Страница 13 из 95
Доев в гордом одиночестве, переложил грязную посуду на оставленный передвижной столик, и вместе с ним вышел в коридор. Заглянул на второй этаж в вотчину Антона и Тани, поблагодарил за вкусный обед. Пусть у них ещё полный бедлам, но ребята стараются. Сказали что за пару дней полностью оборудуют все помещения для приёма гостей. Антон хоть и выглядит чуть усталым, но глаза светятся от внутренней радости. Ведь действительно здорово, когда человек занимается любимым делом, а не отбывает номер на работе.
На первом этаже увидел Алину, берущую интервью у семейной пары с девочкой. Стоящие в коридоре люди расступились, пропуская меня. Пришлось тоже поучаствовать в беседе. Подтянулись и другие участники, несколько минут прошло в очень дружеской обстановке. Остановил дальнейшую пикировку врач Дмитрий, вышедший из кабинета:
— Руслан Алексеевич, только вас ждём.
— Понял, иду.
— Ой, Руслан Алексеевич! — умоляюще попросила Алина. — Можно с вами! Снять для зрителей ваше лечение. Всё в записи, позже вам покажем. Что не понравится — удалим.
В принципе я только за. Чем больше информации расходится во всём мире, тем сложнее меня задвинуть или упрятать куда в уютный подвальчик.
— Дима, пару халатов найдётся для прессы? — обратился я к врачу, показывая на Алину и паренька с камерой.
— Конечно. Сейчас принесу.
Опять беготня из кабинета в кабинет, теперь в сопровождении двух юных дарований. Ближе к окончанию трудовой повинности в моём лице, выходя из кабинета с онкобольными, меня перехватил в коридоре встревоженный фельдшер Миша:
— Руслан Алексеевич, у нас проблемы.
Взглянул по сторонам, близко никого нет. Видимо бравые охранники уже получили указку о прекращении пропуска страждущих в нашу вотчину. Делаю отмашку нашему оператору:
— Останови запись, — как только паренёк убрал камеру, уже тише к Мише. — Говори.
— Два мальчика, четырёх и пяти лет. По предоставленным документам спастическая диплегия, но по факту двойная гемиплегия.
— Проблемы с головой? — нахмурился я.
— Да, — сморщился Миша. — Мамаши ещё эти...
— Что с ними не так, помимо подложных бумаг?
— Фифы с гонором, — неопределённо покрутил рукой фельдшер. — Ведут себя так, как будто все им вокруг должны.
— Во как... — мои губы растягиваются в оскале. — Алина, всё фиксируйте.
— Мы с двух камер будем вести запись. — предложила она, на что я только согласно кивнул.
Жду, пока паренёк достанет и передаст вторую небольшую камеру нашей восходящей звезде, и открываю дверь в кабинет:
— Здравствуйте.
Десять детей, пятеро мужчин, девять женщин, помимо нашего медицинского персонала. Поздоровалось со мной большинство, кроме двух молодых мамаш и двух мальчишек. Если детей ещё могу понять, так как они даже голову держать не могут самостоятельно, то две ярко накрашенные и чересчур броско одетые красавицы заранее излучают негатив.
— Почему нас отказываются лечить?! — вместо приветствия взвизгнула одна из товарок.
Алина с парнем проскальзывают с двух сторон, и начинают вести съёмку с разных ракурсов. Меняю зрение, осматривая детей. Дима был прав, у обоих мальчиков поражены большие полушария мозга, и я со своим лечением бессилен.
— Вам говорили, кого я берусь исцелять? — холодно смотрю на мамашу.
— Но у моего ребёнка ДЦП! — она топнула ногой. — И вы обязаны помочь!
Миша выскочил из кабинета, видимо не вытерпев пропила истеричным голосом. Остальные люди только поморщились, а девочка лет пяти заплакала. Родители девочки бросились её успокаивать. Кидаю волну «успокоения» вокруг себя.
— Обязан? — мои брови поднимаются вверх. — С чего это я вам обязан? И хватит кричать, вы не на базаре.
— Нечего из себя строить идиота, — подключилась вторая дама, нервно открывая гламурного вида сумочку со стразами. — Я мать, и имею право. Если ты работаешь только за бабки, то я тебе дам.
Пачка купюр оказывается у неё в руке, и она с усмешкой делает пару шагов навстречу, протягивая их мне. Лет 25 от силы, зрачки расширены, нездоровый блеск глаз.
— Мать говоришь... — я ласково улыбаюсь, а дамочка делает нерешительный шаг от меня.
Меня удивил тот момент, что воздействие успокоительной волны не коснулось этих двоих «яж мать», не сбив их агрессивный настрой. Сканирование обеих показало на вызванной проекции приличную дозу кокаина в крови. Судя по разрушениям организма, употребление различных опиатов происходит уже много лет на постоянной основе.
— Что же ты обдолбанная пришла, мать? — делаю шаг навстречу. — И ещё удивляешься, почему у тебя ребёнок получился больной?
— Да я... Да я... — она отходит назад, прижимая сумку с пачкой денег к груди, правда дальше стены уйти не получается. — Мила, уходим отсюда! Нам здесь не рады.
— Да, конечно пойдём. — вторая дамочка подбегает к ничего непонимающему сыну и пытается поднять его со стула.
— Всем стоять! — сзади меня раздаётся властный голос. — Оружие, наркотики есть?!