Страница 79 из 91
Хворостинин был в родственных связях с С. И. Шаховским. Его перу принадлежат не найденные пока «книжки», в которых им против порядков московских «многие укоризненные слова писаны на виршь», а также ряд исторических сочинений.
Молитва читается в составе трактата «Изложение на еретики злохулники», написанного Хворостининым между ноябрем 1623 и февралем 1625 г. Этот трактат, насчитывающий до 1300 стихов, оспаривал католические догматы и обряды. Он был опубликован полностью в кн.: Савва В. И. Вновь открытые полемические сочинения XVII века против еретиков. — Спб., 1907 (по рукописи ГПБ, собр. Михайловского, F. 100).
Молитва построена по акростиху: «ПРЕВОД ИЗЛАЖЕНИЯ КНЯЗ ИВАНА». Ее текст печатается по изд.: Силлабика. — С. 62.
«О гонении...» является главой «Повести, или Возглашения к господу на римлян», которая входит в состав трактата «Изложение на еретики». Текст данной главы содержит остатки испорченного акростиха: КНЯЗЯ ИВАНА НИИМРИИВИЧИ ХЗОРОСТИЗИНИ... ИВАНА ПНКЗЯ ЛАНАН ХВОРОСТИНА... Печатается по изд.: Силлабика. — С. 63-67.
«Двоестрочным согласием» завершается «Изложение на еретики». По своему содержанию оно автобиографично.
Текст печатается по изд.: Силлабика. — С. 68-70.
ИВАН КАТЫРЕВ-РОСТОВСКИЙ
Катыревы — виднейшая отрасль ростовских князей — принадлежали в XVI — начале XVII века к верхнему слою государева двора. Князь Иван Михайлович Катырев-Ростовский, возможно, начал служить еще при царе Федоре Ивановиче. На грамоте об избрании Бориса Годунова стоит его подпись. По первой жене И. М. Катырев приходился зятем будущему патриарху Филарету и шурином первому царю из рода Романовых, Михаилу Федоровичу. Василий Шуйский, его свойственник, сослал Катырева в Тобольск за «шатость» в борьбе с Лжедмитрием II, который в 1608 году подходил к Москве. Только в 1613 году, как раз к воцарению шурина, Катырев снова явился в Москве. При царе Михаиле ему давали важные поручения. Он ходил на Тулу против татар воеводой в большом полку, не раз оборонял Замоскворечье. Впрочем, Катырев долго оставался в стольниках. В 1622 году его повысили до дворянина московского и в перечнях дворян всегда писали первым. До 1630 года у него не было постоянной службы. Катырев жил в Москве, сопровождал государя в походы и богомолья, присутствовал на первой и второй свадьбах Михаила Федоровича, часто обедал за царским и патриаршим столом. В 1630 году его назначили начальником Владимирского судного приказа, который, должно быть, ведал исковыми делами жителей Владимира с уездом (кроме дел об убийстве, разбое и воровстве с поличным). Послужив здесь до сентября 1632 года, Катырев едет первым воеводой в Новгород и остается там три года. Остаток жизни он провел в Москве. Год его смерти не установлен». (Примеч. А. М. Панченко, см. в кн.: Силлабика. — С. 71).
Настоящими «виршами» завершается «Повесть книги сея от прежних лет» (1626), автором которой большинство исследователей считает И. М. Катырева-Ростовского (текст опубликовал по «Хронографу Сергея Кубасова» в кн.: Попов Андрей. Изборник славянских а русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. — М., 1869. — С. 314). Хотя есть мнение, что «Повесть» была написана С. И. Шаховским (см.: Кукушкина М. В. Семен Шаховский — автор «Повести о Смуте» // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1974. — М., 1975. — С. 75-78). Помимо «виршей» в самой «Повести» встречается немало рифмованных строк и стихотворных фрагментов. Она написана ярким художественным языком и содержит великолепные портретные зарисовки Ивана Грозного, Бориса и Ксении Годуновых, Лжедмитрия.
Текст стихотворения печатается по изд.: Силлабика. — С. 72.
ФЕДОР ШЕЛЕШПАНСКИЙ
К началу XVII в. в России насчитывалось много княжеских и боярских семей, которые постепенно растеряли и титулы, и видное общественное положение. В этом отношении показательна судьба некогда славной династии Шелешпанских. В XVI и XVII вв. ни один из ее представителей не упоминается в думных чинах. В редких случаях местничества замечается полный упадок рода, уступавшего место людям очень неродовитым. Единственный, кто по своей значимости еще как-то выделялся из рода Шелешпанских, был князь Федор Андреевич. О его службе известно немного. В Смутное время он исправлял должность воеводы в Царицыне. Двадцатые годы, по всей вероятности, прошли для него без особых потрясений, а в конце их он мог занимать неплохое место где-нибудь в столице или неподалеку от нее, так как его родной брат Яков ходил в тот период (1628-1629) в звании патриаршего стольника. Около 1633 г. Ф. А. Шелешпанский, по неизвестной пока причине, попадает в тюрьму (терпит «оземствование»). Но уже в 1635 г. он был направлен воеводой в дальний город Царев-Кокшайск. Фактически это была ссылка, в которой он пробыл почти три года. Позднее положение Ф. А. Шелешпанского изменяется к лучшему. Под 1640 г. его имя встречается в Боярских книгах, где он назван дворянином московским без должности. В августе 1645-го, декабре 1646-го, в 1647 и 1648 гг. он назначается главой Холопьего приказа, ведавшего учетом холопов и крестьян, а также судебными исками, спорными делами, возникавшими между ними и их владельцами. На 1648 г. документальные сведения о Ф. А. Шелешпанском обрываются.
Послание было направлено князю С. И. Шаховскому между 1633 и 1634 г., когда последний, «безвинно пострадав», вернулся из ссылки и «по печалней тризне терпения мзду приял», т. е. был пригрет царской милостью. Поводом для написания послания послужил арест Шелешпанского, возможно, сопровождавшийся конфискацией имущества (ср.: «оземствовапие мое нынешнее явило тщету»). Поэт явно надеялся найти поддержку у человека справедливого, еще недавно побывавшего в такой же тяжелой ситуации, в какой оказался он сам. В послании читается акростих: ГОСПОДАРЮ МОЕМУ КНЯЗЮ СЕМИОНУ ИВАНОВИЧЮ ФЕДКА ШЕЛЕШПАЛСКОЙ ЧЕЛОМ БИЕТ.
Текст послания печатается впервые, по рукописи первой половины XVII в. ГБЛ, собр. И. К. Андронова, ф. 726, No 2, л. 225 об. — 226 об.
Послание относится к началу — середине 30-х гг. XVII в. Ряд стилистических черт и выражений в этом сочинении позволяет предположительно атрибутировать его Ф. А. Шелешпанскому. Так, в нем, как и в предыдущем послании, читается фраза: «Аще без пестроты добродетел... совершиши», которая подчеркивает позицию автора, хотя и просящего о помощи, но не желающего унижать своего княжеского достоинства. Здесь «также говорится, что автор «лишен всякаго добра», пребывая «в напастех и скорбех» и т. п. Получатель послания — князь, боярин Алексей Никитич Трубецкой был близок к царскому двору. Известно, что позднее (с 1646 по 1663) он занимал весьма престижные должности, был главою Казанского дворца, а также приказов Сибирского и Полковых дел. Послание содержит акростих: КНЯЗЮ АЛЕКСЕЮ НИКИТИЧЮ.
Текст послания печатается впервые, по рукописи первой половины XVII в. ГБЛ, собр. И. К. Андронова, ф. 726, No 2, л. 225.
АЛЕКСЕЙ ЗЮЗИН
Впервые имя Алексея Ивановича Зюзина упоминается в грамоте 1598 г., подтверждающей условия избрания царем Бориса Годунова. С 1601 но 1603 г. он служит воеводой на Пелыме, с 1603 по 1605 г. — в Польше, затем в Великом Устюге (1610-1611) и Каргополе (1612). В начале весны 1613 г. Зюзин возвращается в Москву, а 7 июля, по указанию царя Михаила Федоровича, назначается послом в Англию. В последующие годы он — активный дипломатический деятель. 27 февраля 1617 г. при его непосредственном участии был подписан со шведами важный для России Столбовский мир, за что Зюзин был «пожалован в государевы окольничьа». В 1617 — 1618 гг. он, видимо, исполняет различные поручения Посольского приказа. Одно из последних известий о нем относится к осени 1618 г.: во время осады Москвы польскими войсками во главе с королевичем Владиславом Зюзин был среди защитников города. В архиве историка Г. Ф. Мюллера есть запись, без ссылки на копкретный источник сообщающая, что А. И. Зюзин «в том же <1625-м> году умре». Однако в рукописном отделе ГБЛ хранится сборник 30-х гг. XVII в., в котором читаются черновые записи Зюзина, точнее — его стихи с характерными поправками и пометами. Таким образом, не исключено, что в это время Зюзин еще жил и работал.