Страница 67 из 70
Он с грустью погладил женский профиль и отвернулся.
— Ну и характер же у нее был! Отвратительный!.. Чего только не вытворяла! Сама скандалистка, вышла за экстремала, гоняла на мотоцикле как бешеная! Не знаю, как мой отец это терпел. Ведь это из-за нее он оказался здесь раньше времени…
Повисла пауза, и кладбищенская тишина окутала их как густым туманом. Может, надо что-то сказать? — подумал Матео. Но что?..
— Хорошо хоть Бьянка не такая, — неожиданно продолжил дон Диего. — И если что, то с ней рядом Мария, она ей всегда поможет…
Не поспоришь, хмуро согласился Матео. Если бы не ее помощь, он бы сейчас стоял где-нибудь с мольбертом в центре солнечной Севильи, а не ходил по холодному старому кладбищу, полному семейных склепов. Ничего удивительного, что Бьянка такая чокнутая! Если ее сюда возили часто, да еще и с детства, любой свихнется…
Дон Диего медленно отошел к соседнему совсем новому склепу и поманил его за собой.
— А вот здесь место моего сына, брата-близнеца Бьянки.
На стене была надпись “Себастьян де Варгас”, а под ней — пустота вместо дат рождения и смерти. Гораздо сильнее, чем до этого Матео захотелось спросить, что же все-таки случилось, но он не рискнул. Слишком уж мрачно смотрел на склеп дон Диего. Как они там говорили? Семейная трагедия? Ни слова при папе?
— Время неумолимо, — немного глухим голосом продолжил дон Диего, — и каждому отмеряно свое. Поэтому мы просто обязаны думать о том, что останется после нас. Семья важна, очень важна! Наши дети, внуки — вот то, чем нужно гордиться! И ради чего нужно жить… Понимаешь меня, Матео?
Матео кивнул, хотя понимал он уже очень мало.
— Брат ее уже не с нами, — словно с укором дон Диего махнул на склеп, — так что одна она у меня осталась. И вот там, — он сделал шаг в сторону и показал на небольшой участок, — будет ее место. Когда ее не станет…
Матео изумленно вытаращился на заросший травой клочок земли. Бедная Бьянка! С детства знать место, где тебя похоронят!..
— Да, — сказал дон Диего, — и твое место тоже там будет. Рядом с ней… — и многозначительно добавил: — А когда это случится, зависит от тебя.
Слова медленно вращались в голове, отказываясь обретать смысл, и Матео продолжал ошеломленно смотреть на зеленую траву, растущую среди могильной серости. Это что, угроза? Или такая дурацкая шутка?
— Так что гордись! — серьезно сказал дон Диего. — Теперь ты — часть всего этого! — он неспешно обвел рукой семейные склепы, предлагая Матео прочувствовать всю важность момента.
Получилось: Матео прочувствовал и понял, что меньше всего в этой жизни ему хотелось думать о месте, где его похоронят. И еще меньше, чтобы это место ему показали. Особенно в молодости. Да и с чего это его место здесь? Он же только изображает ее парня! Только на два месяца! И все не по-настоящему!.. Но вот говорить этого вслух явно не стоило. Особенно на кладбище.
— Поехали дальше, — сказал дон Диего. — Мне нужно еще кое-что тебе показать…
Бьянка бесцельно расхаживала по гостиной, перебрасывая из руки в руку смартфон. Время, казалось, еле двигалось, и каждая минута ощущалась как час. С улицы не доносилось ни звука, дом словно утонул в тишине, а мысли — в неопределенности. Время от времени она косилась на Марию, которая, уютно вытянувшись на диване, читала книгу и ее беспокойства не замечала.
— Мария, — наконец Бьянка не выдержала и позвала ее, — прошло уже три часа! Куда он его повез?
Мария медленно оторвалась от книги.
— Думаю, он начал с семейного кладбища.
Пальцы Бьянки нервно дрогнули, и смартфон чуть не полетел на пол.
— По ходу выставка у него будет посмертная, — пробормотала она, заталкивая смартфон в карман. — Папа его точно убьет…
— Не волнуйся, убивать его пока не за что, — сказала Мария таким голосом, будто ей было жаль, что оно так.
— Я за него и не волнуюсь! — отрезала Бьянка и продолжила ходить по гостиной. Даже страшно было представить, куда он повезет его дальше.
Матео хмуро опирался о деревянные ограждения большого открытого плаца. Сразу после кладбища дон Диего привез его на свой конный завод. Зачем? Ведь лошадей он не любил. Но дон Диего не спрашивал, а сам Матео, помня слова Бьянки, этого говорить, разумеется, не стал. И вот уже почти четверть часа он стоял рядом с ее отцом и угрюмо смотрел то на конюшни вдалеке, то на серую лошадь, в одиночестве скачущую по плацу. И ничего из увиденного в восторг его не приводило.
— Андалузская порода, — говорил дон Диего, — гордость наших земель! Уже несколько веков моя семья занимается их разведением. Знаешь, какие люди их покупают? На днях вел переговоры с одной королевской семьей! А эта, — он показал на рысью скачущую лошадь, — для голливудской звезды! Кстати, ты про Испанскую школу верховой езды в Вене слышал?
Матео молча кивнул. Слышал, от Бьянки. Дон Диего улыбнулся, довольный его осведомленностью.
— Так вот, я их даже туда поставляю!
Не зная, что на это ответить, да и надо ли вообще, Матео снова кивнул.
— Только посмотри на нее! — восхищенно произнес дон Диего — Будто не скачет, а танцует! Какая красавица!
Матео равнодушно перевел взгляд на лошадь. Что сказать? Мускулистые ноги, густая длинная грива и пышный хвост — никакой особенной красоты он не заметил, как и отличий от тех лошадей, которых запрягают в экипажи, чтобы покатать туристов по Севилье.
— Породистая, уникальная! Но самое главное: молодая, горячая, не объезженная! — продолжал дон Диего с таким энтузиазмом, будто хотел ему эту лошадь продать. — Никого к себе просто так не подпускает. Неопытного или робкого наездника скинет моментально! Но тем ведь и интереснее, верно? Стоит того, чтобы с ней повозиться, хоть и крутой нрав!..
Матео подозрительно покосился на него. Речь же сейчас идет о лошади, верно?
— А ты опытный наездник, Матео? — неожиданно повернулся к нему дон Диего.
Матео на мгновение задумался. Если речь идет все-таки о лошади, то не очень. И свидетельством тому были небольшой шрам под лопаткой и рубец под коленом. Хотя в доме его родителей было полно детских фотографий, где он сидит верхом во время очередной севильской ярмарки, сделанных, правда, не по его воле.
— Я умею ездить, — уклончиво ответил он и постарался перевести тему: — А Бьянка умеет?
— Бьянка верхом не ездит, — серьезно сказал дон Диего.
— Боится? — хмыкнул Матео, вспоминая, как она смеялась над его нелюбовью к лошадям.
— Зачем лишний раз рисковать… — пробормотал ее отец и снова отвернулся к плацу.
В это время к лошади приблизился конюх с кнутом в руке, едва увидев который, она резко развернулась и поскакала в противоположную сторону.
— Эх, Марии здесь не хватает, — оживленно сказал дон Диего, жестом показывая конюху продолжать. — Она хорошо с плетью обращается!
— Представляю, — мрачно отозвался Матео.
— Нет, ты даже не представляешь. Виртуозно!
Нет, именно что представляю, подумал Матео. И от этой ее виртуозности спина болела до сих пор, даже пара синяков осталась.
— А чего же вы ее сюда не переведете?
— Перевести? — удивился дон Диего. — Мария делает только то, что сама хочет.
Зачем вам такая непослушная служанка? — хотел спросить Матео, но сдержался, так как в голове внезапно зазвучал голос Бьянки, советующий несколько раз подумать, прежде чем говорить. Что он и сделал.
Еще немного постояв у плаца, дон Диего направился в сторону конюшен, и Матео нехотя поплелся следом. Конюшни, конечно, не склепы, но смотреть на них ему все равно не хотелось, и, едва зайдя внутрь, он скривился от резкого неприятного запаха. Но для дона Диего все, видимо, было привычным. Он быстрым шагом прошел мимо длинного ряда денников и, остановившись у самого последнего, подозвал Матео к себе. Внутри почти неподвижно стоял черный жеребец с блестящими глазами, и, только когда дон Диего постучал по двери, он апатично поднял голову.