Свет укажет…

Но увидела Тимура, и сердце застучало быстрее – откликнулось. Я смотрела в его зеленые глаза и понимала, что влюбляюсь. Это оно. Я в этом не сомневалась.

Я тогда влюбилась в его внимательный взгляд и вдумчивые рассуждения. Тимур мне представлялся серьезным человеком, который знает, чего хочет. Взрослым осознанным мужчиной. Конечно, он ведь был старше моих сверстников! Их разговоры мне казались глупыми. А тут взрослый парень, со своим логичным мнением по каждому поводу. А уже потом я оценила его открытую улыбку, отзывчивость. И он не лез за словом в карман, всегда знал что сказать. И его речь, голос так и манили меня.

Когда они с братом начали обсуждать каких-то девчонок, которые собираются пойти с ними в поход, я сникла, уставилась в тарелку. Мне стало ясно, что я никто для него. Просто мелкая школьница, сестра друга. Взмыленная и уставшая после факультатива. Он для меня был тогда неприступной крепостью.

Потом их тема разговора перетекла на обсуждение зачетов и экзаменов. Оказалось, Тимур учился на факультете «Дизайна и программирования». Мой рассказ о своих планах его, кажется, впечатлил. Сначала он слушал несерьезно, типа что мне может интересного сказать эта школьница, но потом вовлекся в беседу и интересовался, чем я кроме школы занимаюсь, на чем планирую акцентировать внимание в следующие годы. Обычно в этом возрасте девочки думают о мальчиках и прогулках, а я уже в пятнадцать лет знала, чего хочу и куда хочу пойти учиться: на управление бизнесом. Собственно, я уже тогда делала все для этого.

Все лето они с братом пропадали, готовились к походам и ездили по лесам и горам. Потом начался очередной учебный год, и второй раз я увидела Тимура перед новым годом. Он заехал к нам домой. А мне было так стыдно за нашу маленькую тесную обшарпанную двушку. Несмотря на усилия матери, привести эту хрущевку в божеский вид не было никаких шансов. Стыдно за тесную кухню, где они с братом, два здоровых лба, с трудом разместились. И чтобы мне туда пройти, приходилось протискиваться между сидевшим за столом Артемом и стеной.

Я мечтала выбраться из этой квартиры, из этого района. Из нашего положения, в которое нас угораздило попасть и спуститься на социальном лифте на несколько этажей вниз. Наша семья неожиданно оказалась в таком положении, что на еду и одежду деньги находились, но чтобы сделать ремонт или купить что-то из бытовой техники, уже необходимо было брать кредит. Я всегда краснела и злилась на всех, когда мне приходилось говорить, где я живу. На всех – это на родителей, что из-за них нам пришлось переехать сюда. На себя – что ничего не могу изменить. На Артема – что ему, казалось, вообще все пофиг, что подумают о нем и обо мне.

Потом у нас с Тимуром еще случались редкие короткие встречи, если он заходил к нам домой или когда где-то встречался с моим братом, а я была к нему прицепом. Тимур относился ко мне снисходительно, как к маленькой девочке. С высоты своего роста и возраста.

К выпускному в школе я готовилась тщательно. Брат должен был приехать вместе с другом, потому что после официальной части вручения аттестатов и медалей они собирались ехать на какую-то тусовку за город. Мне хотелось впечатлить Тимура, выглядеть взрослой и красивой, ведь я уже окончила школу, мне вот-вот будет восемнадцать.

Брат к тому моменту уже вовсю работал и купил себе поддержанную дешевую инормарку. В кредит. Он отвез нас с родителями в школу, аплодировал мне из зала.

А вот Тимур так и не пришел. Как я позже поняла из разговора брата с ним, он не смог оторваться от какой-то девчонки, и теперь Артему придется ехать за ними к другу домой.

Окончание школы было только одним из шагов на пути к моей цели – успешной карьере. Далее были два года усердной учебы в университете, чтобы стать одной из лучших. Брат уже давно перестал интересоваться походами, это увлечение его захлестнуло всего на один-два года, а вот Тимур, наоборот, все больше и больше увлекался и мечтал о будущем на этом поприще и хотел работать в этой индустрии. Он стремительно покорял науку альпинизма как самую настоящую горную вершину. А я училась, шла к своей цели и продолжала тайно его любить. Он тоже был моей целью, но эту цель я планировала покорить позже – когда окончу университет.

Когда я училась на втором курсе, брат впервые посчитал мой возраст подходящим, и позвал на свой день рождения в свою компанию. Тимур на празднике был с девушкой. Ну а я придерживалась пока своих принципов – узнавала, кто есть кто, заводила перспективные и полезные знакомства. Тимур подошел ко мне, что-то спросил про учебу. А я ему зачем-то напомнила, что когда мы с ним познакомились, он как раз окончил второй курс. Хотела, чтобы обратил внимание, что я уже взрослая. Каким и он был тогда. Я наблюдала за ним и его девушкой, а потом дома ночью мечтала быть на ее месте.

Через год на очередном дне рождения брата Тимур был один. Я поделилась с ним своими планами выиграть грант и поехать в Лондон. Расхваливала программу обучения, что она мне может дать, как это повлияет в будущем на мое резюме. При этом я никогда толком не понимала его увлечение альпинизмом, махала рукой, мол, скоро надоест и поймешь, что на это не прожить и семью не прокормить. И в очередной раз ему об этом напомнила. Пыталась убедить заняться чем-то прибыльным – с его-то образованием много разных вариантов. Он морщился, отводил взгляд, было видно, что ему не нравились такие разговоры. Он тоже был целеустремленным парнем и не собирался отказываться от своих идей и замыслов только из-за моих слов.

Иногда казалось, что я вела себя как сталкерша. Я всегда спрашивала брата про Тимура. Удивительно, как мне удавалось делать это непринужденно, и как Артем не заметил моей симпатии к своему другу. Я умудрялась узнавать о нем через соцсети, от общих знакомых, когда они появились.

Бывало, парни подходили знакомиться со мной. Особенно активно это началось в университете. Но мне это было неинтересно. Я медленно и упорно двигалась к своей цели. Если же знакомство с парнем сулило мне какую-то выгоду в будущем, то я соглашалась на свидание, но в итоге все сводила к дружбе и мы оставались просто хорошими знакомыми. Иногда внимание противоположного пола было приятно, я видела, что нравлюсь, анализировала и делала вывод – значит, и Тимуру могу понравиться.

***

Сейчас же я улетаю в Лондон, а Тимур, насколько я знаю, готовится к очередному восхождению.

Я открываю его фотографию в телефоне, сделанную недавно, и позволяю себе немного полюбоваться им. Сейчас ему уже двадцать пять лет. Он прекрасно сложен. С тех пор, как мы познакомились, прокачал свою физическую форму. Что неудивительно, ведь того требует его профессия альпиниста. Спортивная фигура, сильные руки, крепкие ноги. Размер ступни, наверное, сорок пятый. Когда он заходил к Артему в гости, его кроссовки занимали половину прихожей. Чуть выше среднего роста, гибкий, с мягкой походкой.

Судя по его густым волосам смоляного оттенка и едва смуглой коже, в его крови явно намешана кровь нескольких национальностей, возможно, татарских или южных. Не зря же его в горы тянет. Может эта любовь к горам у него от кого-то из предков. Черты этих же национальных корней я позже заметила и в его характере. Строгий, справедливый в суждениях, но при этом сдержанный и всегда рассудительный. Совсем не вспыльчивый… У него добрые зеленые глаза, а его открытая улыбка сводит меня с ума.

Перед походом Тимур всегда гладко бреется, а возвращается с бородой. Он предпочитает спортивный стиль в одежде и рюкзаки. И это неизменно подчеркивает его фигуру. Высокая шея, прямая спина. Как тут не любоваться?

Он выбирает в одежде яркие и, кажется, несочетаемые цвета. Скорее всего, привык к ярким спортивным оттенкам, которые продолжает использовать и в повседневной жизни. Всегда ярко выглядит, выделяется.

Вот и на моем фото он запечатлен в высоких кедах, темно-серых брюках карго и желтой слегка свободной футболке, а в руке держит коричневую толстовку с большим принтом. На поясе небольшая набедренная сумка, в ухе блютус-наушник – он с кем-то как раз разговаривал по телефону, а мы с братом ждали его в машине. И пока на меня никто не обращал внимания, я его сфотографировала из открытого окна.