Страница 61 из 65
Крики, визг, шум десятков отодвигаемых стульев, падающих тел, выстрелы…
Выстрелы доносились из бара, но Диана уже не видела, что там происходило: как только Энрике выстрелил, Джанфранко опрокинул стол, тотчас подбивая и её стул тоже. Диана не успела даже испугаться, потому что приземлилась в крепкие объятия итальянца — а затем её прижали к перевёрнутой столешнице, как к защитной стене.
Лорд Энтони оказался внезапно рядом, и Диана ощутила, как сильно прижимает её отец, прежде чем обнаружить, что ни Франко, ни Джона, ни Эвелин рядом нет.
А в следующий миг выстрелы раздались буквально отовсюду.
Вывернувшись в удушающих объятиях отца, Диана увидела Джанфранко, притаившегося за соседним перевёрнутым столиком. В руках у итальянца красовался «магнум», но стрелять Медичи не спешил. В зале образовалась давка и паника, появившиеся словно из ниоткуда мексиканцы не считали случайных жертв, и смертей могло бы оказаться куда больше, если бы Джанфранко ответил столь же беспорядочной стрельбой.
— Mata г al anciano!* — раздалось в зале громкое, знакомое.
(*Убей старика! — исп.)
Диана похолодела, обменявшись взглядами с лордом Энтони.
— Сеньор Фидель Флорес, — выговорила она одними губами.
Здесь! В «Пресс Лаунж», куда пускали не каждого белого посетителя, не говоря уже о латиносах! Как бывший отец нашёл их раньше, чем они ожидали?
Почему не сработал план на живца? Почему всё случилось раньше?..
— Я так и думал, что мерзавец сработает на опережение, — холодно усмехнулся лорд Ллойд, прислушиваясь к крикам из-за столешницы.
— Сеньор Флорес знал имя Джанфранко Медичи, — вдруг догадалась Диана.
— Джон снова переоценил себя и американские спецслужбы, — скривился лорд Энтони. — Они не самые умные, а Флорес не самый терпеливый. Зная имя Медичи, несложно отследить и самого итальянца. Твой макаронник, девочка, фигура заметная, а мексиканское ничтожество не стал бы сидеть, сложа руки. Здесь я отдаю ему должное…
Пуля чиркнула по столешнице, и Диана прикрыла ладонью одно ухо, пережидая звон. Плечо вдруг странно обожгло — словно кипятком плеснули.
— Все на выход!..
Громкий голос Джона порадовал: брат жив! Рядом…
Мягкая тёплая волна смела в сторону мебель, толкнула гостей к дверям…
Автоматная очередь прошлась над их головами, разнеся стеклянную стену ресторана рядом с их столиком. Брызнули осколки, осыпая их с отцом с ног до головы; ворвался в ресторан холодный злой ветер.
— Флорес! — неожиданно громко, чуть раздражённо и властно позвал лорд Энтони. — Выйди.
Диана нерешительно глянула на отца и невольно прислушалась: в ресторане воцарилась оглушающая тишина. После шквала выстрелов, звона битого стекла, панических криков и ругани — всё наконец смолкло.
Нет, не всё.
Теперь, когда звон в ушах постепенно проходил, возвращались и звуки. Капала вода из разбитого аквариума, стонали раненые, Джанфранко перезаряжал «магнум», громко хлопнули двери в зал, отрезая выгнанную Джоном толпу от тех, кто остался внутри.
Знакомые тяжёлые шаги по мраморным плитам. Хруст стекла под толстыми подошвами.
Диана непроизвольно сжалась, и лорд Энтони неожиданно повернулся к ней, рассматривая дочь невозможно пронзительным, почти пугающим взглядом. Потянувшись, лорд Ллойд привлёк её к себе и поцеловал в лоб. Царапнули кожу сухие губы.
— Оставайся здесь, — велел коротко.
Диана поражённо смотрела, как отец, морщась, разгибается, поднимаясь по весь рост. Отряхивает пыль и осколки со штанин и лишь затем, подняв голову, шагает мимо спасительного стола прочь, в зал.
Снова шаги — лёгкие, неторопливые. Вот в кого у Джона такая летящая
походка…
Диана осторожно высунулась из-за стола, оглядывая разорённый ресторан. Мебель была перевёрнута и снесена в стороны, образовав проходы для бежавших к выходу людей. В завалах оставалось всего несколько человек — судя по стонам, все живы, хотя и ранены. Стеклянную стену бара разнесли напрочь, но там всё ещё шевелилась жизнь. Брызги крови на барной стойке, опрокинутые стулья…
Диана поискала взглядом Луиса и второго телохранителя Медичи, не нашла, зато увидела Эвелин. Невестка сидела прямо на полу, плечом к плечу с Джоном, и кожа мага-стихийника покрылась морозным узором. Эвелин напряжённо смотрела в зал, кое-где скованный льдом, и Диана внезапно позавидовала брату. Эвелин была не просто женой Джона, но верным другом и напарником. Таких женщин, без раздумий бросавшихся на защиту супруга, не так уж много. Брату повезло…
— Диана, — к ней за столик скользнул Джанфранко, крепко сжал плечо, — как
ты?..
Диана отстранённо кивнула, снова выглядывая из-за столешницы.
— Ты ранена, — не сдавался итальянец, и Диана лишь теперь удивлённо глянула на собственную белоснежную блузку, из-под которой стекали красные струйки, украшая плечо завораживающим кровавым кружевом.
И тотчас отвернулась, потому что происходящее в зале показалось куда важнее обожжённого болью плеча.
— Как же ты решился, Флорес?
— Я не собирался нападать, увидев тебя, — ответил знакомый голос на ломаном английском. — Мы ждали только телохранителей Медичи. Мы бы убили итальянцев.
Нас больше. Долго следили. Много денег раздали. Нас пустили. Хотел сделать громко, ярко. Медичи был не жилец. Не ожидали тебя и этих… А потом я увидел Дину. Моя дочь. Я воспитал, не ты. Я подумал, это мой шанс. Избавиться от тебя навсегда. Приказал Энрике покончить с тобой. Потом с остальными. И тогда Дина только моя.
Mi hija…*
(*Моя доченька… — исп.)
Диана медленно поднялась на ноги, не обращая внимания на вскинувшегося Джанфранко. Итальянцу не оставалось ничего другого, как подняться тоже. Следом, словно по команде, осторожно распрямились Джон с Эвелин. Детектив-ментал ист цепко оглядывал разорённый зал, но мексиканские убийцы, если и оставались в живых, теперь притаились.
Сеньор Фидель Флорес мало изменился за пролетевшие десять лет. Седины в густых волосах прибавилось, равно как и лишнего веса, но дорогой светлый костюм сидел на нём, как влитой. Неудивительно, что отчим затерялся среди разряженных гостей: у дальних столиков, за декорациями ресторана, он ничем не выделялся от посетителей.
— Mi hija, — позвал сеньор Флорес, зацепившись за неё взглядом, — как же ты выросла… совсем красивая стала… Пойдём домой, nino…
А Диана вдруг поняла, что совершенно не боится. Ни этого абсолютно чужого человека, притворявшегося её отцом восемнадцать лет, ни мексиканского синдиката, ни пуль, ни угроз. Удивительное чувство, когда за спиной семья. И дело не в помощи и даже не в защите: одно лишь знание, что она теперь не одна, придавало сил.
— Совсем как Sofia, — так же бездумно проронил сеньор Фидель Флорес, всё ещё глядя на Диану. — В первый раз я взял её силой… Я верил, что Дина — моя дочь.
А потом девочка стала видеть и пересказывать чужие мысли. Воспоминания. Ох, как же я был зол!.. А потом мне стало весело. Я украл у тебя не только жену, но и дочь, лорд Ллойд!
Каменное лицо лорда Энтони дрогнуло. На безжизненном лице горели только глаза, тёмные и страшные, когда лорд-ментал ист разомкнул губы.
— Сейчас тебе станет совсем весело, — тихо и страшно пообещал Энтони Ллойд. — Возьми нож. А теперь смейся…
Сеньор Флорес послушно подхватил с ближайшего столика разделочный нож, и Диана вздрогнула, тотчас ощутив, как сжимаются пальцы Франко на её плече.
— Диана, отвернись, — глухо посоветовал итальянец. — Прошу…
Она коротко качнула головой, продолжая смотреть.
На то, как беззвучно шевелятся губы лорда Энтони Ллойда. Как сеньор Флорес с размаху всаживает нож себе в живот, одним движением вспарывая его снизу доверху. Как, наконец, хохоча и булькая пошедшей горлом кровью, глава мексиканского синдиката на деревянных ногах проходит на террасу, так и оставив рукоять под рёбрами. Как тянется за ним густой кровавый след. Как, всё ещё веселясь и утробно подвывая, сеньор Флорес делает над собой невероятное усилие, забираясь на парапет. И как, балансируя на краю, выпрямляется, обернувшись всего на миг.