Свет укажет…

Спустя еще какое-то время, нащупав, как мне кажется, полезную информацию, я резко сажусь, будто готовясь идти и что-то делать. Богдан тут же замечает мой порыв:

– Нашла что-то?

– Ага, про камни нашла: желтый камень с символом земли, Машин. Это же янтарь. Так вот, этот камень способен примирять враждующих людей, прекращать споры, камень является оберегом для дома. Он укрепляет семейные и родственные узы. Маша рассказывала, что у нее не складываются отношения с отчимом. Помнишь? А теперь смотри, что получается, если наложить сюда стихию земли: земля придает устойчивость, позволяет сконцентрироваться на одном деле, позволяет выбрать путь, которому человек остается верен, будь то работа, любовь или что-то еще. Не кажется ли тебе, это как раз то, чего Маше не хватало? – я откладываю планшет и принимаюсь доказывать свою теорию Богдану: – Она же не сидела на месте, у нее шило в одном месте. Она и на отчима жаловалась, что тому не нравится именно ее активность и неопределенность. Может, поэтому Маше достался этот камень и стихия?

– Пройти через стихию, найти свой путь и тогда обретешь поддержку камня? Может быть…

За рассуждениями мы не замечаем, как много прошло времени с тех пор, как звонили Никите. Пока нас не окликает Инесса, появившись в комнате со шкатулкой:

– Второй символ светится.

– Никита?

Глупый вопрос. Очевидно ведь, что его символ. Но он вырывается сам собой.

Богдан же бросается звонить другу, но, ожидаемо, абонент недоступен. В комнате наступает тишина. Мы не знаем, как это комментировать. Не ожидали, что все закрутится так быстро. Я опять подхожу к окну. Ветер продолжает раскачивать деревья и поднимать пыль на дороге. Пенья птиц не слышно, все попрятались. Никита оказался близок к своей стихии. И подчинился ей. Дождей уже давно не было.

Хм, Инесса пропадет в дождь?

Спустя несколько минут молчания она неуверенно задает вопрос:

– Юлиана, а что ты нашла про мой камень и стихию? С чем мне придется столкнуться?..

Я возвращаюсь к дивану, поднимаю планшет, открываю нужную вкладку и принимаюсь читать. Голос мой бесцветный, речь течет монотонно. В душе поселилась обреченность. Нас всех это ждет. И меня тоже.

– …То есть топаз поможет мне обрести спокойствие в семейной жизни и постоянство в любви, поможет избавиться от негативных переживаний? А вода – стать более гибкой и уравновешенной?

Меня в этот момент не очень волнует, что там будет у Инессы. Да и вообще нашли ли мы именно ту информацию, что нам нужна? Помогут ли нам как-то эти знания? Я включаю эгоиста внутри себя и переживаю только за себя. Как же на меня должны повлиять мои камень и стихия? Потому что от прочитанного про изумруд становится неспокойно. Я скидываю ссылки в общий чат и обращаюсь к Богдану:

– Про себя тоже можешь почитать. Твой камень рубин. Я спать.

Так и не поужинав, я отправляюсь к себе в комнату. Нужно собрать вещи, у нас утром самолет.

Глава 4

Верю я: ночь пройдет, сгинет страх

Группа «Браво», Гарик Сукачев

Воскресное утро выдается хмурым, погода портится. Как и настроение. Богдан приходит к нам на завтрак, обсуждать игру желания нет, и поэтому завтракаем в тишине, разбавляя ее звоном вилок, ложек и обменом редкими просьбами передать соль или кетчуп.

Мы все в ожидании неизбежного. Должен исчезнуть кто-то еще.

И происходит это уже скоро – перед отлетом. Инесса после завтрака отправляется в ванную, Богдан к себе в квартиру собирать вещи свои и Никиты, а я в Машину комнату – ее вещи тоже нужно взять с собой. Свои-то за ночь я уже упаковала.

Между делом списываюсь с братом убедиться, что он меня встретит. На всякий случай зачем-то скидываю ему номера Богдана и Инессы. Ну вдруг я действительно пропаду в самолете, а брат меня будет искать? Так хоть ребята ему поведают о наших невероятных приключениях.

Спустя немного времени, когда мой чемодан уже стоит в прихожей и я навожу порядок в кухне, чтобы занять руки, возвращается Богдан.

– Инесса все еще в душе? Нам выезжать через двадцать минут.

Я смотрю, сколько показывают стрелки наручных часов, и уточняю:

– Она уже как полчаса там…

Друг переводит взгляд на дверь, ведущую в ванную комнату. И мы тут же спешим к ней и прислушиваемся. Шум воды есть. Я громко стучу и зову подругу, но никто не отвечает. Бросив быстрый взгляд на Богдана, который слегка кивает и подтверждает этим мои мысли, я дергаю ручку и открываю… как оказывается, незапертую дверь. Ванная пуста. Инессы нет. А из крана действительно течет вода.

Я резко оборачиваюсь к Богдану, и мы одновременно изрекаем:

– Шкатулка…

Как мы и предполагали, третий символ – воды – светится. Теперь и Инесса попала в игру и приступила к выполнению своего задания. Богдан покручивает шкатулку в руках, собираясь с мыслями, и вкладывает ее мне в руку:

– Думаю, следующая очередь моя. Встретимся в игре?

– Не, так не пойдет, – сразу протестую я, – я еще не готова! Давай займемся делом, соберем вещи Инессы. Прилетим сегодня домой, и там еще подумаем.

Мне кажется, что принимая шкатулку, я окончательно соглашаюсь на участие в игре. Хотя, конечно же, это все ерунда, просто подсознание еще не хочет до конца мириться с происходящим. Но и отложить очевидное невозможно. Я не хочу лететь одна и ждать, когда мне тоже придется подчиниться стихии.

Верный способ переключить мысли – заняться делом. За оставшиеся двадцать минут мы быстро утрамбовываем вещи в чемоданы, чтобы было меньше багажных мест, и с небольшим опозданием все же выезжаем в аэропорт.

Я нервно трясусь всю дорогу, мы почти не разговариваем друг с другом. Я наблюдаю в окно автомобиля пасмурное темно-серое небо. Подъезжаем к аэропорту, когда уже начинает накрапывать дождь. Надо же как погода за два дня с палящей и душной сменилась приятной прохладой.

Таксист помогает погрузить наш багаж на тележку. Чемоданов у нас гораздо больше, чем вылетающих пассажиров. И естественно, за перевес багажа нам приходится доплатить.

Как ни старается Богдан меня отвлекать весь полет, разговор у нас все равно не клеится и сводится только к одному – к «Корктане». За время полета мы успеваем обсудить еще несколько версий происходящих с нами событий и договариваемся, что вечером я по возможности приеду к нему и мы вместе переночуем. А до этого будем все время на связи.

Хотя я и готовлюсь к тому, что во время полета исчезну – ничего не происходит. Мы успешно приземляемся, получаем наш многочисленный багаж и отправляемся к выходу из аэропорта.

– Ты не знаешь, ребят кто-то собирался встречать? Инесса вчера ведь звонила родителям.

Богдан смотрит по сторонам, оглядывая встречающих.

– Не спрашивал.

Постоять понаблюдать за происходящим, вдруг кто начнет суетиться, нам не дают – в зале прилета меня встречает брат.

– Вы там учились или шоппингом занимались? Откуда столько вещей? – удивленный Артем и приобнимает меня.

– Не переживай, в машину все должно поместиться, – я пытаюсь отшутиться. – Это Богдан. Мы ведь сможем подвезти его в город?

– Если место останется, – шутит брат, перехватывая два чемодана из моих рук и направляясь на парковку к автомобилю.

Пока укладываем багаж, успеваем немного промокнуть. Здесь тоже идет дождь.

– Вы как будто с собой привезли этот дождь. Еще три часа назад была прекрасная погода, даже в прогнозе не обещали осадков, – тут же поясняет Артем, увидев мой хмурый взгляд на небо.

Наконец, мы садимся в машину. Обогреватель быстро справляется со своей задачей и не дает нам замерзнуть. Брат, само собой, чем-то интересуется, что-то спрашивает у меня, хотя мы и переписывались с ним периодически. Но за последние два дня, с тех пор как открыли шкатулку, мне было не до общения с ним. Только вчера уточнила, встретит ли он меня.

Когда высаживаем Богдана, я прощаюсь с ним, обнимая и обмениваясь многообещающими взглядами. Сажусь обратно в машину, и брат смотрит на меня настороженно: