Страница 77 из 91
Стихотворение дошло до нас в двух списках — ГБЛ, собр. И. К. Андронова, ф. 726, No 2, л. 234-237 и ГБЛ, собр. Н. С. Тихонравова, ф. 299, No 340, л. 47-56 об. Последний список — более поздний (конец XVII — начало XVIII в.). Он содержит ряд искажений и любопытных добавок к тексту памятника. Например, после слов «Добро убо есть смиренномудрие во всяком человеце» в нем сказано:
Текст послания печатается по изд.: Сатира XI-XVII вв. / Сост., вступ. ст. и коммент. В. К. Былинина и В. А. Грихина. — М., 1987. — С. 107-112 (по Андроновскому списку).
Послание начинается с тех же слов, что и предыдущее. Но в отличие от него в настоящем сочинении не обличаются пороки какого-то конкретного лица, здесь преобладают суждения нравственно-дидактического характера. Известны две редакции «Послания к некоему» — полпая, представленная в списках XVII в. ГБЛ: собр. В. М. Ундольского, ф. 310, No 526, л. 17-42 об.; собр. Н. С. Тихонравова, ф. 299, Л. 249, л. 217-235; и краткая, представленная в списках последней четверти — конца XVII в. ГБЛ, собр. Гранкова, ф. 711, No 98, л. 279-285; ЦГАДА, ф. 181, No 250, л. 164 об. — 174 об. (список опубл.: Панченко. — С. 252-259).
Полная редакция памятника включает в себя пять довольно пространных «Слов». Она публикуется впервые, по рукописному сборнику произведений Антония Подольского — ГБЛ, ф. 310, No 526 (отдельные пропуски и искажения в тексте выправлены по списку ГБЛ, ф. 298, No 249).
АВРААМИЙ ПАЛИЦЫН
Авраамий — монашеское имя дворянина Аверкия Ивановича Палицына, родившегося не позже середины 1550-х гг. в селе Протасове близ Ростова Ярославского. Светская карьера Палицына складывалась весьма успешно до 1588 г., когда он, будучи уже воеводой (в Коле), неожиданно подвергся опале. Его имущество было полностью конфисковано, а сам он пострижен в монахи Соловецкого монастыря. Наиболее вероятной причиной гонений, постигших писателя, принято считать участие его в боярском заговоре, направленном на то, чтобы расстроить брак царя Федора Иоанновича с Ириной Годуновой. Заговор не удался, главные организаторы — князья Шуйские погибли. Когда Борис Годунов взошел на престол, Палицына вернули из ссылки. Однако новое возвышение его началось только при царе Василии Шуйском. В 1608 г. Палицын переводится из Свияжского в Троице-Сергиев монастырь на должность келаря — главного монастырского ключника и эконома. После свержения Шуйского и оккупации Москвы польскими войсками Палицын подвизается среди активных сторонников возведения на русский трон польского королевича Владислава. Во всяком случае, в сентябре 1610 г. он был в составе «великого посольства», отправившегося под Смоленск «прошати» короля Сигизмунда III об этом. Со временем Палицыну пришлось оправдываться перед соотечественниками за те опрометчивые поступки, которые он совершил в годы «Смуты». С этой целью в основном и было написано им «Сказание», или, как оно часто называется в рукописях, «История в память предыдущим родом» (окончательная редакция которого датируется 1620 г.). В нем писатель изобразил себя чуть ли не главным вдохновителем народа на борьбу с польскими интервентами, приписал себе многие патриотические заслуги. Но приведенные в книге сведения и суждения, по-видимому, не смогли убедить патриарха Филарета в том, что в минувших событиях Палицын выполнял исключительно позитивную роль. Очевидно, поэтому Палицыну пришлось оставить престижную должность келаря (после 1619 г.) и вернуться к месту своего пострижения — на Соловки, где через семь лет — 13 сентября 1627 г. — он скончался.
Одним из первых на стихотворные фрагменты в составе «Сказания» обратил внимание Н. П. Попов (см.: Попов Н. П. К вопросу о первоначальном появления вирш в северно-русской письменности // ИОРЯС. — Пг., 1918. — Т. XXII. — Кн. 2. — С. 265-266).
Тексты стихов о том, «како господь немощных укрепи против сопостат» (из гл. 45) и о «побиваемых у дров» (из гл. 47), печатаются по изд.: Сказание Авраамия Палицына / Подг. текста и коммент. О. А. Державиной и Е. В. Колосовой. — М.; Л., 1955. — С. 179, 184.
ЕВСТРАТИЙ
Судьба писателя Смутной эпохи Евстратия остается во многом непроясненной и загадочной. Так, в «Повести о некоей брани», написанной, им около 1613 г. по просьбе настоятеля какого-то монастыря, он сам называет себя служащим Посольского приказа, рассказывая о том, как еще в 1608 г. (когда «Тушинский вор» — Лжедмитрий II осадил Москву) ведавший Посольским приказом дьяк Василий Телепнев поручил ему — Евстратию и «толмачу немецкого языка» Григорию Крокольскому собирать по русским городам ополчение. Посланцы должны были доставить царские грамоты в Переяславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Кострому и Галич. Иными словами, в то время Евстратий скорее всего был подьячим. Но, по мнению большинства исследователей, имя «Евстратий» — монашеское. Следует ли считать, что где-то вскоре после смерти царя Василия Шуйского, деятельным приверженцем коего выступал писатель, последний был насильно пострижен в монахи? Такое вполне возможно, хотя для категорических утверждений явно недостает фактического материала. Не вызывает сомнения широкая начитанность и образованность писателя. «Повесть о некоей брани» он завершил двойной криптограммой своего имени: «Аще восхощеши имя уведати писавшаго сия, се ти поведаю: пятерица полководцев и под ними четыреста пешец, и двесте конник и оруженосцев триста...» и т. д. (Цифре 5 соответствовала буква Е, 400 — У, 200 — С, 300 — Т, 100 — Р, 1 — А, 300 — Т, 15 — EI, т. е. ЕУСТРАТЕI.) Далее шла литорея — форма тайнописи, при которой некоторые буквы в слове заменялись, однако возможность его прочтении оставалась «Еулкмакей», т. е. опять-таки — «Еустратей». В 1613 г. Евстратий переписал Азбуковник, которому предпослал стихотворную молитву, написанную курьезным — «серпантинным» (от лат. serpenticum versus) или «змеевидным» — стихом.
Текст стихотворения печатается по изд.: Силлабика. — С. 39-40 (по рукописи ГПБ, О. XVI. 21, л. 1).
ИВАН ШЕВЕЛЕВ-НАСЕДКА
Иван Васильевич Шевелев-Наседка (1570 — ок. 1660) был выходцем из села Клементьева, принадлежавшего Троице-Сергиеву монастырю. В двадцать четыре года Наседка посвящается в сан дьякона, на пятидесятом году, по милости патриарха Филарета, становится крестовым попом Благовещенской церкви, «что у государей в сенях», а еще через шесть лет был определен ключарем Большого Успенского собора в Московском Кремле. Все это время жизнь писателя была наполнена бурными событиями: с 1615 г. он вместо с Дионисием Зобниновеким и Арсением Глухим занимался исправлением богослужебных книг; в 1619-м на Московском соборе за внесение в Требник некоторых поправок был отлучен от церкви вместе с другими справщиками, по в том же году — на новом соборе добился оправдания для себя и своих товарищей. Филарет приблизил его к царской семье. Зимой 1622 г. Наседка получает ответственное поручение собрать сведения о племяннице датского короля Христиана IV, принцессе шлезвиг-голштинской Доротее-Августе, которую решил посватать царь Михаил Федорович, а заодно и получше изучить основные расхождения протестантизма с православным вероучением. С этой целью Наседка отправился с русским посольством в Данию, где прожил почти четыре месяца. Своеобразным итогом поездки явилось его самое известное антипротестантское сочинение — «Изложение на люторы» (1623). Со второй половины 1638 г Наседка служит на Московском печатном дворе, с 1649 г. он возглавляет Книжную справу Печатного двора. В это же время он овдовел и принял монашество под именем Иосиф. Ноябрь 1652 г. стал для писателя трагическим: патриарх Никон отстранил его от печатного дела и сослал в северный — «далекий» Кожеезерский монастырь.