Тунгусский след

— Это верно, — согласился подполковник. — Очевидно, Кабан будет начеку. Тогда финал первого этапа ясен. После этого мы уводим экспедицию подальше от приисков в тайгу, сбиваем чеченцев со следа и начинаем второй этап. У бандитов уже нет причин интересоваться Борисовым, и долго искать его по тайге они не станут...

Пятницкий загасил окурок в пепельнице.

— Если только Штабист не передаст им нашу информацию,

— Не знаю, поверят ли они в эту легенду.

— Поверят. В истории они не очень сильны, их познаний хватит ровно настолько, чтобы поверить. К тому же, чеченцы занимаются именно золотом, а утех, кто имел с ним дело, есть одно профзаболевание...

— Золотая лихорадка.

— Самого глупого и обкуренного заколотит — и цепная реакция охватит всех. Одно дело — собирать дань с мелких артелей по тайге. Это нудно, скучища, никакой анаши не хватит для окрашивания досуга. А тут вдруг сами в руки плывут десятки пудов колчаковского золота, бриллианты, старинные драгоценности, да все это сразу, одним махом! Пусть даже двое чекистов с заветной картой умеют драться и стрелять — не боги же они... Все люди смертны.

— Если чеченцы стянут силы к Пристани или Хрустальному и полезут в тайгу искать Борисова, у нас будут серьезные основания заняться Штабистом. А Вятич получит возможность поохотиться в тайге на горных волков.

Пятницкий подумал, что азартный охотник и ярый русофил подполковник Тимашов (служебный псевдоним — Вятич), наверное, для того и затеял всю эту операцию, которая в документах отдела по борьбе с организованной преступностью проходит как "мероприятия по выявлению преступных связей чеченской группировки в Средней Сибири".

— Ну, а если не полезут — тогда Власов чист, — полувопросительным тоном сказал Плющ.

— Да. В науке отрицательный результат тоже результат. А у нас... — полковник вспомнил старый каламбур одного из своих сослуживцев, — ...отрицательный результат можно считать положительным.

— А Главный Пожарник будет знать подробности? — осторожно спросил подполковник.

— Зачем ему подробности? — пожал плечами Пятницкий. — Предположим, он чем-то конкретным завтра заинтересуется... Пусть. Мы же знаем, что он работает не на чеченцев.

Они помолчали. Полковник повернул к себе другой стороной легкую пепельницу, стоявшую на столе. Плющ, размышляя, гонял по столу свой шарик. Глядя на изящную, современного дизайна, пепельницу с нарочито простыми изгибами и очертаниями, Пятницкий зачем-то сказал:

— Игра игрой, но даже полиграф можно обмануть: Ты это знаешь лучше меня. А вот в таких заварушках, когда у противника и у нас на карту поставлены живые бойцы, выясняется, кто чего стоит —и выясняется истина. Есть много способов, но этот —самый надежный.

— Не у всякого хватит духа положить десятки своих лучших бойцов ради того, чтобы сохранить одного стукача, — кивнул подполковник.

На следующий день полковник Пятницкий докладывал свою часть проекта "Тунгусский след" человеку, которого у себя в отделе они называли Главным Пожарником — руководителю Федеральной Службы Безопасности РФ. Двумя часами позже длинный, как жердь, с вечно вытаращенными глазами генерал Дудукин должен был изложить свою часть проекта. Пятницкий был в курсе его, в общем, незамысловатых планов: через своих агентов отследить систему оповещения и связи у бандитов с помощью раздражающего фактора —экспедиции майора Борисова. Желчный и чересчур самостоятельный Борисов, к которому —это Пятницкий должен был признать —словосочетание "раздражающий фактор" подходило как нельзя лучше, работал теперь в отделе науки. Не так давно Дудукин и другие начальники приложили немало усилий, чтобы отстранить его от оперативной работы. Теперь вот требовался приказ Главного Пожарника, чтобы достать Борисова обратно.

— Вы запускаете дезинформацию через проверяемого и отслеживаете, прошла ли она к...

— Противнику, —закончил фразу полковник.

— Способ старый.

— Но простой и надежный, — внимательно глядя на начальника, сказал Пятницкий. Тот чуть поморщился, словно тема разговора была ему неприятна. Генеральская форма совершенно не шла к его сугубо штатской физиономии. Возможно, по этой причине дубовые листочки, на которые соскользнул взгляд полковника, навели его на мысли о бане.

— Кого Вы подозреваете? —спросил руководитель Федеральной Службы Безопасности.

— Мы не подозреваем. Просто проверяем, —спокойно ответил Пятницкий и подал ему два листа бумаги с короткими справками о проверяемых сотрудниках.

— Буров Семен Васильевич. Помню прекрасно. Тот самый, который один-единственный жив остался? — вполголоса спросил новоиспеченный генерал.

— Да, он. Штабная рота и взвод боевого охранения — все были перебиты, а полковник остался жив. Повезло, очевидно. Но проверить нужно, — Пятницкий говорил с небольшими паузами, поощряемый начальственным вниманием.

— Все ясно. А этот... майор Власов?

— Вероятная утечка оперативной информации. Провал одной из операций при штурме Грозного. Помните? Секретность тогда была недостаточной, это усложняет нашу работу, но мы постепенно проверяем всех, кто так или иначе имел отношение к подготовке той операции. К сожалению, их было слишком много. Вот, добрались до Власова. Вернее, подошла его очередь.

— Война затихла, а Вы все работаете. Это хорошо, — сказал генерал, но слова прозвучали не очень уверенно. По лицу опять пробежала гримаса, как будто то, чем занимался Отдел внутренних расследований, было ему неприятно. Пятницкий, однако, был прекрасно осведомлен, что чистоплюем их теперешний босс не был, в интригах и грязных кремлевских делишках последнего времени изрядно преуспел. Но как-то без азарта, входившей в моду хищности и крутости, а по долгу службы... И не потому, что вкуса к этому не было или хитрости недоставало. Полковник через своих соратников по тайному Братству прекрасно знал, что Главный Пожарник изворотлив и хитер необычайно и ради спасения себя и своего хозяина способен изобретать многоходовые комбинации.

Вот только хозяина он выбрал неудачно. Против собственной природы идти очень трудно, а по натуре Главный Пожарник был прежде всего Человеком Системы, идеальным функционером. В хозяева же этот вечный ведомый выбрал себе разрушителя системы, человека, который провозгласил Эпоху Большого Хапка: "Хватайте, кто сколько сможет проглотить! Все можно!"

В таких условиях шеф ФСБ прослыл человеком нерешительным, чуть ли не слабохарактерным. Даже оставаясь любимчиком президента, он не мог избавиться от имиджа — в какой-то степени — неудачника. Полковник и другие "братья" догадывались, что при другом правителе, таком, который сумел бы сказать: "Ша! Добычу буду делить я и только я!", Главный Пожарник запомнился бы современникам абсолютно другим. Он вошел бы в историю как человек несгибаемый и беспощадный. Говорят, что таким же бесхарактерным был Железный Феликс. Совершенно несамостоятельный, Человек Системы, он был эталоном воли и настоящего личного героизма — потому что всегда спиной чувствовал могучую, непреклонную волю вождя.

— А зачем Вам понадобился Борисов? —недоуменно спросил Главный Пожарник. — Сотрудник Отдела научных исследований, начальник маленькой специальной группы...

— Инициатива идет из Отдела по борьбе с терроризмом, у них какие-то свои соображения. Видимо, генерал Дудукин Вам о них скажет. А мы не возражаем.

Даже больше того: у нас есть причины поддерживать эту инициативу. Одна из них, например, такая: ГРАС может служить очень удобным прикрытием сверху, если сибирская операция получится шумной и будет нездоровый резонанс. Для публики мы подготовим другую легенду, а для закрытой правительственной комиссии, если понадобится, можно будет рассекретить Борисова.

— Грубо говоря, сдать, —все так же тихо произнес начальник, на этот раз без оттенка брезгливости.

— Так точно, сдать, потому что от работы его придется в таком случае отстранить. Но при любом расследовании Борисов сможет сказать только то, что его отправляли на Подкаменную Тунгуску в научную экспедицию. А на виду там будет только он, не считая напарника, конечно.