Страница 115 из 147
На ночь солдаты укрепились тремя отрядами – у обоих ворот и на центральной площади, с рассветом они продолжили прочёсывание города. Однако результатов оно не было. Пользуясь темнотой, уцелевшие защитники выбрались за стены, а нуры, которые и не думали скрываться, были уничтожены ещё вчера. К обеду Робин пришёл к выводу, что военные действия можно прекращать. Он послал вестовых к всадникам, приказывая собраться на центральной площади. Пехота вернулась в лагерь через южные ворота. Несколько десятков глашатаев промчались по улицам, призывая прячущихся горожан идти на площадь, где будет решаться судьба Кораллиума.
Робин направился туда же, он должен был произнести перед жителями речь. Его догнал Тевтон и сообщил:
– Группа ополченцев пробралась в город через проломы стен.
– Грабят?
– Уже нет, мои ребята их схватили.
– Сильно набедокурили?
– По мелочам. Пару домов разграбили, несколько девок обидели.
– Повесить!
– Как повесить? – опешил Тевтон.
– За шею, – равнодушно ответил Робин.
– Ты чего? Это же наши люди!
– Они нарушили мой приказ без уважительной причины.
– Их там больше десятка.
– Неужели в городе не найдётся столько верёвок?
– Оно, конечно, найдётся, только с деревней, откуда они пришли, у нас потом испортятся отношения.
– Нам важнее не испортить отношения с этим городом, чем с какой-то вонючей деревней, мужчины которой не могут выполнить простейший приказ. Впрочем, пусть казнят только половину, остальные должны уяснить, что помилованы только в честь торжеств по поводу большой победы. Понял?
– Да. А где их вешать?
– Не знаю. Можно прямо на воротах.
– Так их смели наши маги, вместе с башней.
– Северные остались целыми, пусть там и висят.
– Там все не поместятся, – засомневался Тевтон, – проём узкий.
– Слушай, может, мне ещё объяснять, какой узел делать? Пусть их повесят где угодно, хоть в сортире, но через час они должны сушиться.
– Ладно, всё понял. Я Пересвета предупрежу, если ополченцы в лагере заволнуются, он их быстро успокоит.
– Давай. И быстрее возвращайся в центр.
На главной городской площади собралось около пятисот горожан – ничтожная часть населения Кораллиума; остальные прийти побоялись. Но Робина это не особо огорчило – свидетели быстро донесут остальным услышанное. Вождь надеялся, что они уже знают о том, что случилось с мародёрами, а если нет, то узнают новости в скором времени. Такой поступок захватчиков ещё более придаст вес словам вождя.
В центре площади стоял невысокий помост. Назначения его Робин не знал, но подозревал, что здесь проводили публичные казни. Это его не смутило. Не покидая седла, он направил Ромфаниума на помост и замер, возвышаясь над толпой. Выждав, когда все головы повернулись в его сторону, он заговорил:
– Меня зовут Робин Игнатов, я вождь Ноттингема. Мы захватили ваш город, многие из вас при этом пострадали, потеряв имущество или жизни. Ничего не поделаешь, на войне без жертв не обойтись, но мы приложили все усилия, чтобы уменьшить вред. Кораллиум лишился многих стен и башен, но жилые кварталы почти не тронуты. Больше всего вы потерпели от нуров, но тут нет моей вины, не я привёл сюда этих тварей.
Жители слушали молча, никто даже не шептался. Робин продолжал говорить тем же громким, но одновременно странно спокойным голосом, который действовал магически на самых отъявленных городских смутьянов.
– Мы не станем грабить ваш город, я обещаю вам неприкосновенность. Есть такие, кто в этом сомневается?
Из задних рядов послышался визгливый крик:
– Ваши солдаты жестоко убили Риган Лер Ганура, разграбили его дом, изнасиловали жён и дочерей!
– Виновные наказаны, – ответил Робин, – они повешены на северных воротах. Можете сходить туда и убедиться. Семья Ригана получит щедрую компенсацию.
Толпа возбуждённо загудела, вперёд вышла невероятно уродливая, грязная старуха, таких ветхих людей вождь здесь ещё не видел. Судя по всему, это была опустившаяся городская нищенка. Злобно скалясь, она скрипуче взвыла:
– А чего же вам тут у нас надо?
Внимательно оглядев нищенку с ног до головы, Робин улыбнулся и чётко произнёс:
– Лично от тебя, бабка, уже ничего!
Площадь дрогнула от дружного хохота, не удержались даже суровые всадники. Подняв руку, Робин успокоил толпу и добавил:
– Мы пришли не грабить! Этот город теперь наш, власти атонов здесь больше не будет! Вы можете забрать всё имущество из храмов, вам не станут препятствовать. Каждый может верить в своего бога, и горе тому, кто помешает в этом иноверцу. С полным сводом законов Ноттингема вы можете познакомиться у моих людей, я оставлю его на площади. Если кого-то не устроят наши порядки, он должен уйти. Если кто-то этого не сделает, а попытается наносить вред исподтишка, то он узнает наш гнев. Здесь наша власть, и мы умеем крепко держать её в руках. Горе тем, кто решит стать врагом Ноттингема. Я сказал всё, что хотел. Возвращайтесь в свои дома, расскажите обо всём своим близким и соседям. Поговорите с моими людьми, те подробно расскажут вам о наших законах. Кто хочет, может сходить к северным воротам, там кормят птиц те, кто нарушил закон. Решайте быстрее – с нами вы или нет. Нам не нужны враги в нашем городе.
Развернув Ромфаниума, Робин проехал мимо галдящей толпы, с затаённой радостью видя, что враждебных лиц здесь оставалось очень мало. Несмотря на долгие годы владычества, атоны не смогли ассимилировать этот народ. Многие покинут город, не смирясь со сменой власти, но подавляющее большинство останется. Потеряв собственную религию и не привыкнув к вере атонов, местные жители не отличались особым фанатизмом и легко приспособятся к порядкам Ноттингема, как и сотни деревень, которые признали власть землян всего за один год.
Осада была завершена.
Армия Ноттингема простояла в покорённом городе пять дней. Всё это время Робин практически не спал: в Кораллиуме надо было срочно наводить свои порядки. Из жителей собрали местный совет, временным комендантом поставили Стабра, оставив ему в гарнизоне четыреста солдат, пожелавших перебраться сюда на постоянное жительство. Пришлось слать гонцов в Ноттингем с длинным списком родни новых поселенцев, которую необходимо было доставить в Кораллиум. Многие довольно крепко осели у Большого озера, но богатые компенсации сгладят неудобства от переезда.
Бойцов хронически не хватало, гарнизон был ничтожно мал. Робин прямо здесь организовал тренировочный лагерь для горожан и жителей окрестных деревень, но всё равно людей не хватало. Надо было наладить чёткую административно-хозяйственную связь с Ноттингемом, чтобы Кораллиум не выглядел колонией, а являлся полноценной частью государства землян. Сделать это было нелегко, ведь в результате осады контролируемая территория увеличилась в несколько раз. Доходило до абсурда – в некоторых удалённых деревнях по-прежнему царили ставленники атонов, а кое-где продолжали функционировать структуры, занятые сбором дани. Потеря города вырвала из-под власти жрецов сердце этого края, но тело ещё не успело это осознать. Робин не хотел оставлять Кораллиум с малым гарнизоном, но деваться было некуда: надо было пройтись по округе и повсюду установить свою власть.
Раненых солдат оставили в Кораллиуме. Остальную армию пришлось разделить на четыре части. Каждой назначили командира – Тевтон, Пересвет и Петрович получили свои отряды. Робин оставил себе Хонду и более сотни всадников, поскольку собирался совершить самый дальний рейд.