Мой (не)случайный препод

Мой (не)случайный препод — Анастасия Безбрежная

Пролог

— Вы что-то хотели, Миронова? — мягко, с присущей ему саркастической интонацией произнес Михаил, мать его, Дмитриевич, с ленцой откидываясь на спинку стула и слегка улыбаясь. — Я уж думал не увижу вас в этом семестре.

— Поэтому неуды влепили? — не сдержавшись, спросила я, впрочем, о выдержке, судя по тональности речи, можно было забыть. Что ж, я планировала иное, но получилось, как всегда.

Глаза финансиста так и горели азартом предвкушения моей реакции на его очередную выходку, которой он, безусловно, был доволен. Черта с два я снова поддамся на эти манипуляции.

— Я бы хотела обсудить условия отработки, поскольку не так давно вы отправили мне дополнительные задания, а сегодня вы влепили мне неуды, — он внимательно слушал не смотря на меня, но слегка скосив глаза в мою сторону.

О том, что вопросы эти отправлялись в пять, черт возьми, утра, выходного дня и повторялось это с завидной периодичностью, я предусмотрительно решила умолчать. Приглушенно выдохнув и отведя взгляд в сторону, я, насколько это было возможно, спокойно продолжила:

— И я воспринимаю это, как намек на то, что у меня могут быть сложности с закрытием предмета.

— Долго репетировали? — прозвучал вкрадчивый голос. Подняв глаза, я только сейчас заметила, что он уже успел повернуться в мою сторону и все это время с интересом наблюдал за мной.

— Это важно? — слегка приподняв бровь и посмотрев ему прямо в глаза, спросила я.

— Просто любопытно, сколько времени вам потребовалось, чтобы прийти к финальной постановке данного вопроса, — в тон моему официозу ответил он, с легкой усмешкой на губах. — Значит, вас интересуют неуды, — с излюбленной язвительной интонацией, повторил он мою фразу, — их наличие или отсутствие будет зависеть от вашего интереса к предмету, который, судя по отсутствию ответов на мои последние сообщения, полагаю, порядком поостыл, — буквально процедив и последнюю часть предложения, — а так же от уровня ваших знаний.

— Я думаю, свой уровень знаний я уже продемонстрировала достаточно, а что касается сообщений…

— Ваш уровень весьма посредственен, — он бесцеремонно меня перебил, — честно говоря, я ожидал от вас большего, учитывая, кто ваш отчим, хотя, судя по вашему братцу, — он выдержал короткую паузу и, едко усмехнувшись, продолжил: — путного все равно бы ничего не вышло.

Сказать, что я была в шоке от этих слов и тона, в котором они были произнесены — ничего не сказать. Я пыталась быть человеком, старалась относиться с понимаем к поведению Лебедева, но, черт возьми, разве все это дает ему право говорить такое.

«Это конец» — молниеносно пронеслось в голове. Воздух накалился до предела и застыл напряженной массой в комнате.

Я готова была терпеть его выходки, заносчивость, неуместный сарказм, даже его, черт возьми, злость и ненависть к моему отчиму, беспрерывно льющуюся мне на голову, но только не оскорбления в адрес Игоря.

Не помня себя от ярости, я отбросила рюкзак на пол и, подлетев к столу, этого напыщенного засранца, неожиданно даже для самой себя, прошипела:

— Не смейте говорить об Игоре! Вы можете считать мои знания и меня посредственными, выливать на меня все то, что не можете высказать в лицо Владиславу Викторовичу, но о брате ни слова! — запыхавшись и захлебываясь словами, я продолжала распаляться сильнее, выплескивая скопившиеся за все это время эмоции, — я пришла поговорить с вами, как со взрослым человеком, с преподавателем, но вы непременно переходите на личности, оскорбляя близких мне людей и меня в том числе. Я не виновата в том, что вы когда-то доверились не тому человеку, даже если этот человек мой отчим, он не сделал мне ничего плохого и, возможно, я вас удивлю, но о вас в нашем доме почти не говорят, разве что как о преподавателе с весьма сомнительным представлением о субординации… — слегка приврала я.

— Достаточно! — перебил меня он на удивление спокойным голосом. — Ты уже достаточно сказала, — его губы растянулись в полуулыбке, а глаза снова приобрели опасный блеск, он добился чего хотел — вывел меня из себя — и теперь с садистским удовольствием впитывал плоды своих стараний.

«Ну что ж, Лена, доигралась, сама же хотела поговорить начистоту, вот сейчас и поговорим. Вот только теперь кажется: если я и выйду из этого кабинета, то только вперед ногами» — последнее, что пронеслось у меня в голове прежде, чем этот заносчивый мудак встал со стула и начал приближаться ко мне.

— Ты серьезно считаешь, что я настолько мелочен, чтобы мстить тебе за поступки твоего кретина отчима?

— Ваши действия говорят сами за себя, — выпалила я, даже не думая теперь успокаиваться, поскольку все что мне оставалось — напряженно наблюдать за последствиями неосторожно брошенных слов…

— Неужели? — едко выплюнул финансист, очевидно, больше не пытавшийся сохранить хоть какой-то контроль. — А может ты уже начнешь говорить о чем, что тебя на самом деле интересует, и прекратишь наконец нести чушь про отработки…

Глава 1

Лена

Утро первого дня сентября встретило меня все тем же теплым солнцем, что светило на протяжении всего лета. Впрочем, теперь это было единственным напоминанием для всех студентов о прошедших беззаботных месяцах.

«И снова сентябрь» — пронеслось в голове.

Еще одно первое сентября еще одного учебного года, впрочем, в моей жизни это был уже тринадцатый круг добровольно-принудительных мучений, или второй курс университета.

Я не относилась к людям, наслаждавшимся учебой, но и к ненавистникам себя не причисляла. Просто очередная малоприятная и вместе с тем неизбежная часть жизни, ровно как и ежедневное вставание по утрам. К учебе я относилась с безвыходным смирением, что, безусловно не могло не радовать моих родителей, вечно недовольных «пагубным» влиянием на меня моего чрезмерно свободолюбивого брата. Игорь был, что называется сорвиголовой, он постоянно выходил за рамки: учеба-работа-дом — и не особо старался в них вписаться. Казалось, для него не существовало правил в этой жизни, кроме одного — жить надо так, чтобы ни о чем не жалеть, — как он часто любил повторять. Очевидно, именно эта «философия» и сподвигла его активно участвовать в ночной жизни нашего города.

С этими мыслями я, уже одетая и с собранным рюкзаком, вышла на кухню, где вовсю хлопотала мама, в привычном ей приподнятом настроении.

— Доброе утро, — веселым голосом произнесла она, одновременно пытаясь освоить очередной новый рецепт.

— Доброе, — ответила я, слегка поджав губы, в очередной раз отметив про себя, насколько мы разные.

Мам относилась к тому типу людей, которые всегда брались за что-то с особым весельем и легкостью, но никогда не привязывались к этому. Она напоминала мне воздушный шарик, готовый сорваться от малейшего дуновения ветра и радостно улететь в только ему известном направлении. Я же была более приземленной, возможно, поэтому подобная легкость ассоциировалась у меня с ненадежностью.

— Готова к новому учебному году? — с неизменной легкой улыбкой, спросила мама и посмотрела на меня.

— Как всегда, — делая себе кофе, ответила я и постаралась улыбнуться в ответ, но вышло как всегда натянуто и неловко.

Кивнув скорее уже самой себе, мама вернулась к рецепту. Разговор был окончен, впрочем, наши беседы с мамой никогда не длились долго, в отличии от разговоров с Игорем. Я тяжело вздохнула и, сделав глоток кофе, снова вернулась к мыслям о брате, лете и веселой поездке в горы с его друзьями.

Мы всегда были дружны, но по-настоящему братом и сестрой стали в последние годы моего обучения в школе. Быть может потому, что я наконец повзрослела, и Игорь стал проводить со мной больше времени, а может ему просто была необходима поддержка родного человека. Так или иначе наше общение было частым и близким, что и стало причиной опасений родителей. Они все боялись, особенно после выпускного из школы, что брат втянет меня в свой свободный образ жизни, но к их огромному облегчению, я не была столь свободолюбивой, как Игорь и не действовала по любому легкому импульсу, как моя собственная мать. В общем-то, по этой причине вместо того, чтобы нежиться в теплой постели, я, на ходу допивая кофе, выбегала из дома в несусветную рань. Впрочем, это никак не отменяло моего неизбежного опоздания.