Заговор против Афин

Тезей сделал знак своим людям, и они вышли вон. Габриэль с минуту послушала беседу воинов и, отойдя в сторонку, присоединилась к Петеру.

— Эй, — тихо позвала она, — все будет хорошо. Как только минует опасность, мы отправимся проведать твою лавку.

— Минует опасность! — мрачно повторил северянин и закрыл глаза. Габриэль с тревогой поглядела на приятеля и постаралась поудобнее устроиться у стены.

Царь Тезей кивал головой:

— Блестящий план, воительница. Иди к фонтану, прежде чем туда явится Бризус, и займи хорошее укрытие. А когда они придут…

— И если придут, — поправила она. — Впрочем, думаю, придут, на Бризуса это похоже.

— Ты сможешь предугадать его действия?

— Полагаю, да. Сколько до рассвета?

— Уже скоро рассветет.

— Тогда выступаем, — Зена прошла через комнату и похлопала пекаря по руке, тот вздрогнул, удержался от возгласа и поглядел на нее. — Бросай хлеб, бери Элизебу и уноси ноги. Найди себе укрытие.

— Укрытие, — эхом повторил он.

— Именно укрытие. Конюшня, где стоит Арго, храм Гермеса — ступай, куда хочешь, только уходи. Ты ведь не хочешь попасть в руки Бризуса? И я этого не хочу.

— Хлеб подгорит.

— Жизнь дороже, — понукала воительница. — Люди купят хлеб в соседней лавке: подумаешь, всего разок. Царь велел продать лошадей «Покровителей», а выручку он отдаст тебе. Ступай, не обеднеешь!

Уклосс в сомнении повернулся к жаровням, собрался с духом и принялся тушить огонь. Зена отвернулась и заставила Габриэль подняться, потом перевела глаза на торговца пергаментом, который ответил ей тревожным взглядом и тоже вскочил.

— Пойдешь с нами, — заявила воительница.

— А может, не надо?

— Не могу оставить тебя одного: попадешь в беду, — сказала Зена.

Петер поморщился, словно от боли:

— Ты мне все еще не доверяешь?

— И это тоже. Шевелись.

— Не переживай, — утешила Габриэль, когда они выходили из пекарни, — все обойдется. Я буду рядом, и я тебе доверяю.

— Благодарствую, — пробурчал он и притих, ибо Зена предостерегающе шикнула.

Небольшой отряд, соблюдая предосторожности и полную тишину, пробирался по извилистой темной дороге к старому фонтану. Не могло быть и речи о том, чтобы взять с собой факел. Наконец они увидели крошечную площадь между покосившимися хибарками: пришли. Зена притянула Габриэль поближе и прошептала:

— Люди царя говорят, что рядом святилище. Сейчас оно заброшено, так что можешь спрятать там Петера. И сама с ним посидишь, хорошо?

— Отлично придумано: не стану путаться под ногами, — ответила девушка и, схватив торговца за руку, увлекла его в темноту, прочь от фонтана.

Повисла тишина. Воительница осторожно обошла кучу камней, внимательно выбирая место, куда поставить ногу. Прокричала ночная птица. Зена вздрогнула, но быстро успокоилась — это был всего лишь филин, охотившийся во мраке. Почему бы ему не половить мышей в местных трущобах? «Никогда не видела человека, который бы умел ухать, как филин. Кричала настоящая птица», — подумала Зена. Мгновение спустя она заметила низкое, не слишком обветшалое крыльцо, поднялась по захламленным ступеням и увидела наглухо заколоченную дверь. Потом она взглянула на посеревшее небо. Воительнице подумалось: «Едва успели». Тезей стоял на расстоянии вытянутой руки, и она схватила его за запястье, сжала длинными сильными пальцами. Царь ушел, уводя с собой пятерых солдат. Воины двигались тихо, как мыши, которых ловил ухавший филин.

И снова ни звука. Мало-помалу светало, Зена начала различать изломанные линии крыш и полуразрушенные стены. Она сжала руки в кулаки и мрачно поглядела на них: «Терпеть не могу этот город, с первого взгляда невзлюбила. Подумать только — драться в такой щели!» Зена прошлась по тесному крыльцу, посмотрела на улицу, но там все было по-прежнему: ни шороха, ни тени. Она окинула взглядом площадь, фонтан и громадную неуклюжую статую. Вероятно, сидя верхом на Арго, воительница смогла бы заглянуть ей в глаза, но такого желания у нее не возникло.

Скоро явятся Бризус и десять его прихвостней: занимать боевые позиции. Тезей обещал ждать сигнала, и Зена надеялась, что так он и сделает. На коньке крыши заиграл первый золотой луч, воительница снова обвела взглядом площадь и вздрогнула: прямо у статуи Ники стоял Бризус, и не один. Уголки его губ кривились в усмешке, а руки сжимали меч. Негодяй помахал клинком и знакомым высоким голосом прокричал:

— Эй, может, не будем драться? Жалко такой хитон кровью пачкать!

Воительница тихо выругалась и бросилась вперед, держа наготове диск.

Бризус рассмеялся:

— Убери его, милочка, а то у меня рука устанет.

Она сделала непонимающий жест, а бандит махнул свободной рукой. Зена рискнула бросить взгляд, куда он указывал, и в лучах солнца, уже поднявшегося над нелепой статуей, увидела кошмарную картину. У ног Бризуса лежала Габриэль, и острие меча упиралось в ее беззащитную шею. Еще и статуя грозила того гляди упасть: укрепили ее плоховато, а поправить руки не дошли. Ладно, про скульптуру она на досуге подумает, а сейчас свободного времени нет.

— Убери диск, — повторил Бризус.

Воительница помолчала, потом позвала:

— Габриэль?

— Зена?

— Как ты?

— Могло быть и лучше!

— Тебе это с рук не сойдет, — прорычала Зена, обращаясь к негодяю и не сводя с него свирепых глаз. — Только волос на ее голове тронь, и ты…

— Оставь угрозы, — перебил Бризус.

— Это не угроза. Это предупреждение.

— Ты проиграла, Зена, — бандит обнажил зубы в ухмылке. — Мои люди на местах с тех пор, как я поговорил с пьяным Офером у лавки торговца пергаментом. Ты никогда не умела разгадывать мои планы! И в играх за мной не поспевала.

— С чего мне за тобой поспевать? Очень надо! — фыркнула воительница и, оглянувшись по сторонам, широко развела руками, потом свободно уронила их вдоль тела. — Что ты делаешь в этих трущобах, Бризус? Ты опустился, дружище.

— Ни капли. Я живу гораздо лучше, чем на службе у Мезентия, когда получал серебро и побои. Ты сделала за меня часть работы: избавила лагерь от тупиц. Поверь, о Миккели я не заплачу.

Зена мрачно улыбнулась: «Он не знает о делах во дворце». Раз люди Бризуса весь вечер провели у фонтана, значит, тот шпион, которого заметила Габриэль, на самом деле существует. Наверное, он еще не успел доложить главарю обо всем. Да будь с ним что угодно, сейчас у Зены есть дело поважнее: спасти Габриэль.

— Так в чем же заключается твой план, Бризус? — спросила она наконец. — Ты ведь нас обеих убьешь, поэтому можешь говорить начистоту.

Бандит гнусно осклабился и произнес:

— Она умрет прямо сейчас, на твоих глазах!

— Да я не возражаю. Раз уж все равно придется, лучше умереть сразу, — подала голос Габриэль, и Бризус злобно гаркнул на нее.

— Она права, — поддержала Зена и, подняв руку, подала знак царским стражам. Трое воинов вышли из тени и подняли мечи. Бризус долго смотрел на них растерянным взглядом, потом яростно уставился на Зену.

— Но ведь дворец…

— Власть переменилась. Странно, что тебе не сказали. Так сколько у тебя людей. Бризус? По моим подсчетам, около десяти, а значит, расклад не в твою пользу. Победа за мной.

— Не так все просто, — прошипел негодяй, а воительница пожала плечами. Бризус выкрикнул команду, и шайка головорезов выскочила из тени, встав напротив царских солдат.

— Не шевелиться, пока не скажу! — заорал главарь. — Стоять на месте!

— Ух, а это тот самый, у которого я кошелек стянул! — раздался поблизости звонкий голос. — Ха, простофиля!

Бризус вздрогнул и чуть не свернул шею, оглядываясь; Габриэль тут же попыталась улизнуть, но меч у горла напомнил о себе. По приказу Бризуса один из шайки вскинул лук, и Геларион отчаянно метнулся через площадь под укрытие статуи. Он мелькнул золотистой тенью, но стрела настигла его: звон отпущенной тетивы эхом отозвался от стен, раздался вскрик боли, и юноша упал. Бризус бросил на него беглый взгляд и гадко усмехнулся воительнице.