Страница 45 из 77
326. Исход
Линь Синь повела нож в своё горло; девушка намеревалась всё сделать моментально. Однако, когда сражаются великие воины, даже секунды равняются минутам. Для Фан Линь время как будто остановилась. Мужчина собирался вновь бросится на Тридцать первую, как вдруг заметил действия Линь Синь. Его зрачки немедленно расширились.
Примерно то же самое произошло с Тридцать первой. Фан Линь уже было собирался ринуться на прорыв, чтобы остановить женщину, как вдруг Тридцать первая сама повернулась и ринулась к Линь Синь.
Фан Линь немного удивился, сперва. Его удивление продолжалось не больше доли секунды. Затем мужчина понял, что Линь Синь, Небесное сокровище, была нужна Фэй Сяочэню. Поэтому он не мог позволить ей умереть, и поэтому его союзник, девушка в чёрном, отправилась её спасать.
Более того, Фан Линь понял, что именно в этом и состоял план Линь Синь. Она хотела отлечь Тридцать первую, чтобы сам Фан Линь в это время… Взгляд мужчины переместился на сияющее ядро посреди кристальной комнаты. Времени было мало, убегали последние наносекунды. Нужно было что-то сделать — но что? Фан Линь заскрежетал зубами и бросился прямо к ядру.
Он мог попробовать ударить в спину Тридцать первой и спасти Линь Синь — но это было слишком опасно. Любые подобные действия пока девушка была рядом могли быть чреваты последствиями. Тридцать первая, в конце концов, могла взять её в заложники.
Выживание Линь Синь было для него важнее победы в битве… Даже всей армии… Почему? Глупый вопрос. Потому что таким уж Фан Линь был человеком. У него были странные приоритеты, о которых в своё время сама Линь Синь рассказала Мае. Мужчина не мог, ненавидел нарушать обещания, но сейчас… Сейчас у него просто не было выбора. Либо он просто сидит на месте, либо пытается сделать хотя бы что-то…
Словно ветер, он бросился к сияющему кристаллу и положил на него руку. Тридцать первая в это время схватила кисть, в которой Линь Синь держала кинжал, и отвела её ровно с такой силой, чтобы не ранить девушку. Лицо Линь Синь скривилось от боли.
Время снова побежало как прежде.
Кристалл в центре зала вспыхнул ярким светом, который перекинулся на стены; затем прошёлся трепет, и огромный меч пришёл в движение.
Он был молниеносен.
В звёздном пространстве довольно сложно определить истинную скоростью вещей, точно также, как сложно понять, насколько быстро двигается машина на земле, ориентируясь только на солнце; звёзды слишком далеко, чтобы служить дельным ориентиром. Однако прямо среди звёздной системы вихрилось огромное чёрное колесо, за которым воевали две массивные армии. И на их фоне серебристый клинок был стремительным как молния.
Он повернулся и тотчас вонзился в одно из чёрных звеньев, из которых состояла формация; возле него уже висел другой клинок древнего бессмертного. Внутри него, вокруг серебристого ядра восседали седовласые старцы. Заметив, что второй меч тоже, наконец, пришёл в движение, все они одновременно открыли глаза. Ядро вспыхнуло. Древний меч затрепетали, и пара клинков, пронзив тёмное воинство, — на их фоне простые солдаты и создания в чёрном были маленькими, как муравьи, — они вонзились в чёрное звено формации.
На мгновение весь мир как будто остановился. Всё захватила вспышка ослепительно света. Даже на планете, на Золотой звезде было видно, как два маленьких ножика пронзают чёрное колесо…
…
…
— …
Императрица Ледяных Гу медленно открыла свои жёлтые глаза.
Девушка парила посреди чёрного пространства, окружённая, как цветок лепестками, коконом из сапфирового пламени. Она медленно осмотрелась, затем взглянула на свои руки. На них появились едва заметные трещинки…
— …
Глаза девушки немного прищурились. В них появились явные нотки раздражения.
— В первый раз… — вдруг, рядом раздался звонкий детский голосок. Императрица покосилась в сторону и увидела, что справа от неё стояла Тайи в традиционном жёлтом платье с блестящей оранжевой каймой.
— Ему нужно быть осторожней, — сухо сказа Императрица.
— Конечно нужно… Только он никогда не будет. Потому что он эгоист.
— ...Эгоисты заботятся о себе, — заявила императрица.
— А он и заботится. Он не любит нарушать обещания. Если дал его, то… Будет пытаться сдержать, даже если это приведёт к его смерти. А что об этом будут думать другие, ему всё равно…
— Он обещал мне не рисковать, — после некоторой паузы заявила Императрица.
— Ещё он самоуверенный, — с раздражением прыснула Тайи. — Если он уверен, что всё будет хорошо, он готов рискнуть жизнью хоть… Всех.
— Всех…
— Ты плохо его знаешь, учитывая, что тридцать лет сидела у него в голове.
— Он мне не интересен… Это ты знаешь его слишком хорошо… Потому что он тебе слишком интересен.
Тут Тайи немного опешила. Затем отвернулась. Фраза Императрица явно задела её за живое.
— Тебя это не касается, — наконец заявила девочка нарочито непоколебимым голосом.
— Нет, — отрезала императрица.
И снова посреди чёрного пространства повисла тишина, и продолжалась она примерно минуту.
Наконец Императрица снова закрыла глаза и сказала:
— Он получил серьёзные раны и некоторое время проведёт в коме; до тех пор, ты должна его защищать.
— Ясное дело; я не позволю его тронуть.
— Я знаю, — кивнула Императрица.
Тайи поморщилась, выдохнула и растворилась.
И снова в Духовном сознании Фан Линь воцарились тишина и спокойствие, и только мелкие снежинки вихрились вокруг прекрасного ледяного цветка, окружённого пламенем сапфира…