Страница 30 из 55
С точки зрения японской мифологии люди не являются сверхъестественными существами, но могут обретать черты таковых. Великие личности могут стать еще более легендарными после смерти, пока их дух не станет предметом поклонения, не станет творить чудеса для потомков и почитателей. Несправедливо преследуемые могут вернуться ради мести своим обидчикам, заставляя людей трепетать от страха и выражать смирение и почтение. В малом масштабе эти сюжеты оборачиваются короткими историями о призраках и одержимости духами. В большом — рождаются культы в результате обожествления, как с принцем Сётоку, или посмертного признания, полного ужаса, как с принцем Саварой. Почитание и признание этих персон, как и сами мифы, развиваются и меняются с течением времени. Сугавара-но Митидзанэ прошел путь от знаменитого человека до грозного божества, а в итоге стал полноценным богом.
Современные ученые объясняют этот процесс на нескольких уровнях. С одной стороны, эволюция легендарных фигур и превращение их в новый объект поклонения не являются уникальным японским феноменом. Католические святые, суфийские мудрецы или индийские гуру (как и многие другие) тоже проходят подобную трансформацию и становятся культовыми фигурами. С другой стороны, легкость включения нового божества в японский пантеон зачастую поражает. Древние хроники не являются альфой и омегой для синто или другой религиозной мифологии. С течением времени потребности людей меняются, и легендарные события дают им надежду и силы, необходимые в данный определенный момент. Японская мифология обладает особым даром включать такие перемены и новшества.
Герои мифов, такие как Митидзанэ и другие, о ком шла речь в этой главе, оказываются между миром богов и миром людей. В японском фольклоре таких персонажей много. Основатели буддистских школ стали святыми, и сегодня им продолжают молиться. О злых духах, подобных Рокудзё, в сельской местности слагали множество страшных историй и поучительных сказок. Есть и другие типы духов, живых и мертвых, о некоторых мы расскажем в следующей главе.
И сегодня в японской мифологии действуют персонажи, пересекающие границы двух миров. Они образуют важную часть религиозных представлений, хотя конкретные формы культа могли значительно измениться в сравнении с прошлыми веками. Процесс нельзя считать завершенным, и это доказывает исключительную преображающую силу самого искусства повествования: легенды, выпущенные на волю, могут сделать принца святым, а казненного преступника — пророком-отшельником.
Глава 5. Чуждые каноны: японский буддийский пантеон
Термин «заимствованный канон» (или «чуждый канон») описывает явление, которое встречается в современных фильмах или телесериалах, основанных на романах или комиксах: в картину вводится новый персонаж, который играет важную роль в сюжете, но отсутствовал в оригинальном произведении[74]. Такой персонаж становится каноном в том смысле, что официально признаётся частью истории. Но при этом остается чуждым, поскольку его не было в оригинальной версии истории. Эту концепцию можно применять и к более древним произведениям, включая мифологию.
Мифы меняются не только во времени, но и в пространстве, преодолевая национальные и культурные границы. По мере того как люди взаимодействуют с разными социумами, их родные боги, герои и демоны проникают в другие культуры, становясь персонажами литературы, искусства и коммерческой продукции. В Японии, перенявшей буддизм, конфуцианство, даосизм и множество других религиозных традиций из Восточной Азии и стран за ее пределами, можно найти множество примеров таких заимствованных богов. В большинстве случаев они стали частью японской культуры и получили характерные японские имена и формы поклонения, а в некоторых случаях даже слились с местными ками.
В этой главе исследуется самый важный «чуждый канон» в японской мифологии — буддийский пантеон. Буддизм существует в Японии более полутора тысяч лет. Всё это время религия взаимодействовала с другими конфессиями, прежде всего с местным синтоизмом. Подобное взаимодействие происходит не только между людьми или регионами, оно также принимает форму общих или конкурирующих философий, богов и мифологий.
В этой главе рассматриваются буддийские персонажи и истории, которые соединились с собственно японскими мифами и обогатили их. Конечно, будут упомянуты чужеземные божества и из других традиций, которые также стали важны для японской мифологии, но эти другие ками не являются частью единого и довольно связного целого, известного как буддийский пантеон (общий термин для переменчивого собрания богов и других сверхъестественных существ). Таких ками мы рассмотрим отдельно в шестой главе.
Небольшое замечание по поводу обозначений и терминов: буддизм родом из Индии, и первоначально его тексты были записаны на древних индийских языках, прежде всего на санскрите и пали, но названия, используемые в Японии для буддийских божеств, мест и понятий, пришли из Китая. По этой причине обычно они представляют собой японское произношение китайских терминов, которые сами были переведены или транслитерированы на китайский язык с индийских оригиналов. В этой главе в большинстве случаев будут представлены как санскритские, так и японские (яп.) названия, а также китайские (кит.) варианты, где это необходимо. Для основных буддийских понятий мы будем использовать санскритские слова, такие как будда или бодхисаттва, вместо японских нёрай или босацу. Однако в тех случаях, когда японский эквивалент функционально отличается или же санскритское имя излишне длинное и сложное, мы будем использовать японские имена (как, например, с бодхисаттвой Каннон и царем мудрости Фудо-мёо).
Буддизм — широко распространенная религия с множеством различных течений, преданий и историей, насчитывающей несколько тысячелетий. Здесь мы сосредоточимся только на буддийских божествах и мифологических персонажах, оказавших наибольшее влияние на Японию. Они необязательно являются самыми важными героями в легендах других буддийских стран, хотя многие из них известны за пределами Японии.
Японский буддизм включает в себя несколько разных школ, но все они являются частью традиций Махаяны, или «Великой колесницы». Это одно из трех основных направлений буддизма наряду с Тхеравадой («Учение старейшин») и Ваджраяной («Алмазная колесница»). Тхеравада, широко практикуемая в Юго-Восточной Азии, фокусируется на основном наборе текстов, которые считаются самыми первыми, оригинальными буддийскими священными писаниями Древней Индии. Ваджраяна, которой следуют в Тибете и Монголии, делает упор на тантрических практиках. Махаяна, которую исповедуют в Восточной Азии, а также во Вьетнаме, включает в себя множество школ, которые верят в искусные средства (санскрит упайя, яп. хёбен) как в способ достижения буддийского спасения при жизни.
Каждую школу определяет фокус на одном или нескольких применяемых в ней средствах, например на медитации в школах дзен-буддизма. Еще одной важной особенностью буддизма Махаяны является его опора на религиозные образы: здесь больше божеств и уровней божественности, чем в школах Тхеравады или Ваджраяны. Большинство этих образов относятся к четырем уровням. Наверху — будды (яп. нёрай), это смертные, достигшие полного просветления при жизни. Они осознали истину мира и в процессе освободились от бесконечного цикла перерождений. После смерти будды достигают нирваны (яп. нэхан), состояния позитивного небытия, когда человек одновременно больше не существует, но при этом сохраняет единство со всей вселенной. Будды часто изображаются в образе монахов с бритыми головами, в простой одежде и с большими сияющими нимбами. У большинства будд есть определенная иконография, позволяющая прихожанам определить, кого именно представляет данная статуя или изображение.
74
‘Canon Foreigner’, TV Tropes.