Деррида

Сильвиан посещает семинар Деррида в Высшей нормальной школе с 197о года вместе со своим тогдашним ухажером – писателем Жаном-Ноэлем Вюарне. Близкие отношения с Деррида начались в марте 1972 года, во время конференции, организованной в Лилле Хайнцем Висманном. Она порвала с Жаном-Ноэлем Вюарне перед десятидневной конференцией в Серизи, а потому обстановка несколько накалилась. Деррида открывает свое выступление несколькими фразами с двойным смыслом:

Из Базеля в семьдесят втором («Рождение трагедии») Ницше пишет Мальвиде фон Мейзенбуг.

В его письме я вычленяю очертания надписи – ускользающей, блуждающей. «…Наконец-то предназначенный вам сверток или конверт: mein Bündelchen für sie. [Станет ли когда-нибудь известно, что они подразумевали под этим?] Готов, и наконец-то вы слышите меня вновь после того, как, должно быть, считали меня почившим в настоящем гробовом молчании (Grabesschweigen). Однако мы могли бы… вновь отпраздновать подобное свидание в духе нашего Базельского собора (Basler Konzil), воспоминание о котором я храню в своем сердце…»[635].

Это первое из зашифрованных сообщений, которыми Жак и Сильвиан будут столь часто обмениваться, от одной книги к другой, по крайней мере до «Почтовой открытки».

Как и на многих других конференциях в Серизи, по крайней мере в это время, атмосфера далеко не только рабочая. Жан-Люк Нанси, который увидел это место именно тогда и был в полном восхищении, вспоминает, что эта конференция проходила в «дионисийском настроении», характерном для эпохи, наступившей сразу после 1968 года: «Во всех углах говорили и спорили обо всем на свете, это была небольшая оргия, не только интеллектуальная, но и чувственная»[636]. Завязывается много отношений, более или менее открытых. У Жака Деррида уже была репутация соблазнителя, и это не первая его авантюра. Но эта, несомненно, первая, которая превратится в подлинную страсть. Чтобы сбежать на какое-то время из несколько удушливой атмосферы замка, Жак по вечерам уезжает вместе с Сильвиан в Довиль или Кабур. Впрочем, в Серизи он не задерживается, а уезжает в разгар конференции, как и было заявлено заранее.

В следующие недели Жан-Ноэль Вюарне, чрезвычайно расстроенный, упоминает вскользь об интеллектуальных и любовных страстях, разволновавших участников Серизи. С этого момента с Сильвиан они «окончательно рассорились»[637]. В письмах Деррида не упоминает о своих отношениях с молодой женщиной даже самым близким друзьям, но не может скрыть беспокойства. Филиппу Лаку-Лабарту, который пересказывает ему последние дни конференции и, в частности, антидерридеанский выпад Жана-Франсуа Лиотара, он пишет:

Для меня эта конференция, которая запомнилась многими болезненными и даже очень болезненными воспоминаниями, к счастью, останется важной благодаря встрече с некоторыми друзьями, прежде всего с вами, и это внушает мне ощущение уверенности, которое бывает у меня редко, все реже и реже. Вот что меня поддерживает. И так же поддерживало меня все то, о чем свидетельствует великолепный текст, который вы мне передали: строгость, трезвость, полное отсутствие самодовольства, открытость тому, за чем сегодня действительно нужно наблюдать, в местах, в которых, я бы сказал, если вы позволите, нам не очень-то и стоит ошиваться… В сегодняшней ситуации – в которой, как вы можете представить, мне часто очень плохо и очень одиноко, – это отношение, о котором я только что сказал и которое у меня с очень немногими (практически ни с кем, кроме вас, Нанси, Потра), имеет для меня абсолютно решающее значение[638][639].

С Лаку-Лабартом и Нанси постепенно образуется настоящий союз. Во время конференции на одной из прогулок по парку в замке Деррида рассказал им о Мишеле Делорме и новом издательстве с кооперативной структурой Galilée, которое скоро начнет работу. Он предложил им доработать свое исследование по Лакану до объемов небольшой книги, а не длинной статьи, пообещав порекомендовать этот проект Мишелю Делорму. Сам он как раз заканчивает текст о Кондильяке, который должен послужить предисловием к «Опыту о происхождении человеческих знаний» – потом он станет «Археологией фривольного». Он чувствует усталость и работает «медленно, без страсти». «Кондильяк – это текст, так сказать, рутинный», – объясняет он Роже Лапорту[640].

Работа прерывается на исправление верстки двух книг, которые должны выйти осенью в Minuit, – «Полей философии» и «Позиций». По признанию Деррида, он плохо умеет править верстку, и эта скучная работа омрачает те недели, которые он проводит в Ницце, в маленькой квартире на улице Пармантье. В письме, отправленном Мишелю Деги, он не пытается скрыть своего дурного настроения, но при этом скрывает от своего старого друга одну из главных его причин – невозможность встретиться с Сильвиан.

Никогда каникулы не были настолько загромождены, аннулированы, отравлены «семьями». Дискомфорт, теснота и скученность такие, что даже открытку написать – и то авантюра. Все остальное можешь сам домыслить. Еще две недели раздражения и нервного истощения. Ужасный бардак. Во всяком случае, для нас и для того, что можно было сделать за это время, но вот с детьми – с ними все прекрасно[641].

Как и 1967-й, 1972 год для Деррида – это год трех новых работ: после «Диссеминации», вышедшей весной в Seuil в условиях, осложненных разрывом с Tel Quel, в издательстве Minuit осенью публикуются «Поля философии» и «Позиции». В La Quinzaine littéraire Деррида пытается объяснить Люсетт Фи на, с которой он в эту пору очень близок, связи между двумя основными книгами, подчеркивая, что между ними нет никакого разрыва:

На первый взгляд «Диссеминация» объясняется в основном с так называемыми литературными текстами, но также для того, чтобы поставить вопрос об «имении-места» (avoir-lieu) – или не-имении-места – литературы. Конечно, на первый взгляд «Поля» близки к философии, пересекаются с ней или держатся на виду у нее. Часто это провокационные речи, впрочем, и воспринимаемые, хотя и не всегда, в качестве таковых, прочитанные перед официальными университетскими аудиториями, нередко облаченными в саму идею французскости (Коллеж де Франс, Французское общество философии, франкоязычные общества философии)… У этих книг нет, так сказать, общего переплета, который заключался бы в мирной академической привязке литературы к философии, привязке, пересмотренной и исправленной факультетом филологии и гуманитарных наук. Скорее они ставят вопрос о самой границе и переходе, о сговоре в противоположности, который мог сложиться между этими округами нашей культуры[642].

В общественной прессе, как доброжелательной, так и не очень, существуют изрядные трудности с рецензиями на эти работы. Так, Le Monde довольствуется опубликованным в разгар лета весьма лаконичным упоминанием: «Диссеминация» описывается в нем как «сложный труд, необходимый для понимания мысли Деррида, относящейся к важнейшему, что происходит в философии сегодня». В следующем месяце газета среди новинок осени отмечает «две работы этого известного философа: „Поля философии“, десять ранее не издававшихся текстов, в которых заново утверждается необходимость строгой и генеративной „деконструкции“ как противовеса идеологии, „Позиции“, три интервью на темы актуальной работы». Вряд ли это сильно поможет предполагаемым читателям.

Однако разговор о Деррида заводят повсюду, даже в Elle, пусть и в жанре бурлеска. За несколько месяцев до этого Жаклин Деморне упоминала «те неписаные законы, которые окрасили 1972 год». По ее заверениям, теперь, когда «Слова и вещи» вышли из моды, в качестве одного из культурных паролей можно цитировать Деррида и говорить, что «его последняя книга – „Диссеминация“ – это лучшее, что было написано о наркотиках. Если вас попросят немного развить вашу мысль, отбейтесь, процитировав автора: „Текст, впрочем, всегда остается невоспринимаемым“»[643].

635

Деррида Ж. Шпоры: стили Ницше // Философские науки. 1991. № 2. С. 118.

636

http://www.ccic-cerisy.asso.fr/temoignages.html#JeanLuc_Nancy.

637

Agacinski S. Journal interrompu. R: Seuil, 2002. P. 85.

638

Письмо Деррида Филиппу Лаку-Лабарту, 4 августа 1972 г.

639

Это письмо написано красными чернилами, как и большинство писем, отправленных Жаком Деррида в период с августа 1972 г. до конца следующего года. Эта привычка раздражает некоторых из его корреспондентов, начиная с Поль Тевенен, у которой с этого момента возникают определенные трудности в общении с ним.

640

Письмо Деррида Роже Лапорту, 18 сентября 1972 г.

641

Письмо Деррида Мишелю Деги, зо августа 1972 г.

642

Derrida J. Entretien avec Lucette Finas // La Quinzaine littéraire, 16–30 novembre 1972-

643

Demornez J. Le nouveau savoir-vivre snob // Elle, février 1972.