Бездна кошмара

32. выбор

Мой взгляд переместился на её сумочку. Я зарылся в неё своими длинными серыми пальцами.

Косметичка, тампоны, запасные колготки, жвачка... Ничего необычного. Хотя стоп. Тампоны? Зачем ей тампоны?.. Я достал пачку. Она была открыта. Внутри, среди белых патрончиков, обнаружился аккуратно свёрнутый листок бумаги. Я достал его, развернул и прищурился.

На нём были нарисованы едва заметные засечки, которые с первого взгляда можно было принять за простые каракули. Тем не менее, питая смутные подозрения, я посмотрел на них с помощью монокля, и в ту же секунду они превратились в ясную и чёткую речь... Это был шифр, но моему переводчику было решительно всё равно.

Запись была следующая:

«Будь на месте в 9.30

Суд над бешеным Стражем пройдёт в 11.35, семьдесят первый этаж, зал 14.

Соберутся все: включая НЕГО.

Дай ему слушать кассету до упора, пока не явится священный воин. В это время ты уже должна быть на нужном этаже.

Удачи. И да свершится благое дело. Хвала нашему спасителю, который заберёт нас в обитель блаженного дрёма».

Я перевернул записку — на другой стороне ничего не было. Тогда я прошептал:

«Обитель Блаженного Дрёма»...

Икари рассказывал об этом во время одной из своих лекций.

Далеко не все были согласны с действиями Министерства Обороны и мировым правительством; далеко не все ненавидели и опасались НИСов. Сперва, когда они только появились, их считали величайшим научным открытием столетия. И даже после явления Вестника и прочих событий некоторые особенно фанатичные люди сохранили данное мнение — более того, из предмета научного интереса НИСы превратились в объект религиозного поклонения. По всему миру существовала целая плеяда сект и прочих экстремистских организаций, которые не только желали Второго пришествия Вестника, но и всеми правдами и неправдами стремились его приблизить.

Одна такая секта называла себя Обителью Блаженного Дрёма.

С каждой обнаруженной уликой в моей голове как будто появлялся новый кусочек пазла. К этому времени я уже почти разобрался, что здесь происходит. Оставалось проверить одну маленькую теорию...

Я снова достал тампоны, прощупал их один за другим и выдавил тот, который показался мне особенно мягким. Затем покрутил его в пальцах и лизнул. Он был мокрым. На мой язык брызнула неприятная горечь, от которой болезненно скрутило живот.

Так я и думал.

Это был яд.

Наконец в моей голове сложилась полная картина происходящего.

И так, если я всё правильно понимаю, дело обстоит следующим образом: девушка, Киёко, является последовательницей культа Вечного Дрёма. В то же время она работает в министерстве обороны — чрезвычайно выгодная должность, которой непременно нужно воспользоваться.

Но как это сделать? В этом мире крайне серьёзно относятся к вопросу безопасности. В своё время, когда я впервые навестил местное отделение министерства, мне пришлось проехать сразу несколько пропускных пунктов. Сейчас же я был не в отделении, но, по всей видимости, в самой святая святых. Наверняка это была настоящая крепость.

Взрывное устройство сюда пронести не выйдет... По крайне мере в привычном понимании этого слова. Заражённый человек тоже является своеобразной бомбой замедленного действия. Тем не менее я сильно сомневаюсь, что и на этот случай у министерства не было своих методов проверки. У них имелся тест, которому регулярно подвергалось всё население страны. Собственные сотрудники наверняка проходят его чуть ли не каждую неделю.

Что же делать?

Мой взгляд опустился на выпирающий через белую рубашку полный живот Киёко...

Вот где притаился наш маленький детонатор... Но как такое возможно? НИСы появляются от сильного эмоционального потрясения, психологического надрыва. Разве может что-нибудь подобное случится с не рождённым младенцем?

Нет.

Но был и другой способ...

И снова возвращаясь к лекциям Икари; он рассказывал, что в своё время один культ использовал фотографии Вестника как своеобразные конвертики с сибирской язвой. Достаточно один раз взглянуть на этого монстра, даже не понимая, на что именно смотришь, и появятся первые признаки заражения.

Икари тогда говорил только про фотографию, но последователи Вечного Дрёма, судя по всему, придумал новый метод...

Я подобрал кассету и покрутил её своими длинными серыми пальцами. Ребёнок ничего не видит, и тем не менее слышит вибрации и звук материнского голоса. Что если на этой кассете было записано то, как «звучит» Вестник? В таком случае она, теоретически, должна иметь эффект аналогичный фотоснимку.

И вот, таким довольно хитрым образом культисты подбросили в министерство свою «бомбу». Теперь им оставалось только дождаться подходящего момента, когда взрыв произведёт наибольший эффект.

Сегодня был именно такой случай.

Намечался трибунал по делу «бешеного Стража» — разумеется это была Ямато. На суде обещали присутствовать важные люди — именно об этом говорила записка.

Немного странно, что Киёко тащила при себе такой явный компромат, но, наверное, она просто боялась забыть время и место. Что же до вещества, которым был пропитан тампон — это был яд. Девушка намеревалась себя убить, если что-нибудь пойдёт не по плану.

Как и подобает образцовой смертнице...

Вот и вся история. В итоге у Киёко действительно получилось вызвать НИСа — только немного неправильного...

Я вздохнул и задумчиво опустил голову.

Оставался только один вопрос:

— Что теперь?

Я вздрогнул, приподнял голову и увидел, что девушка смотрит на меня широко открытыми глазами. Я уже собирался снова прочитать заклятие дрёма, в крайнем случае закрыть ей рот, но затем удержался. Нет... Что-то здесь было не так. Я присмотрелся и увидел, что, хотя веки её и приоткрылись, поза Киёко оставалась прежней. Она всё ещё сидела на туалетном сидении с развешенными руками и откинутой головой, словно брошенная кукла. Лицо её было неподвижно — фарфоровая маска. И только глаза, большие, карие глаза смотрели прямо на меня. Я посмотрел в ответ и увидел, что внутри её глаз сгущается серая дымка.

В моём сознании мелькнула Нанако.

— Ты...

— Что... теперь? — повторила женщина. Её губы шевелились очень дёргано, как у куклы в руках неумелого чревовещателя. — Что теперь ты будешь делать, Я-ма-то? Если... Ты... Уйдёшь из младенца, в него заявится другой. Этот... Этот.... Этот... Проход так просто не закроешь. Что теперь? Ты убьёшь его? Станешь у-у-у-убицей? Или продолжишь корчить свя-свя-святую? Кто ты, Я-ма-то?

Я выслушал её и прищурился:

— Кто ты?

Женщина наклонила голову и провела рукой по своему животу: