Страница 3 из 70
Радовало лишь одно: больше никогда — ни за что, ни при каких обстоятельствах — она с ним не встретится. И этот позор можно забыть. Матео… Даже имя хотелось забыть, вычеркнуть раз и навсегда из списка имен. Главное — вернуться домой до приезда Марии. Ей не надо об этом знать.
Сколько Матео себя помнил, основной его жизненной амбицией было переехать в Севилью и стать известным художником. С первой задачей он справился больше пяти лет назад, закончив школу и навсегда покинув родительскую ферму под Малагой. А вот со второй все было не так просто.
— Мир современного искусства суров, — объяснял Матео его агент, — и одного таланта в нем мало. Чтобы добиться успеха, нужен свой стиль, уникальность! В общем то, за что захотят покупать именно тебя. Вот за что покупать именно тебя, Матео?
Матео обычно пожимал плечами.
— Потому что ты гений! Лучший из моих художников! — восклицал его агент и, заметив сомнения на лице Матео, обычно сопровождавшие эту фразу, неизменно добавлял: — Ты же почти как Гойя. Только современный…
На этом моменте Матео обычно вздыхал. Считать себя гением, конечно, было приятно, но врать себе он не любил. Рисовал он хорошо, и на каждом его пейзаже сверкала солнцем прекрасная Севилья. Такими и были его картины: яркими, живыми, полными тепла и света. Но не уникальными. И внимательный глаз опытного критика легко бы заметил целую череду художников, которых Матео беззастенчиво, но очень умело копировал в поисках собственного стиля.
К счастью, любители искусства куда менее строги, чем критики. И время от времени Матео с помощью своего агента удавалось продать несколько картин, но до известности, славы и богатства ему было еще очень далеко. Поэтому, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, Матео был вынужден работать. Вспомнив об этом, он неохотно оделся, наспех позавтракал сухим сандвичем, завалявшемся в холодильнике, и вышел из дома.
Помимо занятий живописью у Матео было две работы. Первую он нашел сразу же, как только приехал в Севилью. Правда, искал он тогда не работу, а совет, за которым пошел к одному известному художнику, давнему другу своей бабушки. Однако картины Матео художника не особо впечатлили, зато он оценил другие стороны парня. Так Матео стал натурщиком.
Эта работа его не утомляла. Девушки и женщины, обучавшиеся у художника, Матео любили и редко просили принимать неудобные или слишком сложные позы. Основное их требование сводилось лишь к минимуму одежды. А чем меньше одежды, тем в этой работе выше оплата. Так что Матео все устраивало.
Он приоткрыл дверь школы, и, как это всегда бывало, по залу разнеслись радостные женские голоса.
— Сегодня будет Матео!
Чувствуя на себе множество пытливых взглядов, он улыбнулся всем сразу и никому конкретно и быстро прошел в раздевалку.
— Такой красавчик…
— Соскучилась по нему!..
Приглушенные голоса из зала были отличным аккомпанементом, под который Матео любил раздеваться. Пожалуй, это было самое приятное в его работе. Он натянул набедренную повязку и удовлетворенно оглядел себя в зеркале. Определенно, он заслуживал всех этих комментариев. Широко расправив плечи, он вышел в зал под восхищенный женский шепот и, беглым взглядом окинув художниц, сел на табуретку.
Единственным недостатком в работе натурщиком для Матео была скука, делавшая долгое неподвижное сидение почти невыносимым. Стараясь развлечься, он погружался в собственные мысли, составляя планы на сегодня или вспоминая то, что было вчера, если, конечно, было, что вспомнить. В этот день ему нужно было сидеть вполоборота, слегка вытянув вперед ногу и свесив голову на грудь. Как юноша, уснувший на берегу заколдованного озера, или как олимпиец, уставший от своих побед… Одно хорошо: хотя бы не нужно наклоняться. После выпитого ночью это было бы не так просто. И зачем он вчера столько выпил? Все она виновата, эта чокнутая…
Как только они оказались у него в квартире, Бьянка практически сразу же начала раздеваться. Сбросила блузку, стянула юбку, а затем в одном белье и чулках уселась на кровать. Вид, честно признался себе Матео, был вполне будоражащим. Но многообещающим оказалось только начало.
Стоило ему приблизиться, как она тут же схватила принесенную с собой бутылку мартини и начала пить прямо из горлышка.
— Может, тебе коктейль сделать? — неуверенно предложил он.
— Не надо, — отрезала она. — Так лучше. Допью — и сразу начнем.
Его попытки забрать у нее бутылку оказались безуспешными. И одного мартини ей не хватило…
— Матео, — где-то рядом засмеялись женщины, — не спи!
Матео тряхнул головой и непонимающе разлепил глаза.
— Не выспался? — улыбнулась ему сидящая прямо перед ним молодая девушка.
Он неопределенно кивнул и, с трудом удерживаясь от желания зевнуть, вернулся к прежней позе.
Через час, когда занятие закончилось, художницы стали расходиться, и Матео с облегчением отправился в раздевалку. Однако дойти до нее он не успел.
— Матео!..
Он быстро обернулся. Соблазнительно покачивая бедрами, к нему приближалась та самая молодая художница. Красиво, даже очень… В баре бы он точно обратил на нее внимание.
— Может быть, хоть этим вечером ты свободен? Могли бы наконец куда-нибудь выбраться…
Она томно стрельнула глазами, а Матео вздохнул: она чаще других подходила с подобными предложениями и, даже получая все время один и тот же ответ, не оставляла попыток.
— Извини, — сказал он, — сегодня совсем никак.
— Тогда в другой раз, — слегка разочарованно улыбнулась она и, помахав ему на прощание, плавно вышла из студии.
Матео проводил ее рассеянным взглядом. Он обычно не запоминал ни лица, ни имена женщин, которые его рисуют. Да и зачем ему их имена? В конце концов, он не собирался спать ни с одной женщиной в этой школе.
— В противном случае, — объяснял ему художник, — конфликтов в школе будет не избежать, а кому нужны конфликты? Да и тебе самому позировать станет гораздо сложнее!
Матео его понял. К тому же женщин он предпочитал находить сам в одном уютном баре, где прошлой ночью снял сумасшедшую Бьянку. Эта девчонка действительно была сумасшедшей!.. Одной бутылки ей не хватило. За пару минут расправившись с мартини прямо перед изумленным Матео, она постучала по его же кровати и приказала:
— Иди сюда!
Наконец-то, решил он и, сев рядом, попытался ее обнять. Не получилось. Она резко отстранилась, пробурчала что-то про “не помогает” и полезла в свою сумочку. Оттуда она извлекала маленькую бутылочку и, неумело открыв ее, сделала глоток.
Матео удивленно уставился на этикетку. Водка?!.. Похоже, она хотела напиться до беспамятства. Только зачем было уходить из бара с парнем, если секс не входит в планы? Собственно, это он у нее и спросил.
— Все будет, — пьяно отозвалась она и откинула уже пустую бутылочку в сторону. — У тебя еще выпить есть?
— Напиться могла и в баре, — проворчал он.
Не обращая внимания на его недовольство, Бьянка вскочила с кровати и начала копаться в холодильнике. Почти мгновенно в ее руках оказалась однажды подаренная ему бутылка виски, которую он хранил для особого случая. Свинтив крышку, она сделала большой глоток, а затем, неуверенно покачиваясь и крепко прижимая бутылку к себе, вернулась на кровать.
— По-моему, тебе уже достаточно, — хмуро сказал он.
А дальше произошло нечто, к чему он не был готов. Бутылка упала, темное пятно стало расплываться по простыне, ее пальцы с силой впились в его плечи, а ее губы — в его губы. А затем так же внезапно в ее руках снова оказалась бутылка.
— Явно не достаточно, — пробормотала Бьянка и продолжила пить виски прямо из горлышка.
Несколько секунд Матео ошарашенно смотрел на потемневшую простыню, чувствуя всю горечь выпитого ею алкоголя на своих губах. Поцелуй был неожиданным, быстрым и, откровенно говоря, неприятным. Таким, каким принцесса из сказки могла бы целовать лягушку в надежде, что та превратится в принца. И закончился так, словно принцесса поняла, что волшебного превращения не будет.