Останься со мной

— Ты подошла, чтобы попросить прощения?

— Не совсем, — она смеется. — Подумала, что вдвоем нам определенно будет веселее на этом скучном вечере. Конечно, если ты не затаил на меня обиду.

Мы уезжаем вместе. Я оставляю машину в подземном паркинге и вызываю такси.

— Не против хорошего отеля?

— Нет.

Мы оба прекрасно знаем, что последует за ее ответом, поэтому неловкости не испытываем. На ресепшн мне выдают ключ карту и мы с Аней поднимаемся на нужный этаж. В номере она действует первой. Стоит нам оказаться в коридоре, как она прижимается ко мне всем телом и приподнимается на цыпочки, чтобы поцеловать. Я отвечаю. Сжимаю руками ее тонкую талию и прижимаю к себе. В паху ожидаемо ноет, член встает почти моментально. У меня давно не было секса и чаще всего он происходил так же спонтанно, как и сегодня.

Аня красивая. С утонченной фигурой, широкими бедрами и объемной грудью, за которую хочется ухватиться. От нее вкусно пахнет и я заметно возбуждаюсь, отбрасывая мысли о том, что мне чего-то не хватает.

От продолжения отвлекает звонок телефона. Настойчивый и оглушающий. Я собираюсь отключить звонок, но стоит бросить взгляд на экран, как все тело словно каменеет. Я напрягаюсь и отстраняю Аню. Она все понимает без слов. Отходит. Я же несколько мгновений смотрю на экран и только потом отвечаю.

— Слушаю.

— Тар…

Звонка с этого номера я, признаюсь, не ждал. Полгода прошло с тех пор, как Лиза ушла, объявив, что возвращается к отцу. Принцесса наигралась, так, кажется, она сказала.

— Чем обязан? — отвечаю пренебрежительно.

— Я… — повисает пауза. — Я в больнице…

Каким бы равнодушным я не хотел казаться, на это известие реагирую сразу. Она все еще в моем сердце. Застряла где-то там, слишком глубоко и появилась внезапно, вытеснив все остальное.

— Что случилось?

— Я… я в роддоме, — она вздыхает. — Забери нас отсюда.

В трубке раздаются тихие гудки, после которых наступает оглушающая тишина. Я обхожу Аню и наспех обуваюсь. Бросив на прощание «прости», выхожу из номера и направляюсь к лифту. На ресепшн узнаю, есть ли у них собственное такси и оно, к счастью, оказывается. Пара минут, и я уже еду по ночному городу туда, куда указывает смс с незнакомого номера. На карте высвечивается название незнакомой мне клиники, и я прошу водителя поторопится. Кажется, что автомобиль едет медленно, хотя трасса абсолютно свободна.

Едва машина паркуется у входа в клинику, я бросаю несколько купюр водителю и покидаю душный салон. Снаружи меня освежает прохладный воздух. Я делаю несколько глубоких вдохов и направляюсь внутрь. Практически у входа меня встречает девушка за стойкой. Она приветливо улыбается и спрашивает, чем может мне помочь.

— Тагаева Изабелла. Не подскажите, как я могу к ней пройти?

— Минуту, — она устремляет взгляд в монитор компьютера, а затем смотрит на меня. — Вы кем ей приходитесь?

— Отец ребенка.

Говорю это, конечно, уверенно, но вовсе ее не ощущаю. Может, и нет никакого ребенка и звонок Лизы — глупый розыгрыш. У нас с ней слишком большая разница в возрасте, чтобы я мог с уверенностью отбросить эту внезапно посетившую меня мысль.

— Третий этаж, палата триста один, — говорит девушка. — Предварительно наденьте бахилы и халат. Вот за этой дверью вы их найдете, — она указывает за мою спину.

На то, чтобы надеть халат и бахилы, уходит минута. Дальше я поднимаюсь на третий этаж и останавливаюсь у палаты с нужной мне цифрой. Руки потряхивает. Я пока не до конца осознаю, что произошло. Понятно только одно — никакого аборта не было и Лиза родила ребенка. Моего ребенка.

Глава 40

Первое осознание после родов — я не слышу крика ребенка. Дальше — абсолютная тьма. Я выныриваю из нее и несколько минут смотрю на потолок. Первая мысль, которая меня посещает — я жива. У меня болит все тело, ноет внизу живота, и мне почему-то слишком холодно, но я жива. Все эти ощущения лишь подтверждают это. Я пытаюсь обнять себя руками, но у меня не получается.

Второй раз я прихожу в себя через какое-то время. В палате абсолютно темно, а на душе беспокойно. Я быстро хватаюсь руками за живот и понимаю, что роды мне не приснились. Это действительно произошло. Раньше положенного срока. До девятого месяца не дотянула всего пару недель. Я подрываюсь с кровати слишком резко, так что в первые минуты пытаюсь справиться с головокружением. В темноте палаты нащупываю выключатель, и через минуту окружающее пространство озаряется ярким светом. Я жмурюсь и осматриваюсь, но ребенка не вижу. Его со мной нет.

Кое-как дохожу до двери и выглядываю за ее пределы. Почти сразу же мне везет, и я наталкиваюсь на проходящую медсестру.

— Простите, — мой голос неузнаваем. Он слишком сильно похож на замогильный, охрипший, едва слышный. — Мой ребенок. Мальчик. Почему он не со мной?

— Извините, я не знаю, — говорит она. — Я только заступила на смену. Давайте я узнаю и приду к вам с информацией. Вы из этой палаты?

— Да.

— Зайдите внутрь, я вернусь к вам, как только узнаю, где ваш ребенок.

— Я пойду с вами, — цепляюсь за ее руку. — Я в норме, правда. Не хочу возвращаться в палату и ждать.

— Хорошо.

Медсестра берет меня под руку и помогает следовать за ней. Я чувствую себя не очень, но упорно иду дальше в надежде узнать, где мой сын. Все ли с ним в порядке. Удивительно, как один-единственный человек может полностью перевернуть твою жизнь. Еще полгода назад я боялась, что умру в родах, а сейчас предпочла бы обменять свою жизнь на его благополучие. На то, чтобы он родился в срок, а не преждевременно.

— Марин, девушка хочет знать, что с ее малышом.

— Палата?

— Триста один.

— В кувезе, — говорит эта Марина равнодушно.

Для меня же ее слова звучат подобно приговору. Я вовсю таращу глаза и ничего не понимаю, пока девушка, что привела меня сюда, не берет меня под руку и не поясняет:

— Ваш ребенок сейчас в специальном боксе.

— Он… с ним все в порядке?

— Сейчас увидим, — она улыбается и кивает куда-то вперед.

Там — большое окно, за которым стоит множество боксов. Детей здесь немного, но они есть, и вот так сразу я не могу понять, где мой сын.

— Скажите фамилию, я спрошу, где ваш малыш.

— Тагаева.

— Хорошо.

Девушка скрывается за дверью, а затем выходит через несколько минут и говорит, что я тоже могу войти. Мы оказываемся внутри этой большой палаты с боксами. Девушка целенаправленно ведет меня к тому, что стоит в самом конце, и, улыбнувшись, кивает на малыша внутри.

— Этот — ваш.

Под многочисленными трубками я с трудом могу рассмотреть своего сына. Маленького, я бы даже сказала, крошечного. Я осматриваю его всего, и на глаза наворачиваются слезы. Я не смогла. Не смогла выносить его столько, сколько положено. Не знаю, сколько времени не хватило, но роды должны были пройти позже. Мама с отцом улетели на отдых и к родам должны были вернуться, но так вышло, что я родила раньше. Они, наверное, еще не в курсе, хотя отец столько денег в эту клинику вложил, что уверена, они нашли способ сообщить ему о рождении внука.

— А вот и доктор, — улыбается девушка. — Я пойду. Если не помните, как мы сюда дошли, попросите показать вам, куда идти. Мне, к сожалению, пора.

— Хорошо.

На смену девушке, что привела меня сюда, приходит высокая женщина в возрасте. Она смотрит на меня, нахмурившись.

— Я совсем ничего в этом не смыслю, — киваю на большую пластиковую коробку, в которой лежит мой малыш. — Это опасно?

— Это спасло ему жизнь, — спокойно отвечает она. — Ваш сын пробудет здесь несколько дней, прежде чем вы сможете забрать его отсюда.

— Он… в порядке?

— Насколько может быть в порядке недоношенный ребенок — да. У вас — небольшой срок. Всего на несколько недель раньше положенного родили. Человечек с весом два четыреста пятьдесят и ростом сорок сантиметров. Великан для такого отделения, так что не переживайте, все будет в порядке. Он у вас боец.