Золушка вне правил

Глава 8

Глава 8

Уже давно ушел управляющий, Ульрика, испуганно глядящая на меня, закончила собирать наш сундук, а я все так же сидела, уставившись в одну точку. Только что, с тихим, хрустальным звоном, разбились мои мечты о мирном идиллическим существовании - я сижу под сенью цветущих яблонь в кресле, вокруг порхают бабочки, поют птички, счастливые, чистые и сытые пейзане приносят мне плоды земли своей. Уютный дом с красными ставнями и белыми занавесками, толстый кот на подоконнике, из кухни доносятся ароматы корицы, ванили, кофе. Хотя кофе здесь пока ещё нет, вроде бы? Или я просто не видела?

Это были мечты. И, как правило, они имеют мало общего с реальностью. Если я правильно поняла (а я в этом уверена!), из всех недомолвок и увиливаний управляющего, то что-то там, в этом вдовьем углу, не так уж и шоколадно. И чтобы мои мечты осуществились, мне придется пахать и пахать тяжело, много и долго. Но я не этого боялась. Работать я привыкла, в том числе и руками.

Меня беспокоило другое. Я хорошо помнила опыт моего отца в 90-х годах, когда его успешная и прибыльная фирма приглянулась кому-то власть имущему. И ее легко и играючи отняли. Допустим, я смогу справиться с проблемами, если они там существуют. И получу на выходе успешное и прибыльное хозяйство. И что или кто помешает вот такому "племяннику" позарится на лакомый кусочек? Если уж они так легко распоряжаются законом в своих интересах.

Но пока я не видела никаких других вариантов. Надо ехать и все увидеть своими глазами. Я не исключала и того, что мне придется уехать из тех мест куда-нибудь ещё. Конечно, для этого нужны деньги. Надо будет тщательно обдумать этот вопрос, а также и о том месте, куда я намерена буду уехать. На все это, кроме денег, мне понадобится и время. Вот его-то я и буду выигрывать, сидя во вдовьем углу.

Решив все про себя, встряхнулась и перестала комплексовать. У меня всегда так - обычно я долго примериваюсь к непростым решениям, а потом, решив уже однозначно все, иду к намеченной цели спокойно и размеренно. Не расчесывая нервы ни себе, ни окружающим нервическими метаниями. Улыбнувшись притихшей Уле, чтобы лишний раз не пугать девчонку, бодро сказала:

-Раз все собрали, нам осталось только поужинать и хорошенько выспаться. Ужин неси сюда, а утром позавтракаю в столовой, заодно и попрощаюсь с родственником.

Выспались мы с Улей на славу, я вновь не стала отправлять ее спать на узкий и жёсткий топчанчик в комнатку горничной. Да ещё и расщедрились, камин с вечера протопили. В общем, спускалась я в столовую в хорошем настроении, полностью собранная, только верхнюю одежду в холл принесет Ульрика. Ей я тоже велела поесть плотнее, неизвестно, когда обедать будем.

К моему удивлению, в столовой уже присутствовал и господин Иоганн. Кроме Франца, разумеется. Тот ещё вчера обещал проводить меня. А господину Иоганну ещё бы в постельке понежиться пока. Увидев меня в дорожном наряде, вздернул бровь, но промолчал. Раз так, то промолчу и я. Пожелав всем приятного аппетита, приступила к трапезе, хотя под взглядом "племянника" кусок в горло не лез. Но я упорно ела, опустив взор в тарелку, иначе, боюсь, сорвалась бы и убежала. Наконец, покончив с трапезой, я встала, следом вскочил Франц, сказав, что сейчас проводит и все расскажет и объяснит. Но господин Иоганн не был бы собой, если бы не оставил за собой последнее слово, хотя и промолчал весь завтрак.

-Госпожа баронесса, должен вас предупредить, надумаете выйти замуж - придется вам вначале обратиться ко мне. Я не смогу постоянно бывать в поместье, связь со мной, в случае необходимости, можете держать через управляющего Франца.

Я, не оборачиваясь, так же ровно и равнодушно, ответила.

-Всенепременнейше, господин племянник! Но постараюсь как можно меньше напоминать вам о своем существовании. Прощайте, господин Иоганн!

Кто бы знал, что это тоже относится к не сбываемым мечтам!!

Франц проводил нас на хоздвор. Там, возле складов, заканчивали погрузку и надёжно фиксировали груз веревками аж три больших грузовых телеги с извозчиками. На первой, укрытой парусиной, явно громоздилась какая-то мебель. Эта телега уже отъезжала, готовилась к отъезду и вторая, на которой топорщились горой различные тюки, текстиль, значит. Третьей телегой, подъехавшей от другого склада, была телега с продуктами - мешки, корзины, тоже все плотно заставлено. А нам с Улей куда? Поверх корзин садиться?

Как бы отвечая на мой невысказанный вопрос, к нам подъехала небольшая пролетка с опущенным верхом. Сзади коляски был надёжно привязан мой сундук. Вот и хорошо, а то я уж думала, придется трястись в телеге на куче соломы. Франц, отдававший последние распоряжения возницам, подбежал ко мне.

-Госпожа баронесса, на кухне вам приготовили готовый обед, извозчики разогреют его на костре. Им тоже есть обед. Харчевни в том направлении пользуются неважной славой. Хотя очень оживленный путь проходит. Через Нойфельштатд проходит единственная дорога в Чахению из портов и столицы, Беллина. Извозчиков и телеги с коляской можете задержать на день, если понадобится. Но не более. Одну телегу и лошадь можете оставить себе, но извозчика не могу оставить, они все здесь живут, у всех семьи. Наймете, может быть, кого-нибудь из местных. Да, вот ещё, возьмите! Это я из казны, из прошлой арендной платы взял, мало ли, может понадобиться...

И мне в руку ткнули увесистый кошель с чем-то, глухо брякнувшим внутри. Только спустя длительное время я узнала, что добряк Франц просто отдал мне своё жалованье за два месяца.

Вначале ехать было скучно. Тянулись бесконечные пастбища, поля, затем сменившиеся садами, в которых работники убирали последние поздние яблоки. Я даже задремала, убаюканная мерным, плавным ходом коляски и пригревающим солнышком. Ближе к обеду проснулась от того, что на дороге стало шумно. Открыв глаза, огляделась. Да, движение стало интенсивным. В обе стороны шли тяжело груженные большие подводы, возчики громко окликали своих коллег на встречных курсах, в общем, гвалт был изрядный. Наш кучер, обернувшись ко мне, пояснил.

-Здесь как раз начинается путь в Чахению, груз для них перегружают на речных пристанях Трайна и Одерны, куда везут его баржами. После Нойфельштадта дорога идёт в горы, через перевал. Раньше он зимой закрывался, а сейчас редко когда на неделю - другую закроется.

Проехали пару деревушек мимо, не заезжая, только виднелись островерхие красные крыши да шпили небольших кирх. Спустя недолгое время наш обоз начал сворачивать на небольшую площадку в стороне от дороги. Там было выложено каменное костровище, вкопаны в землю несколько столов и лавок. Даже хворост был. Пообедали тем, что приготовила нам кухня, возчики метнулись в небольшой лесок неподалеку, восполнили запас хвороста, что потратили, и мы опять двинулись в путь, нам оставалась почти половина пути.

Приехали мы на место, когда уже откровенно стемнело. И хотя весь день светило солнце и мне в плотном дорожном платье было даже жарко, к вечеру все равно похолодало, и мне стало зябко. Поскольку последние часа полтора я откровенно клевала носом, то и не заметила, когда мы свернули в сторону с большака. Но Ульрика, болтавшая о том, о сем с кучером, сказала, что город вон там, за поворотом, его с большой дороги хорошо видно, а мы отъехали от нее километра на полтора (Автору известно, что в то время практически в каждом государстве была своя измерительная система, но для удобства восприятия пользуется современной метрической системой, принятой в Европе).

Перед нами высился темной громадой дом в два этажа, кажется, без малейшего проблеска света в окнах. Если честно, то и самих окон было не разглядеть, даже отсвета в стеклах не отражалось. Кучи чего-то непонятного громоздились в темноте вдоль подъездной дороги. Мы подъехали ближе, и наш кучер снял с коляски масляный фонарь, зажжённый по ночному времени. И принялся стучать в парадную дверь. Вначале стучал кнутовищем, затем кулаком, а потом уже откровенно дубасил ногой. Подошедшие мужики с телег уже предлагали зайти со двора, когда наконец, за дверью раздался недовольный мужской голос.