Страница 30 из 47
— Ответь. — Тихо шепчет.
— Не уверена, что хочу говорить с ним. — Язык немного заплетается, так как в руках держу уже третий бокал.
— Тебе решать, но я бы ответил. — Максим облокачивается на спинку стула и скрестив руки на груди наблюдает за мной. Как на зверушку в клетке уставился. Ещё и на лице гуляет неподдельный интерес, который парень даже и не думает скрывать.
— Что ты хочешь? — Зевая отвечаю на звонок. — Время видел?
— Ты где? — Тихо спрашивает. Голос виноватый. Пьяный.
— А где мне ещё быть? Спасибо твоему брату, что не бросил на произвол судьбы, пока твоя мама выкидывала мои вещи. — Бросаю взгляд на Макса и тут же становится жарко. Между ног появляется пульсация. Наши глаза просто встретились, а я уже взрываюсь внутри салютом. Уверена, это всё вино.
— Он отвез тебя домой?
— Да. — Я не вру. Я же дома нахожусь. Не у себя, но всё же дома.
— Хорошо. Прости меня, ладно? Я не хотел так срываться. Давай завтра приеду, поговорим?
— Не нужно приезжать. — Резко отвечаю и наконец-то отвожу взгляд от Макса. Встаю на ноги и иду к окну смотря на ночной город с высоты пятнадцатого этажа. — К тебе завтра гости приедут. Отмечай день рождения. Поговорить всегда успеем. Например, в понедельник?
— Нам ещё совместную работу делать.
— Я сделаю всё, не переживай. Отдыхай.
— Спасибо, Кать. — Тяжело вздыхает. — Ещё раз прости. Мне жаль.
Отключаю телефон и развернувшись врезаюсь в грудь Макса. Он смотрит на меня сверху вниз, мне же приходиться поднять голову наверх. Стоим очень близко, в носу отчётливо чувствуется запах его одеколона.
— Я не рассталась ещё с Глебом. — Говорю тихо. Эта близость, между нами, уже кажется слишком интимной, поэтому слова сами собой срываются с губ.
— Так расстанься. — Отвечает очень холодно.
— В понедельник.
— Почему он разозлился? — Макс сканирует меня взглядом.
— Не знаю. Приревновал. — Пожимаю плечами.
— Глаза бегают, губы поджимаешь. Врёшь. — Макс нежно убирает за ухо выбившиеся волоски моих волос. Вздрагиваю от приятного прикосновения. — Он был мокрый, когда ворвался ко мне в комнату. А ты была прикрыта одним полотенцем. Значит были вместе в душе.
— Я не могу… — Стыдно. Очень. Как я ему могу рассказать всё, что было?
— Можешь. Почему мой брат сорвался и обвинял в этом меня? — Молчу. — Ты думала, что это я пришёл к тебе в душ? А когда поняла, что это не я. Что было?
Щёки моментально вспыхивают. Зачем он заставляет меня признаться в этом? Потешить самолюбие? Резко вздыхаю, отвожу взгляд в сторону и возвращаюсь к барной стойке. Беру бокал и одним глотком допиваю остатки.
— Теперь всё понятно. — Тихо шепчет Макс. Он ухмылялся, видно было, что ему приятно, но это было не всё. Парень был расстроен. Или даже огорчён чем-то.
— Я тебя разочаровала? — Спрашиваю то, что первое приходи на ум. Мой женский пьяный мозг подумал именно об этом. И отчего-то страшно услышать положительный ответ.
— Нет. — Отвечает и садиться на диван. — Первый срыв у Глеба случился, когда он меня и Полину застал вместе. Я в своей манере подшучивал над девушкой. Намёки кидал, говорил, что хочу её. — Усмехается. — Она девочка симпатичная, но я бы не стал. Да и характер у неё скверный. А Поля решила, что я всерьёз запал на неё. Заперла нас в комнате и начала кидаться с поцелуями.
— Глеб зашёл тогда, когда ты её отталкивал от себя? — Сажусь рядом на диван.
— Да. — Внутри ликую. Знала, что дело не в Максе. Знала, что Полина сама виновата. — У Глеба есть проблемы с агрессией. Это мы узнали именно в тот момент, когда он накинулся на меня с кулаками. Затем реабилитация. Психологи. Таблетки. — Тяжело вздыхает и начинает заламывать пальцы рук. — Второй раз, когда Полина свалила в Италию. Он только вышел из больницы, когда вы познакомились. Курс пропивать закончил и вот, снова я.
— Как же я виновата перед ним. — Тихо шепчу.
— Кать, ему постоянно нужна поддерживающая терапия. Всё, что касается отношений, это тьма. Он помешан на контроле. Он во всём видит измену. Загорается, как спичка. Понимаю, это сложно представить, но Глеб скрытный представитель абьюзивных отношений. Он жизни тебе не даст. И если Полине важны так бабки его родителей, а не собственное спокойствие, отдай ты его ей.
— Но Глеб не выглядит как тот, кто причинит вред.
— Хочешь проверить это? — В глазах Макса бушует ураган, но голос ровный. Без эмоций и такой отстранённый, холодный.
И я понимаю, что не хочу. Мне жаль Глеба, очень жаль. Но сегодня, когда увидела бешеный взгляд парня поняла, что боюсь его. И не испытываю ничего, кроме страха.
Я не могу быть с тем, от кого ощущаю физическую угрозу. Макса я тоже боюсь, но это что-то другое. Здесь, я боюсь, что обидит морально. Боюсь, что разобьёт сердце. И не знаешь, что больнее. Синяки на теле или дыра в груди.
23 — глава
Мне пришлось вступить в бой с Максом за право спать на диване. Парень настаивал на том, чтобы я провела ночь в его кровати (конечно же без него), но я была непробиваемой.
Считаю, что спальня — это место хозяина квартиры, куда вход посторонним воспрещён. Тем более, я не могла отделаться от мысли, что на той кровати нежилась голая девушка. Сразу брезгливо становилось. А если этой девушкой ещё и Ника была? Аж передёргивает от отвращения. Интересно, часто ли она бывает в его квартире?
Проснулась я намного раньше, чем Макс, поэтому решила себя занять приготовлением завтрака. Выбора было немного, но я прекрасно справилась со своей задачей.
— Клянусь, это впервые за десять лет, когда я просыпаюсь не по будильнику, а от восхитительного аромата еды и кофе. — Из спальни выходит Макс, потирая заспанные глаза. На нем пижамные брюки и… все. Засматриваюсь на косые мышцы, прохожусь взглядом по кубикам пресса и только после дохожу до кривой ухмылки на губах, и вскинутых вверх бровях. Черт. Меня поймали с поличным.
— Садись, давай. — Быстро хватаюсь за тарелку с сырниками и бутербродами. — Кофе будешь? Или может тебе чай заварить?
Парень кидает взгляд на плиту и его лицо моментально вытягивается от удивления.
— Ты сварила кофе? В турке? Почему не кофемашина?
— Я… — Улыбаюсь от смущения ставя тарелки с едой перед Максом. — Больше люблю кофе из турки. Он получается очень ароматным и вкусным. Машина никогда так его не сварит.
— Полностью согласен.
Макс так смотрит на меня, что аж желудок сводит спазмом. С таким восхищением, которое идёт вперемешку с удивлением и смятением. Мне кажется, что он так же теряется в своих внутренних ощущениях, как и я. Засасывает в круговорот эмоций, которые невозможно распознать.
— Я решила, что должна хотя бы как-то отблагодарить тебя за помощь. Завтрак лучший способ. Спасибо тебе.
— Если ты будешь готовить для меня, то я готов помогать тебе постоянно. — Улыбается с набитым ртом. — Ммм… Мышуль, я терпеть не могу сырники. Хотел съесть один ради приличия, но, твою ж мать! — Пододвигает к себе тарелку. — Мне кажется я съем все.
Почему я готова танцевать ламбаду от его слов? Почему я чувствую такое наслаждения от того, что ему понравилось? Как будто удовлетворить Макса было моей жизненной целью, которую я только что выполнила!
— Ты даже бутерброды сделала так, как я люблю! — Удивляется с таким восхищением в глазах. — Ты что, настолько хотела произвести впечатление, что навела справки обо мне?
— Я просто делала так, как люблю сама. — Пожимаю плечами. Затем морщусь. — И ничего я не хотела на тебя производить! Просто хотела сделать приятно и накормить!
— А ты оказывается извращенка, раз любишь такие бутеры. — Произносит это с особым удовольствием. Бутерброды и правда можно назвать извращением. Паста с крилем, колбаса, крабовые палочки и всё это под запечённой сырной корочкой. Когда я так делала, тётку в буквальном смысле, выворачивало наизнанку.
— Взаимно. — Тихо шепчу в ответ.
И между нами наступает тишина. Сидим, напротив друг друга, уставившись глаза в глаза, да купаемся в невидимом сладком влечении. Но умиротворению быстро приходи конец. Макс прочищает горло, резко хмурится, и вытирая рот салфеткой, встаёт из-за стола.