Страница 100 из 147
Галера шла очень медленно, работали всего несколько пар вёсел, остальные замерли в поднятом положении, как крылья невиданной птицы. Вряд ли приближение корабля услышат за шумом лагеря, но Робин опасался не этого. Озеро здесь изобиловало коварными песчаными мелями, не хотелось намертво засадить туда киль. Впереди шла маленькая лодка, с неё без конца бросали лот, временами следовал предупредительный свист, вёсла сдавали назад, галера поворачивала, выискивая более безопасный путь.
Последнюю часть пути шли буквально по метру; корабль остановился, когда до ближайших костров оставалось около ста метров. Гребцы расслабились, их задача теперь была предельно проста – спокойно отдыхать до момента отхода, пришло время солдат. Лодка с лоцманами отправилась разведывать акваторию для отступления. На палубе галеры закипела воинственная суета, выстраивались рейнджеры, разворачивались две заранее взведённые баллисты. Вспыхнули голубые языки горящего спирта, заскрипели луки.
Залп метательных машин был просто великолепен. Благодаря пришельцам, особого недостатка в горючих веществах не было, керамические снаряды были снабжены простейшим напалмом – смесь хорошего бензина с тончайшей алюминиевой пудрой. По берегу заметались горящие тела, послышались перепуганные крики. Луки рейнджеров принялись собирать свою кровавую жатву: дикари, не имея хороших доспехов, были лёгкой добычей.
Торопливо выпуская стрелы, Робин не забывал следить за действиями противника, собираясь в случае опасности немедленно дать команду к отступлению. Он видел, какой огромный урон наносит их обстрел; особенно эффективны были залпы баллист, враги сгорали десятками. Если бы у Ноттингема было хотя бы полдюжины таких замечательных кораблей, набег хафидов бесславно закончился этой же ночью. Но враг справился с первым замешательством, вожди рассмотрели, откуда летят стрелы и снаряды, погнали воинов к лодкам.
– Отходим! – немедленно крикнул Робин.
– Паря, да ты чего это? – удивился стоящий рядом Петрович. – Я ж тока во вкус вошёл! Ты глянь, как эти папуасы забегали, как колобки поджаренные!
– Сейчас сюда толпой пойдут их лодки, они разгоняются быстро, в отличие от нашей галеры.
– Да и леший с ними, окружить не больно то успеют, уйдём, у нас скорость выше, а их луки большого вреда не принесут.
– Ты знаешь, что наконечники своих стрел они заботливо смазывают дерьмом?
– Да на хрена же им это надо? – удивился егерь.
– Ну, во-первых, с этим уникальным натуральным продуктом у них связано множество милых жизненных обычаев. Дерьмо для них, что для нас мыло. Очень необходимая и полезная во всех отношениях вещь. А во-вторых, малейшая царапина, причинённая такой стрелой, моментально воспаляется и заживает очень долго. Если её не лечить, то запросто можно сдохнуть от заражения. Сказал, надо уходить, значит, уходим, без возражений! А если хочешь говно из ран вычищать, то пересаживайся в отдельную лодку.
После этой лекции егерь больше не сомневался в целесообразности немедленного отступления. Лучники переместились на корму, осыпая стрелами самые прыткие лодки, галера быстро набирала ход, все гребцы трудились на пределе сил. Хафиды, яростно крича, размахивали вёслами, как бешеные, но тщетно: корабль постепенно удалялся. Им так и не удалось приблизиться на дистанцию уверенной стрельбы: деревянные луки дикарей не отличались особой дальнобойностью.
Когда галера вошла в струю течения, создаваемого впадающей Стайрой, преследователи отстали окончательно. Корабль уверенно шёл вдоль самого берега, по знакомому фарватеру. В пути взяли на буксир лодку с лоцманами, хотя вряд ли дикари их смогли бы теперь догнать. Впереди сверкнул масляный фонарь, дозорный на берегу предупреждал об опасности, здесь надо было резко уйти в сторону, чтобы не напороться на острые скалы. За поворотом усилилось встречное течение, показалось устье реки. Пристань была уже рядом, там их ждали.
То ли сказалось ночное нападение, то ли виновата была утренняя лень, но хафиды выступили далеко после рассвета. Флотилия лодок пошла вдоль берега, стараясь раньше времени не входить в сильное течение Стайры. Достигнув острова Торговцев, они остановились и густо облепили весь пляж. Здоровый челн отделился от эскадры, ходко пошёл к берегу озера.
Там, на довольно крутом склоне холма, увенчанного пентаграммой устройства связи, выстроилось всё войско Ноттингема. Бойцы лениво сидели на земле, накапливая силы перед схваткой; они с интересом следили за действиями противника. Тем временем из приставшей лодки выбрался здоровенный, почти голый дикарь, с ног до головы разукрашенный цветными татуировками. Его щёки и нос пронзали костяные иглы, голову украшало сложнейшее сооружение, сделанное из перьев, змеиных шкур и черепа неизвестного науке существа, скалящегося частоколом острейших клыков. Отойдя от берега шагов на пятьдесят, он демонстративно положил перед собой большой топор, гордо выпрямился и скрестил руки на груди.
Робин обернулся к ближайшим спутникам:
– Схожу, узнаю, чего он от нас хочет.
– Я пойду с тобой, – сказал Хонда.
– Нет, он один, ещё подумает, что я его боюсь.
– Будь осторожен, – предупредил Стихос, – хафиды очень коварны и жестоки!
– Не бойся, милая, по сравнению со мной они сущие младенцы!
Робин зашагал вниз по склону, быстро достиг точки рандеву, встал перед раскрашенным дикарем. Тот, надменно оглядев его с ног до головы, величаво представился:
– Меня зовут Чер Медная Голова, я избран военным вождём на время похода. Всё великое войско подчиняется моим приказам.
– А я Робин Игнатов, вождь города Ноттингем и всех окрестных поселений. Моё войско стоит перед тобой.
– Ты напал на наш лагерь ночью, исподтишка, не принял честный бой. Это недостойно воина! – констатировал Чер.
– На войне как на войне. Вы пришли к нам с оружием в руках, без всякого приглашения и ждёте, что мы будем любезно предупреждать вас перед нападением, да ещё и сражаться по вашим правилам? Это просто смешно!
– Смеяться тебе ещё рано! – Дикарь зловеще оскалился. – Взгляни на озеро: я привёл сюда самых лучших воинов Девяти Болот, их с детства вскармливали человеческой кровью, они не знают пощады и страха.
– Не знаю, – усмехнулся Робин, – этой ночью они мне показались обычными молокососами.
Заскрежетав зубами, Чер гневно прохрипел:
– Бойся моей дикой ярости, Робин Игнатов, она ужасна. Мои воины сильны, нас очень много. На каждого твоего солдата я могу выставить пять или шесть своих, этот холм покраснеет от вашей грязной крови. Потом мы сожжём ваш деревянный город, убьём там всех, кроме самых красивых женщин; они станут последними рабынями в наших хижинах. Знай, уже к вечеру вороны будут клевать твои мёртвые глаза!
– А не боишься, что твои им придутся больше по вкусу?
– Я воин, и страху нет места в моём огромном сердце! Но мне приходится думать не только о себе, но и о своих людях. Твои солдаты очень слабы, но они укрыты хитрой броней и хорошо вооружены. В селениях Девяти Болот сегодня осиротеют многие хижины, их хозяева сложат свои головы на этом холме. Мне больно об этом думать, однако я не только храбр, но и мудр. Есть способ избежать лишней крови. Не хочешь ли им воспользоваться?
– Что же ты предлагаешь?
– Дай нам много своего хорошего оружия и крепких доспехов, чтобы ими можно было наполнить десять наших лодок. Из своих женщин выберите сто самых толстых и красивых. После этого мы не станем вас трогать, уйдём вверх по Стайре, брать добычу в деревнях Вертины. По душе ли тебе моё щедрое предложение?