-то специально нас сталкивает с Зардраком. Не счесть, сколько раз мы могли убить друг друга, но он по-прежнему жив.
– Что с деревней делать будем?
– В смысле?
– Ну, может, накажем?
– За что?
– За тот бой.
– Нет, они и так наказаны. Взгляни сам, деревня сильно захирела. После той стычки погибло много крепких мужчин, они нескоро оправятся от такого потрясения.
– Эти крестьяне даже не знают, что вернулись те же люди, – усмехнулся Хонда.
– Такое знание им ни к чему.
– Как скажешь.
– Кстати, о падении Кораллиума здесь тоже ещё не слышали.
– Странно!
– Ничего странного, мы наконец опередили волну слухов.
– Что, идём дальше?
– Да! – ответил вождь и шепнул самому себе: – Меня гораздо больше интересует другая деревня.
Путь, на который у пеших путников уходили дни, стремительные единороги преодолевали за несколько часов. Их выносливость была поразительна: волшебные зелми при необходимости могли двигаться от рассвета до заката, их наездники уставали гораздо быстрее.
Солдаты привычно разбили небольшой лагерь на берегу Стайры, выставили караулы. Единороги отошли подальше, заняв окрестные луга и поляны; они создали внешнее кольцо наблюдения и обороны, мимо из чутких ушей нелегко пробраться незамеченным. Бойцы поужинали горячей похлёбкой и походными, почти каменными лепёшками, получили по законной чарке вина. Ночи были тёплые, дождя не намечалось, поэтому палатки решили не ставить.
Сата захотела искупаться, её никогда не смущала холодная вода. Робин посторожил её покой, и девушка вволю плескалась за прибрежными кустами. Завершив водные процедуры, исса тщательно вытерлась и присела рядом с вождём. Ловя его взгляд, она тихо, как-то тревожно спросила:
– Робин, что ты намереваешься делать завтра?
– Ничего особенного. Если всё будет нормально, то ещё до вечера мы увидим деревья Айтэг Бланориза.
Покачав головой, Сата прошептала:
– Ты хочешь зайти в деревню, где встретил меня.
Пожав плечами, Робин признался:
– Да... Но что здесь такого? Мы же заходим во все деревни на своём пути.
– Однако мы ничего не делаем крестьянам. А ты? Что ты задумал?
– Не знаю, – сказал Робин, пряча взгляд.
– Ты хочешь сделать что-то плохое, – уверенно заявила исса.
– Да! – с неожиданной яростью ответил Робин. – Я ненавижу их! В этой проклятой деревне моя жена была простой рабыней. Ты не рассказываешь мне о том, что пережила, но я и без тебя знаю, как обращаются с дэйко. Когда мы повстречались, у тебя на руках было множество ожогов. Теперь мне известно, что так наказывают нераскаявшихся риумов на некоторых религиозных праздниках. А именно такое торжество было накануне нашего прибытия с Земли.
– Да, – согласилась девушка, – меня наказывали. Ну и что? Это обычные люди, деревня ничем не отличается от многих других. Их вина смешна! В каждом селении есть рабыни, если они из риумок, то с ними поступают одинаково повсюду, разве что у мринов им живётся легче. Единственное, что запрещено – насиловать. Богобоязненные мужчины не должны осквернять своё и без того грязное тело общением с нечестивыми. А всё остальное – пожалуйста! Меня мог безнаказанно обидеть любой ребёнок, более того, их к этому поощряли.