Страница 62 из 72
— Дим Димыч, — прозвенела Наташа, — вы как капитан, последний с корабля!
— А то! — загордился директор.
«Иж» заворчал, набирая скорость, и выехал за периметр. Прямо перед нами катился «КамАЗ», набитый оборудованием и спецназом. Я пошел на обгон. Впереди шуровал автобус «ЛАЗ» — девчонки и взрослые женщины липли к окнам, глядя вверх.
— Тормози! — запросил Иваненко.
— Сейчас… — кивнул я понятливо. — Вон там…
Проехав блок-пост, я завел «Ижа» за «опорник» из железобетонных блоков, и выскочил наружу.
Налетающий спутник уже не казался точкой. Он походил на пылающее яйцо, раскаленное докрасна, и несся с нарастающим гулом, размазываясь от быстроты. Лохмотья пламени срывались с него, закручиваясь в черный дымный хвост. Я замер.
ИСЗ, ставший «оружием возмездия», сорвавшимся с небес, врезался в главное здание, пропоров его наискосок, от края крыши до подвала. Земля качнулась подо мною, я взмахнул руками, ловя равновесие, но продолжал смотреть на маленький катаклизм.
Вся передняя стена обвалилась, складываясь, погребая блок эксплуатационников, и мне на короткое мгновенье предстал весь корпус в разрезе. Я мигнул — и перекрытия пошли вниз, навстречу клубам огня, обломков и пыли, извергнутых недрами.
Ржавая арматура лопалась, разрываясь, будто гнилые нитки.
Громыхнуло, раскалывая воздух, и руша «крепостную» стену. Накатила воздушная волна, сбрасывая снег с елок и задувая в лицо горячим, пыльным ветром.
Дольше всего продержался северо-восточный угол главного здания. Он торчал, обсыпаясь цементной крошкой, скидывая столы и шкафы, но вот черными змейками скользнули трещины, и бетонный утес плавно упал, раскалываясь и погребая Зенитную башню.
Еще раз вздрогнула твердь под ногами, и осела тишина. Лишь дымили развалины, да медленно оседало облако праха.
— Разбомбили, суки… — процедил Иваненко. — Ладно, запомним.
— И взыщем! — гневно воскликнула Наташа, сжимая кулачки.
Начало темнеть, когда я подъехал к «красному дому». В теле скопилась усталость, какая бывает на подъеме в гору — изнемогший, ты задыхаешься, руками упершись в дрожащие колени, но надо, надо дойти до вершины! Там лагерь, там костер и горячая похлебка… Ну, не ночевать же на крутом склоне! Укатишься ишшо…
Вздохнув, я покинул машину. Дотелепался до лифта, поднялся к себе, открыл дверь своим ключом…
Из-за прикрытых дверей гостиной доносились голоса и тихая музыка. Я состроил недовольную гримаску.
Нет, гости мне по нраву, но сегодня тянет к покою и тишине.
Из кухни выглянула Рита. Обрадовалась, зашлепала тапками.
— Привет! — девушка прижалась, и понимающе глянула в глаза. — Устал?
— Да так… — я неопределенно покрутил кистью. — Жить можно, — и добавил, не соврав: — Институт к переезду готовится.
— А-а… Тогда понятно. А у нас гости!
— Да чё ты! — донеслось возмущенное восклицание из гостиной. — А то я не знаю!
— Динавицеры пожаловали, — фыркнул я.
— Пошли, я тебе больше всех наложу! Я жаркое соорудила в скороварке — и открыла банку маминых помидор…
— Скорее накладывай, а то знаю я этого Изю! Снаружи дрыщ, а влезет, как в троих…
Рассмеявшись, Рита взяла меня под руку, и мы явились народу.
— Привет! — небрежно помахал я. — Изя, тебе надо умерить потребление сдобы. Вон, глянь на Алю! Видишь, к чему приводят булочки?
Альбина засмеялась. Живот у нее округлился весьма заметно, жестоко расправившись с тонкой талией.
— А я-то думаю! — завопил Динавицер. — И чё это ее так разнесло? А оно вон чё…
— Ой, ну ты, как скажешь! — неодобрительно покачала головой будущая мамочка.
— А чё? Худеть надо!
— В марте похудею, — пробурчала Аля. — Представляете, он хочет назвать дочку Соней!
— А шо? — ухмыльнулся Изя, дурачась на одесский манер. — Мине сдается, таки гарное имя!
— София! — огласила Рита, взмахивая руками.
— Софи, — молвил я с улыбочкой. — Звучит!
— Думаете? — неуверенно промямлила мадам Динавицер. — Ну, не знаю…
— Что-то мы с вами заболтались! — моя ненаглядная вооружилась большой ложкой, и стала раскладывать жаркое по тарелкам.
А я откинулся в кресле, чувствуя себя, как тот бассейн из задачки — в одну трубу выливались тревоги, а в другую набирались новые силы и новые идеи. Враги празднуют победу? Пускай повеселятся перед ответкой!
— А выпить? — подластился Изя.
— По чуть-чуть! — Аля строго свела пальцы щепоткой.
— Конечно, конечно! — закудахтал будущий папочка, и разлил коньячок по мелким рюмашкам.
— А «пузатику» — полный бокал! — ослепительно улыбнулась Рита, плеская из кувшинчика яблочный сок. — Мишенька, с тебя тост!
Я не стал мудрствовать:
— Ну, за Софи!
Иванов слегка припоздал на совещание. Иными словами, явиться первым и переговорить с Ю Вэ наедине не получилось.
Пришлось смиренно занять место за длинным столом для заседаний, и ждать удачного момента.
Борису Семеновичу было стыдно за разнузданность чувств, за раскирдаш в мыслях, но сегодня все его решения должны сойтись с ответами в конце задачника.
— Здравствуйте, товарищи, — сдержанно поздоровался Андропов, и сел за свой стол. «Рогатые часы» по-прежнему занимали его краешек, и Брежнев хмыкнул, косясь в сторону «наследства».
Рядом с председателем партии, хмуря седые брови, что-то чиркал на листочке Суслов, а Косыгин, будто бы случайно, подглядывал за его округлым почерком.
Иванов скромно сидел в сторонке, занимая место для приглашенных, но отсюда было легче наблюдать за первыми лицами страны, хотя в кабинете Президента СССР собралась едва ли треть состава Политбюро.
Зато Цвигун здесь, и Устинов, и Громыко…