Цена бессмертия

Что-то не увязывается здесь. Пусть даже Борисов писал рапорт насчет структурного лингвиста. Пусть даже «верхам» нужен был стукачок в наших рядах. Пусть даже не отделу внутренних расследований, а этому самому Братству. Майор велел нам с Ириной никому не заикаться и постараться забыть даже само это слово, а не то нас не только никакая телепатия, но даже он сам, майор Борисов, спасти не сможет. Мы не так уж много и знаем. Не вижу смысла секретничать. Надрал я летом это самое Братство, скачал у них текстовики с уставами и программными документами. Но ведь они оказались сплошь липовыми. Fiction. Если Братство действительно существует, то главные документы они, конечно, не на компьютере хранят.

Итак, пусть даже Ирина выполняла роль слепого агента у мифического Братства... Нет, никак не вяжется. Тогда бы мы не смогли обыграть их в сентябре с девастатором. Ведь если я не ошибаюсь, мы именно их тогда обыграли.

Получается, Лесник тогда сдал их нам. Сдал своих — или они ему не свои? Что это за деятель такой вообще? На кого работает? Надо это выяснить.

Тогда, может быть, я смогу понять, зачем он подбросил нам Рубцову».

Содержание файла 1651.txt

Записан в тот же день.

«Странная у меня сейчас возникла идея: что Лесник ещё тогда, когда он на набережной ломал кости этим подонкам, спасая Ирину, знал, зачем она ему будет нужна.

Профзаболевание: предрасположенность к мистике».

— Ну, как тебе это нравится? — спросил Борисов, когда Ларькин закончил чтение сводки.

— Странный какой-то полтергейст. Слишком угрюмый.

— Полтергейст вообще-то не от хорошего заводится, бывают довольно жестокие проявления, — заметил майор.

— Понятное дело. Но не так же... Если скопление отрицательной энергетики — так нужно время, чтобы оно проявилось. А тут хлоп — и нет человека. Хлоп — нет второго. Что-то. незнакомое. А что Илья говорит?

— Говорит, что дело имеет к нам прямое отношение. Он редко высказывается так определенно.

— Вот и хорошо. Нам всем пора уже чем-нибудь серьезным заняться, а то мы дурью начали маяться.

— Я надеюсь, ты не меня имеешь в виду?

— Конечно нет. Неточно выразился.

— А если речь идет о вас, то да. Твоими устами глаголет истина. Разогнать бы вас по разным городам. А Рубцову, по-моему, уже можно сбрасывать на укрепленные сооружения врага. Только, боюсь, мировое сообщество осудит нас за негуманные методы ведения войны. Как будто есть гуманные. Ты как себя чувствуешь, головка не бо-бо? Извини, что опять спрашиваю.

— А я опять не пойму, о чем вы?

— Можешь не отвечать, все ясно. Для начала займешься полтергейстом ты один. А там видно будет. Такое сочетание индивидуумов менее взрывоопасно. Мне кажется, у меня в группе остался только один боеспособный офицер. Да и тот прапорщик.

— Просто Ирина уделяет ему мало внимания.

— Ладно, работай. Подробности затребуешь у Большакова. Поищи аналогичные случаи. Как обычно.

«Вообще, это идея, — подумал майор, когда остался один. — Неплохо бы устроить Рубцовой зарубежную командировку. Надо обговорить с генералом такую возможность».

Содержание файла 1108.txt

Записан 10 января 2000 г.

«Не будь её, наверное, я так и не научился бы владеть своими способностями так, как сейчас. Даже научился немного отключаться от постоянного давления чужих мыслей. Это просто благословение — оставаться наедине со своими собственными. Всю жизнь словно под локоть кто толкал. Спасибо Ю.Н., что он такой непробиваемый. Только в его присутствии я чувствую себя свободным от неприязни — у меня уже аллергия на излучаемый чужим мозгом эгоизм. Э-мозги. Анаграмма. Он — единственный, кто недоступен ни для сканирования, ни для зомбирования. Стальной человек. Хорошо, что есть такие. Наверное, на таких мир и держится. Ведь не на таких же, как я...

Не будь её, не было бы этого опустошительного пожара в душе. Как Мамай прошел. Или Папай, старый, гораздо старше говнюка-Чингизида скифский бог. Опыт, который делает душу не богаче, а беднее. Это не для красивого словца сказано. Бывает такой опыт/ по себе чувствую. Как будто пережгли какие-то важные блоки в схеме. Так мог бы кокетничать электрический стул...

Какой же ты дурак, Илья Большаков.

На православное Рождество Илье приснился омерзительный сон; как будто, разговаривая с Рубцовой, он заметил огромную мужскую руку, лезшую к ней под юбку. И не то чтобы эта волосатая лапа лезла туда с определенной целью (хотя на такую фантазию Большаков был вполне способен даже в рождественском сне), но она была такой невероятно большой, мощной и длинной, что являлась как бы продолжением тела Ирины, заменяя ей ноги. Сама Рубцова была чем-то наподобие кисти этой уходившей в бесконечность руки — или марионеткой. Ирина о чём-то говорила, по своему обыкновению, кокетливо строила глазки, а Илья невольно поглядывал вниз, стараясь, однако, не подать виду, что он видит, на чем она держится. Поглядывал — и замечал, как совпадают движения мышц под кожей могучего запястья с движениями глаз и рта женщины, изменениями выражения её лица...

Проснувшись, Большаков попытался разобраться, чем вызвано сновидение. Он не так уж часто видел сны — и каждый был символичным, означавшим какую-то перемену в жизни. В этом сне символика была простая: марионетка, что ж тут истолковывать. Большаков решил, что сон порожден его собственными размышлениями. Значит, в глубине души он всё-таки считает Рубцову чьим-то орудием, подозревая её в несамостоятельности. «Либо она продолжает работать на Лесника, либо у неё есть другой хозяин», — подумал Илья.

На работе, выбрав свободный час, он попытался найти всё, что мог, о Леснике. Но нашел он так мало, что результат поразил его скудностью информации. Досье, заведенное ими на Лесника полгода назад, содержало информацию, известную в основном со слов Борисова.

По образованию востоковед. Сотрудник отдела по борьбе с терроризмом. Специализация: Ближний Восток, Египет, Греция. Участвовал в спецоперациях, в том числе на Кавказе. По выслуге лет и образованию мог бы уже быть полковником, но, как и Борисов, до сих пор в звании майора. Руководит специализированной группой, созданной для противодействия международному терроризму. По оперативным соображениям вся информация о группе была закрыта и проходила по высшему уровню секретности. Большаков так и не смог выяснить ни одного имени, даже настоящего имени самого Лесника.

Он использовал старый надежный способ: просеял списки спецполиклиники, в которой лечились сотрудники ФСБ, — но и там его ждало полное фиаско. Получалось, что Лесник не только никогда не лечился, но даже ни разу не проходил медосмотр. Это уже вообще была какая-то фантастика. Оставалась только квартира, местонахождение которой он знал из воспоминаний Ирины.

Еще пятьдесят минут напряженной работы «Вампира» — и Илья узнал, что хозяином приватизированного жилья значится Непрухин Ростислав Всеволодович. Программист озадаченно потер переносицу: от имени-отчества повеяло древностью, а в фамилии слышалась издевка. Что ж, за неимением ничего лучшего иногда не мешает знать и псевдоним. Хоть какая-то зацепочка.

Однако зацепочка никуда его не вывела. Он потратил совершенно впустую ещё семьдесят минут. Потом пришел Ларькин и загрузил его работой — по иронии судьбы, заниматься пришлось опять сбором какой-то квартирной московской статистики. В тот день дальше уже достигнутого ему не удалось продвинуться. Не удалось и в последующие дни. Косвенным путем он смог выяснить, что Лесник в настоящее время в Москве отсутствует. Тогда Большаков решился на отчаянный шаг: посетить квартиру Ростислава Всеволодовича Непрухина с небольшим неофициальным обыском.