Поживем - увидим

Валентайн (тревожно). Что вы хотите этим сказать, миссис Клэндон?

Миссис Клэндон. Я думаю, вы и сами понимаете, что я хочу этим сказать.

Валентайн. Глория?

Миссис Клэндон. Да, Глория.

Валентайн (сдаваясь). Ну что ж, я влюблен в Глорию. (Предупреждая ее возражение.) Я знаю, что вы сейчас скажете: у меня нет денег.

Миссис Клэндон. Я меньше всего забочусь о деньгах, мистер Валентайн.

Валентайн. В таком случае вы сильно отличаетесь от всех матерей, с которыми мне до сих пор доводилось беседовать на эту тему.

Миссис Клэндон. Вот-вот-вот, мистер Валентайн, мы подходим к существу дела. Для вас это все не внове, а? (Он раскрывает рот, чтобы возражать, но она гневно обрывает его.) Ах, неужели же вы думаете, что я вовсе лишена здравого смысла? При всем своем невежестве в этом вопросе, я все же понимаю, что неопытному новичку не удалось бы за одно свидание добиться так много от такой женщины, как моя дочь!

Валентайн. Уверяю вас…

Миссис Клэндон (останавливая его). Да я и не виню вас, мистер Валентайн… Глория должна уметь постоять за себя, и вы имеете полное право развлекаться, как вам угодно. Но…

Валентайн (протестуя). Развлекаться ?! О, миссис Клэндон!

Миссис Клэндон (неумолимо). И вы клянетесь, мистер Валентайн, что ваше чувство серьезно?

Валентайн (с отчаянной решимостью). Клянусь!

Она испытующе смотрит на него.

(Чувство юмора берет верх, и он с забавной миной продолжает.) Только беда в том, что мои чувства всегда бывали серьезны, а в результате — вот он я, цел и невредим, как видите.

Миссис Клэндон. Я так и представляла себе дело. (Сурово.) Мистер Валентайн, вы принадлежите к той породе мужчин, для которой сердце женщины — игрушка.

Валентайн. А почему бы и нет? Стоит ли серьезно относиться к чему-нибудь, кроме служения человеку? Впрочем, я вас понял. (Встает, берет шляпу; с корректной учтивостью.) Вы желаете, чтобы я перестал посещать ваш дом?

Миссис Клэндон. Напротив. Лучший способ для Глории освободиться от вашего влияния — это познакомиться с вами покороче.

Валентайн (искренне испугавшись). Что вы говорите, миссис Клэндон? Неужто вы так думаете на самом деле? Миссис Клэндон. Я твердо верю в разумное воспитание, которое Глория получила с детства.

Валентайн (точно гора у него свалилась с плеч). A-а! Ну тогда я спокоен. (Снова садится, отшвырнув шляпу небрежным жестом человека, которому больше ничего не угрожает.)

Миссис Клэндон (возмущенная его самоуверенностью). Что вы хотите этим сказать?

Валентайн (таинственно поворачиваясь к ней). Разрешите вас поучить немного, миссис Клэндон?

Миссис Клэндон (сухо). Я всегда готова учиться.

Валентайн. Вы никогда не интересовались военным делом?.. Ну, артиллерия, знаете, пушки там, броненосцы и прочее?

Миссис Клэндон. Военное дело имеет какое-нибудь отношение к Глории?

Валентайн. Самое прямое, — по аналогии. На протяжении всего нашего столетия, дорогая миссис Клэндон, развитие артиллерийского дела сводилось по существу к поединку между тем, кто делает пушки, и тем, кто производит броню для защиты от пушечных ядер. Вы строите корабль, способный устоять против самой мощной из существующих пушек; затем кто-то строит еще более мощную пушку и топит ваш корабль. Вы строите еще более тяжелый корабль, рассчитанный именно на это, самое последнее, орудие; кто-то строит еще более мощную пушку и снова топит ваш корабль. И /гак далее и так далее. Ну так вот — то же самое происходит в поединке полов.

Миссис Клэндон. Поединок полов?!

Валентайн. Вот именно. Вы разве не слыхали о «поединке полов»? Ах да, я забыл: вы ведь были на Мадейре, когда появилось это выражение. Нужно ли объяснять, что оно значит?

Миссис Клэндон (презрительно). Нет!

Валентайн. Ну вот видите. Теперь рассмотрим, как протекает поединок полов. Мать, женщина старомодная, получила в свое время старомодное воспитание, рассчитанное на то, чтобы оградить ее от мужских козней. Результат вам известен: старомодный мужчина ее обставляет. Тогда старомодная мать, решившись во что бы то ни стало изыскать более верные средства для спасения своей дочери, пытается создать броню, которая оказалась бы не по зубам старомодному мужчине. Она дает своей дочери научное образование, — ваш случай. Что делать старомодному мужчине? Он начинает вопить, что этак нельзя, неженственно, дескать, и все такое прочее. Да что толку? И вот ему приходится отказаться от своей старомодной тактики — с коленопреклонениями там, клятвами в любви, уважении, покорности и так далее.

Миссис Клэндон. Положим, эти клятвы требовались от женщины.

Валентайн. Разве? Впрочем, вы, наверное, правы,—да, да, конечно так. Ну-с, так что же делает мужчина? Да то же, что делал наш артиллерист: пытается вырваться на голову вперед, вооружается научно и побивает женщину в этой новой игре точно так же, как побивал ее в прежней. Мне еще и двадцати трех лет не было, когда я постиг правила обращения с женщиной, воспитанной на женском равноправии: ведь это еще до меня открыли. Как сидите, я действую по самой новой системе.

Миссис Клэндон (брезгливо). Вижу.

Валентайн. Но по этой-то причине есть одна категория девушек, против которой моя система бессильна.

Миссис Клэндон. И это?..

Валентайн. Девушка старинного образца. Если бы вы воспитали Глорию по старинке, мне бы пришлось восемнадцать месяцев добиваться того, чего я добился у нее сегодня в какие-нибудь восемнадцать минут. Да, миссис Клэндон! Благодаря «высшему образованию для женщин» мне и удалось одержать победу над Глорией. А кто заставил ее уверовать в это высшее образование? Вы! Миссис Клэндон (вставая). Мистер Валентайн! Вы очень умны…

Валентайн (тоже вставая). Что вы, миссис Клэндон! Миссис Клэндон. Однако нового вы мне ничего не сказали. Прощайте.

Валентайн (в ужасе). Прощайте?! Значит, я ее даже не увижу больше?

Миссис Клэндон. Боюсь, что она не вернется сюда, пока вы не уйдете отсюда, мистер Валентайн. Она потому и ушла, что не хотела встречаться с вами.

Валентайн (задумчиво). Это хороший признак. До свиданья. (Кланяется и идет к дверям, по-видимому, вполне довольный положением дела.)

Миссис Клэндон (встревоженная). Почему вы считаете это хорошим признаком?

Валентайн (дойдя до двери, оборачивается). Потому что я до смерти боюсь ее; и похоже, что она до смерти боится меня. (Поворачивается и сталкивается в дверях с Глорией. Она смотрит на него немигающим взглядом. Он растерянно, во все глаза, глядит на нее, затем переводит взгляд на миссис Клэндон и, окончательно смешавшись, вновь глядит на Глорию.)

Глория (бледная, с трудом сдерживаясь). Мама, это правда — то, что Долли мне сейчас рассказала?

Миссис Клэндон. Что же она тебе рассказала?

Глория. Что ты беседовала обо мне с этим джентльменом?

Валентайн (чуть слышно). С этим джентльменом! О! Миссис Клэндон (резко). Мистер Валентайн, вы можете минуту помолчать?

Он жалобно смотрит на них, затем, махнув рукой, возвращается к оттоманке и швыряет на нее шляпу.

Глория (матери, с горьким упреком в голосе). Мама, какое право ты имела так поступить?

Миссис Клэндон. Но, Глория, я ничего такого не говорила, чего бы я не имела права говорить.

Валентайн (ввязываясь некстати со своей поддержкой). Ничего. Ровно ничего.

Обе женщины уничтожают его взглядом.

Прошу прощенья! (С виноватым видом опускается на оттоманку.)

Глория. Я считаю, что никто не имеет права даже думать о том, что касается одной меня. (С трудом подавляет волнение и отворачивается от них обоих, чтобы скрыть его.)

Миссис Клэндон. Милая моя, если я задела твою гордость…

Глория (поворачиваясь к ним на минутку). Гордость? Какая там гордость! У меня нет больше гордости! Чем мне гордиться, когда я не имею власти над самой собой? (Снова отворачивается.) Но если женщина не может уберечься сама — никому ее не уберечь. И спасать ее не имеет права никто; даже родная мать не имеет этого права. Я потеряла твое доверие, так же как потеряла уважение этого человека, пусть… (Останавливается, чтобы подавить рыдание.)