Страница 12 из 70
— Я все равно уже все видела, — отозвалась за спиной Бьянка.
— Ты же говорила, что ничего не помнишь, — он покосился в ее сторону. — Или хочешь освежить воспоминания?
Пряча внезапный румянец, она отвернулась к окну, из которого открывался вид на большой торговый центр и стадион за ним. Но вид ее, похоже, не интересовал — Бьянка смотрела только на пыльный подоконник и мерно выстукивала пальцами дробь по нему. Трам-трам-пам-пам… У Матео, который в этот момент натягивал чистую майку, возникло ощущение, что она пытается наиграть какую-то мелодию. Но вместо этого только поднималась пыль, и нарастало напряжение. Когда же она, наконец, уйдет?..
— А зачем тебе так срочно понадобились деньги? — вдруг спросила Бьянка и прекратила стучать.
— Какая разница, — проворчал он, торопливо застегивая ремень.
— И сколько тебе нужно?
— Я не продаюсь! — отрезал он. — А тебе уже пора! Поищи себе парня в другом месте!..
Вздрогнув, как от внезапного толчка в спину, Бьянка вцепилась пальцами в подоконник и понуро опустила голову. Отчаявшись ее выставить, Матео сел на кровать. Только бы она не начала плакать, чтобы уговорить его. Он живо представил, как покраснеют ее глаза, как лицо уткнется в ладони, как по комнате разнесутся рыдания. А потом вспомнил ту мокрую каплю на ее щеке, из-за которой забрал ее из бара. Нет, ни за что! Больше на ее слезы он не поведется, пусть хоть затопит здесь все.
— Ты не понимаешь, — тихо сказала она, — я не могу пойти туда одна…
— Это не моя проблема, — так же тихо сказал он, мысленно перемещая Бьянку за дверь квартиры.
Она стремительно развернулась, и Матео с облегчением отметил, что в ее блестящих глазах были не слезы, а всего лишь ярость.
— Не понял?! Я не могупойти в этот чертов клуб одна!
— Так не ходи, — равнодушно отозвался он, решив с ней больше не спорить.
— Ты что дурак?! Да это все — твоя вина!! И я хочу, чтобы ты мне теперь помог!
Мой дом — хибара, моя картина — мазня, а сам я дурак, мысленно перечислил Матео и добавил: дважды дурак, потому что привел тебя к себе дважды.
— В жизни обычно все не так, как мы хотим, — он театрально развел руками. — Считай, что ты получила урок, и заметь, — его губы растянула усмешка, — совершенно бесплатно!
Бьянка с досадой шлепнула по подоконнику, подняв пыль, которая тут же опустилась на ее мятую блузку.
— Ты еще пожалеешь! — выдохнула она, хватая сумочку.
— Да-да, — насмешливо протянул Матео, — я очень испугался…
Она выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью — точь-в-точь как в утро после их знакомства. И точь-в-точь как тогда он облегченно выдохнул. Кажется, теперь проблема устранена окончательно.
После ее ухода Матео некоторое время рассматривал картину на мольберте. Неосознанно повторяя ее движения, его голова склонялась то на один, то на другой бок. Не сказать, что ему все нравилось, да и пейзаж был еще не дорисован, но все же величественный севильский собор в лучах утреннего солнца радовал глаз, и краски были нанесены умело. Совсем не мазня… Да и что это вообще значит: картина неинтересная? Это же рисунок, а не кино или книга. Она просто ничего не понимает в живописи, решил Матео и направился к холодильнику. Лампочка приветливо загорелась, освещая привычную пустоту. На верхней полке он нашел одинокий кусок хлеба и немного сыра с плесенью, образовавшейся уже после покупки. Может, стоило хотя бы купить микроволновку? Матео поставил чайник и, срезав с сыра плесень, бросил его на хлеб. А зачем?
Место, где он жил, скорее напоминало комнату в дешевом хостеле, чем настоящую квартиру. Во всем чувствовалось, что хозяин тут временно: вечно пустой холодильник, баночка с быстрорастворимым кофе на столе, одна кружка и одна тарелка в ржавой раковине. Все его личные вещи лежали в небольшой сумке в углу, с которой он когда-то приехал в Севилью — в квартире не было шкафа, и Матео решил, что он ему особо не нужен. Словом, если бы он захотел переехать, вряд ли бы это заняло больше получаса.
Тут уныло и пусто…
На вкус сыр оказался еще более мерзким, чем на вид. Отбросив его в сторону, Матео плеснул в кружку кипятка и всыпал несколько ложек кофе. Однако кофе тоже показался ему отвратительным. Более того, впервые ему было неприятно смотреть на пустые углы и обшарпанные стены своего жилища.
Хибара…
Никакая не хибара, обиженно подумал он, выплескивая мутную жидкость из кружки в раковину. Да, рядом стадион. Да, бывает шумно. Да, дом не самый новый, обычная многоэтажка! Да, кран протекает, и давно нужен ремонт… И все же по сравнению с тем, где он жил, когда только приехал в Севилью, эта квартира — огромный прогресс!
К тому же она находится в современном районе, рядом с дорогими отелями, хорошими кафе и торговыми центрами. В паре минут от вокзала Санта-Хуста. В паре минут от бара, где он работает, и от студии, где он позирует, и даже на расстоянии пешей прогулки от старого города, где он обычно стоит с мольбертом и рисует. Он себе смог такое позволить далеко не сразу и до сих пор гордился тем, что живет именно здесь. А ее мнения он вообще-то даже не спрашивал! Еще неизвестно, где она сама живет… Снова вспомнив о Бьянке, он нахмурился. Что она все еще делает в его мыслях? Из квартиры ее оказалось выгнать намного проще, чем из собственной головы.
Бьянка неслась вниз по лестнице с чувством, что видит один и тот же дурной сон дважды. Два похмельных пробуждения в его квартире — а ведь она вообще не пьет! Два унизительных утра, в которых некого было винить, кроме собственной слабости, глупости и нерешительности!.. Самое невыносимое, что она сама себя обманула. Когда, проснувшись, рассматривала его, в груди теплилась мысль, что он забрал ее с собой из бара не просто так, что это может хоть что-то значить. Не зря же он уже дважды вмешался в ее дела: в кафе с подругами и прошлой ночью, когда к ней приставали в баре. Оба раза у него нашлись слова, когда у нее их не было. Бьянка до боли прикусила губу. Двойной самообман на вкус был горче любого алкоголя.
Лестница все не кончалась, а лифт, казалось, где-то навечно застрял. Она остановилась на узком пролете, вытирая выступившие слезы. Ну почему все так глупо получилось? Хотела уговорить его помочь, а вместо этого выставила себя дурой, сорвалась, наговорила гадостей. Он же теперь вообще ее больше слушать не будет… Что сказать Виоле? Заявиться в этот чертов клуб одной? Это был конец…
Ветер хлестнул по лицу, когда она выскочила из подъезда, а вслед за ним в спину ударил голос, спокойный, уверенный и жесткий:
— И что ты здесь делала?
Чувствуя, как мороз побежал по коже, Бьянка медленно развернулась. Вот это точно был конец. Самое страшное, что могло произойти.
— Садись, — сказала Мария и распахнула дверцу машины.
В этот день Матео чуть не опоздал на работу, хотя такого с ним обычно не случалось. Проскочив мимо оживившихся при его появлении художниц, он скрылся в маленькой комнатке, где стал торопливо переодеваться. Вернее, раздеваться. Как и в прошлый раз позировать приходилось в одной набедренной повязке. Временами Матео думал, что старый художник, хозяин школы, выбирал такие наряды намеренно, чтобы его ученицы не теряли интереса к обучению.
— Матео… Сегодня будет Матео!.. — раздавались из зала привычные восхищенные вздохи.
Это его взбодрило, как и всегда. Он оглядел себя в зеркале и остался доволен. Да тут бы любая была счастлива, если бы он согласился быть ее парнем! Вот только ему это не нужно, а она не должна была его оскорблять. Так что она сама во всем виновата: и в том, что произошло вчера днем, и этой ночью, и уж тем более этим утром. И пусть теперь идет в свой клуб сама!..
Сообразив, что уже несколько минут убеждает в этом свое отражение, Матео устало прикрыл глаза. Опять она! Да сколько же можно… Пообещав себе больше о ней не вспоминать, он вышел из раздевалки в зал.