Страница 12 из 84
На самом деле я знал, что могу использовать в качестве аргументов в споре. Не слишком приятно сдавать все карты, но, если вопрос встанет ребром — у меня есть два убойных аргумента. Первый висит у меня на груди — хоть размер далеко не всегда имеет значение, это не относится к камням резонанса их резерву и пиковой выдаче. И дело тут даже не в самом Шахе, а в потенциальной возможности вернуть резонанс всем тем, чьи камни были уничтожены или утеряны.
С другой стороны, в империи есть тысячи уже прошедших инициацию камней, оставшихся без хозяев. Кто-то умер от естественных причин, других убили, но это не так важно. Главное, что все они — находятся в сокровищнице и считаются бесполезными. А если удастся подобрать для них владельца повторно — это усилит нашу державу.
Второй довод, куда более опасный для моих потенциальных противников — ордена, мое умение излечения и перенаправления праны. В том числе лечение столь жуткого недуга, нависшего над всеми дарниками как бесплодия. В принципе одного этого будет достаточно чтобы привлечь на свою сторону всех, кто оставался бездетным. Вот только раскрытие каждой из этих тайн превращает меня в гуся, несущего золотые яйца.
Раскрывать эти секреты, когда я окажусь на троне — вполне резонно. Все равно в золотой клетке сидеть. А вот раньше — чрезвычайно опасно. К тому же, проведя всего пару дней в бесконечных совещаниях и переговорах, просмотрев ворох бумаг и краешком почувствовав тот уровень безнадеги, который ожидает меня после восхождения на престол… не хочу. Я уже вижу к чему это привело в случае с Петром, безусловно сильнейшим дарником империи.
Но мои враги тоже ждать не будут, и если придется, для того чтобы разделаться с орденом я готов даже усесться задницей на жесткий и неудобный трон. Этим тварям на нашей земле не место!
Петроград, здание дворянского собрания.
— …таким образом, господа, я и моя фракция считает, что довольно уже терпеть выходки кровавых тиранов. — яростно говорил мужчина на трибуне. — Мы должны взять на себя ответственность и взять в руки бразды правления, как это сделали французы и американцы! Свобода и равенство! Долой лживых монархов!
— Долой! — послышались немногочисленные голоса сторонников выступающего, окруживших трибуну. Молодой князь Левашов давно прослыл сторонником радикальных идей, но до последнего стеснялся говорить о них громко. А сейчас, выступление в сенате!
— Люди на нашей стороне! Они помнят кровавую смуту! Помнят, как старая аристократия забивала своих слуг розгами и батогами! — кричал оратор, вошедший в раж. — Армия перейдет на сторону народа! Мы должны…
— А ну разойтись! — раздался громогласный голос и в проходах появилось множество мужчин в черной жандармской форме. — Князь Левашов, вы обвиняетесь в призывах к свержению власти, к работе на французское правительство и сотрудничестве с врагами родины и вражескими агентами слияния!
— Вяжи их! — не выдержав крикнул кто-то из жандармов. В воздухе загремели выстрелы и те из дворян кто не обладал конструктами бросились на выход, сбивая с ног и топча жандармов. Но Левашов не двинулся с места. Его сторонники отчаянно отбивались, заставляя жандармов и сторонников кровавого режима стягиваться все ближе к трибунам, а когда первые жандармы начали дотягиваться до него, Левашов дернул спрятанный в рукаве шнур.
— Что… почему? — не понимая, что происходит пробормотал князь, ожидавший что вокруг него возникнет непроницаемый купол. Ему обещали неприкосновенность и силу. Но вместо этого кровь вскипела в венах, и сложная конструкция из камней умерших, собранная в асинхронный резонатор, взорвалась, вводя всех окружающих в состояние диссонанса, меняющего саму реальность.
Прошло меньше пятнадцати минут, когда из дверей дворянского собрания, следом за испуганными людьми, хлынула толпа искаженных тварей.
Крейсер королева Виктория. В пятистах километрах от Петрограда.
— Началось господа. — выслушав доклад улыбнулся герцог Эдинбургский. — Готовьтесь к выступлению. Все боевые посты — занять!
Сирена взвыла над английской эскадрой, притаившейся в открытом море. Но даже если бы рядом оказался сторонний наблюдатель. Он не сумел бы определить принадлежности судов, ведь они принадлежали десятку самых разных построек, и хотя ни одно не принадлежало российской империи, над каждым развивался бело-желто-черный флаг с двуглавым орлом.