Зона кошмара

Я присел на песочек, скрестил ноги и водрузил подбородок на ладонь. Некоторое время моя голова была совершенно пустой. Я наблюдал, но ничего не видел. Затем у меня заурчал желудок. Человеческое тело — бестактная штука; я выдавил горькую улыбку, осмотрелся и заметил, что остальные дети держаться от меня на расстоянии. Только несколько девочек поглядывали в мою сторону, но, стоило мне встретить их взгляд, как они сразу отвернулись.

Судя по всему, я произвёл определённый шок, когда заговорил с «господином Икари». В этом мире так делать было непринято, вот на меня и смотрели теперь, как на прокажённую.

Ха… И так закончилась мечта Ямато отыскать себе друзей в новой школе. Нужно будет перед ней извиниться, если у меня ещё будет такая возможность.

Спустя тридцать минут проверка закончилась; после Маи ни одного случая «ликвидации» больше не было. Похоже, девушке действительно просто не повезло. Наконец нам снова приказали построиться, после чего директор Ямаото заявил, что это ещё не всё, и господин Икари останется до полудня, когда появятся результаты «теста на трансцедентальный ген», однако худшее уже позади; затем старичок сказал пару сдержанных слов, и все мы, толпой, направились в здание школы.

Когда я последний раз ходил на уроки? Давно, давным-давно, но всё равно недостаточно, чтобы из моих костей выветрился инстинкт вставать на дыбы, когда ревёт проклятый звонок.

Как говаривал классик:

Школа — это не рабство. Рабство предполагает, что раб приносит пользу. Школа, в свою очередь, больше похожа на пытку, на грубую издёвку, во время которой людей строят по шеренге и бьют линейкой, как собаку Павлова, и в то же время оставляют им достаточно свободы, чтобы они могли друг над другом измываться…

Из эссе «Моя школа» за авторством Татьяна, 6Б Класс

Золотые слова.

Школа Ямато представляла собой угловатое нагромождение бетонных плит. Такой своеобразный утилитарный брутализм. Мне сразу вспомнились хрущёвки, которые специально строились таким образом, чтобы, в случае атомной войны, они могли просто «сложиться» от удара, но не развалиться полностью. Казалось бы, депрессивное местечко, но у местного архитектора явно были замашки, а главное дарование большого художника. Он потрудился, чтобы в каждом коридоре и на каждом лестничном пролёте разверзались широкие окна; школа была прямо залита светом; где бы ты ни шёл и куда бы ни повернул, по краешку глаза неуклонно скользила голубая высь.

Даже в туалете.

Кхм.

…Кстати по поводу последнего. В какой-то момент Ямато приспичило и я, по привычке, направился в мужской санузел.

— Упс, мимо… — сказал я нескольким ребятам, которые вытаращили на меня глаза и стали срочно натягивать штаны. Затем я проследовал в женский туалет, и там…

Оставим это за кадром.

…Ограничусь тем простым замечанием, что это был травмирующий опыт, который я всегда буду хранить под корочкой своего сознания.

По возвращению в коридор я услышал пронзительный звонок и направился в классную комнату. Стоило мне открыть дверь, как дети сперва посмотрели на меня, а затем отвернулись, упорно делая вид, что не замечают.

Я горько улыбнулся.

Видимо, моя «выходка» произвела на них даже более сильное впечатление, чем казалось на первый взгляд. Ничего не поделаешь. Я присел за свободную парту возле окна, зевнул и стал разглядывать песчаный дворик.

Через пару минут пришёл учитель и стал раздавать нам белые листочки. Ах да… Сегодня же намечался «экзамен», о котором сообщили в последний момент, и который прожёг бедной Ямато все нервы. Школьники стали шептаться, учитель стучал по парте, а я…

У меня возникла небольшая проблема.

«Напишите развернутый ответ».

Легко сказать…

Я взял в свои тонкие белые пальчики ручку, покрутил и нарисовал грустный смайлик:

:(

…Я не умел писать.

Странным образом, конкретно в этом измерении мне была понятна письменная речь. У меня было несколько возможных объяснений данной аномалии. Быть может, всё дело было в носителе. В мире Фантазмагорикуса мне приходилось использовать переводчик; в Подземелье — тоже, но там я понимал Марию и Марина. Вероятно, причиной этому была некая связь, которая существовала между волшебником и призванным существом. Даже обыкновенный фамильяр понимал команды своего мастера; очень может быть, что мой мозг просто переводил их на понятный для меня язык.

Здесь, в свою очередь, моим «носителем» был полноценный человек; я находился в голове Ямато, и поскольку девушка понимала письменную и устную речь на уровне инстинкта, я тоже располагал данной информацией. А вот с письмом… было немного сложнее.

— …

Экзамен продолжался двадцать минут, на протяжении которых я безуспешно пытался освоить местную письменность; я придумал следующую схему: сперва смотрел на понятные слова, а затем пытался их срисовать. Это был рабочий метод, но довольно ограниченный; я смог ответить на пару простеньких вопросов, но все задания, которые требовали расписать подробный ответ, и уж тем более вся секция, которая затрагивала историю этого мира, оказались мной пропущены.

Вот уже действительно кошмар наяву.

Наконец эта пытка закончилась. Учитель собрал бумажки, сложил и уже было приступил к уроку, как вдруг открылась дверь, и в классную комнату зашёл старичок в белом костюме. Это был директор Ямаото.

— Сидите, дети, сидите… — сказал он и выдавил улыбку. Его морщинистое лицо выражало волнение. — Есть в вашем классе такая… Ямато Надесико?.. — спросил старик, пристально разглядывая парты.

Я сглотнул. Неужели меня таки нашли? Мой взгляд обратился на окно. Может… Нет, Ямато разобьётся. Она была хрупкая, как фарфоровая кукла…

Выбора нет.

Я поднял руку.

— Это я.

В классе повисла тишина.

— Вот как… — Ямаото поморгал. — В таком случае следуйте за мной… Ох, не волнуйтесь, это… ничего совсем серьёзного. А вы, дети, продолжайте урок, гранит науки сам себя на загрызёт! — сказал он, давя улыбку, и поманил меня, как собачку, в коридор.

Как только за нами закрылась дверь, старик помялся и сказал:

— Не волнуйтесь… Просто кое-кто хочет с вами поговорить.

— Ладно.

Как будто у меня есть выбор.

Директор ещё раз кивнул, и мы пошли по коридору. Поглядывая на сутулую спину старика, я вдруг подумал: может ударить его по затылку? Если меня действительно ведут на расстрел, сейчас был, пожалуй, мой последний шанс убежать; с другой стороны, будет неловко, если потом всё это окажется ошибкой…

— Вы очень храбрая девушка, — вдруг сказал Ямаото, когда я уже примерял угол падения булавы.

— Хм?..

— Не каждый отважится заговорить с представителем министерства. Признаться… — на губах старика показалась жалкая улыбка. — Даже я научен их бояться. Но так и надо. Их обязанности… предполагают определённую модель поведения, если вы меня понимаете.

— Меня поэтому вызывают?

— Поэтому?.. Ох, нет, здесь немного… другая причина. Скоро вам всё расскажут, прошу, — в конце коридора находилась белая дверь. Старик приоткрыл её, и мы зашли в просторный кабинет. Интерьер у него был довольно бедный: книжная полка, столик и стул. На фоне широкой панорамы неба, вид на которую открывался из окна, стояли двое: тот самый врач в белом халате, который заведовал аппаратом, и…

— Это она? — Икари сперва удивился, а затем нахмурился, рассматривая меня своими пронзительными серыми глазами. В ясном сиянии голубого неба в них появились молочные нотки.

— Что-то не нравится? — спросил я.

— …Нет, — спустя пару секунд мужчина пришёл в себя. — Присаживайтесь, — он показал на стул.

Я присел, затем скрестил ноги. Когда носишь юбку, нужно постоянно следить за этим моментом… Если расставлять ноги в разные стороны, как это обыкновенно делают мужчины, можно попасть в неловкое положение…

— Вы уверены, что это… — меж тем Икари краем глаза посмотрел на доктора. Последний растерялся, проверил какие-то бумаги и медленно кивнул.