Биомем

– Что за бред! – не выдержал Леонид. – Какие, нахрен, вселенные!

Но руки разжал, и мальчишка, почувствовав свободу, тут же рванулся в темноту.

– А в нашей Вселенной всё хорошо, – спокойно продолжал Старший. – У тебя всё хорошо, у меня всё хорошо, у них, – он кивнул на своих спутников, – всё хорошо. Разве такая хорошая Вселенная не стоит того, чтобы её беречь?

Леонид ошарашенно посмотрел на Старшего.

– Вы о чём вообще?

– О зле, – ответил тот. – Ты получил заряд зла от этого мальчишки и хочешь пропустить зло сквозь себя. Передать его кому-то. Лучше тому, от кого его получил, но необязательно – можешь кошку по пути пнуть или наорать на свою девушку. Передать зло по цепи. Хотя знаешь, что это неправильно. А правильно – разорвать порочный круг, не пропускать зло в наш мир. В нашу такую прекрасную Вселенную.

Леонид резко встал.

– Знаете что!..

– Знаю, – кивнул Старший. – Тебе пора. Удачи!

Леонид посмотрел на часы – без пяти десять. В десять они с Динкой договорились встретиться у метро; она, конечно, как всегда, опоздает, но он должен прийти вовремя. Таковы правила игры.

3

После секса они обычно валялись в постели ещё около часа, болтая о пустяках.

Леонид рассказал о своём маленьком подвиге – как сегодня он уменьшил количество зла во Вселенной. Динка в ответ презрительно хмыкнула.

– Дурак твой гуру. Ты слышал о зажатых аффектах? Когда не выплёскиваешь эмоцию, зажимаешь её в себе, а потом она вылезает наружу какой-нибудь мерзкой психосоматикой.

– Это что, – притворно нахмурился Леонид, – я должен сейчас на тебя наорать? Или ударить? Для здоровья?

– И ты тоже дурак, – улыбнулась Динка, – иди уже в душ.

– Нет, ты объясни, – настаивал Леонид, – у этого сопляка на морде было написано, что его постоянно шпыняют. Он нёс в себе эту злость, он и ударил меня, чтоб его хоть на миг отпустило. И теперь эта злость во мне. А что мне с ней делать, если даже наорать на тебя нельзя?

Динка фыркнула и боднула Леонида лбом в плечо.

– Ты точно тупой. Нет в тебе уже никакой злобы, секс прекрасно снимает агрессию.

Она слегка отстранилась и посмотрела на него с хитрой улыбкой:

– Или ещё что-то осталось?

Её рука плавно скользнула вниз. Леонид напрягся и притянул Динку к себе.

– Ещё осталось. Но только на один раз.

Когда остатки свободного зла были окончательно преобразованы в оргазм, Леонид откинулся на спину и закрыл глаза.

– А знаешь, тот мужик, пожалуй, был прав. Так гораздо лучше.

Динка несильно стукнула его кулачком в грудь.

– Попробовал бы ты в этом сомневаться!

– Ни в коем разе! – согласился Леонид. – Но что же тогда получается? Выходит, он заранее знал, что у меня будет секс буквально в течение ближайшего часа? Откуда?

– Вот в следующий раз у него и спросишь.

– Ты уверена, что будет следующий раз?

– Конечно. Ты же теперь избранный. Герой, не позволивший злу войти в наш мир. Стрелочник, перенаправивший Вселенную на путь добра.

Она осеклась и тревожно замерла – дурачество зашло слишком далеко. Оба сразу вспомнили вчерашний спор о проблеме вагонетки – спор, который не стоило начинать. Динка положила руку Леониду на грудь и спросила:

– Всё хорошо?

– Нормально. – Леонид встал и потянулся. – Пойду сполоснусь.

Чёртова вагонетка всплыла непонятно откуда – видимо, из инета. Эту проблему никогда не считали актуальной; всегда казалось, что от неё можно отмахнуться, отложить на потом. Но когда появились автомобили-беспилотники, вдруг выяснилось, что это «потом» уже наступило, что программу «кого давить в случае чего» надо прописывать прямо сейчас, причём совершенно однозначно. Динку возмущал сам факт программирования этического выбора, Леонид доказывал неизбежность такого подхода. В итоге они снова поругались и ещё один вечер был испорчен. Задним числом Леонид понимал, что спорить не стоило, они и так ссорятся слишком часто. Потом мирятся, конечно, и секс после этого бывает особенно бурным. Тут Динка права – злость переходит в оргазм практически без остатка. Но так можно не заметить грани и дойти до окончательного разрыва. А этого ему бы совсем не хотелось.

Зайдя в ванную, Леонид задержался у зеркала. Нет, на избранного он точно не тянет. Лицо слишком мягкое, кажется, ткни пальцем – и останется вмятина. Глаза невыразительные, подбородок безвольный, волосы торчат в разные стороны. И что только Динка нашла в таком уроде?

И работа у него – не бей лежачего, сисадмин в небольшой конторе. Всё железо в серверной собрал и настроил его предшественник, так что Леониду приходилось лишь устранять мелкие неполадки, следить за обновлениями да менять картриджи в бухгалтерии. Бо́льшую часть его рабочего времени занимали фильмы, стрелялки и инет. «Ленивая сволочь», – вспомнил он; именно так.

В начале весны они попали на авангардную выставку, и там Динка встретила коллегу по чему-то своему, психологическому. Общение продолжили в ближайшем кафе. Олег оказался человеком приятным и лёгким, Леонид даже немного ему позавидовал. Он хотел бы чувствовать и вести себя так же легко, но это, к сожалению, удавалось ему далеко не всегда. Весь вечер Динка общалась в основном с Олегом. Они обменивались понятными лишь им мемами, смеялись над понятными лишь им шутками, вспоминали каких-то общих знакомых. Пару раз Леонид пытался вклиниться в их разговор, но явно невпопад. С досады он слегка перебрал, и когда под конец Динка удалилась припудрить носик, прямо спросил Олега:

– Скажи, почему она такая? И почему всё равно к ней тянет?

Неуместный вопрос не смутил Олега; он дипломатично перевёл всё в шутку.

– Она ведьма. Вернее, ведьмочка.

– В смысле? – не понял Леонид.

При слове «ведьма» ему представлялась костлявая горбоносая брюнетка с копной спутанных волос. А Динка была блондинкой с короткой стрижкой, спортивной фигурой и милым носиком, на котором в марте появлялась горстка трогательных веснушек.

– Ведьма – это женщина, которая не примет тебя таким, каков ты есть, – объяснил Олег, – ей всегда будет хотеться бо́льшего. Жизнь с ведьмочкой будет не самой… Не самой упорядоченной. Но только рядом с такой женщиной мужчина может чего-то достичь.

– Почему?

– Потому что мы ленивые сволочи.

Леонид хотел возразить, но сдержался, вспомнив, что Динка успела шепнуть ему про Олега – без пары, в поиске, и не самом активном. Значит, ему виднее.

Динке про этот разговор Леонид не рассказал, но про ведьмочку часто вспоминал, особенно во время секса. А сейчас вот вспомнил и про ленивую сволочь. Он выпятил нижнюю губу, скорчив обиженную гримасу своему отражению – не Супермен, не герой, не избранный. Ну и ладно.

4

В пятницу они встретились поздно. Перекусили наскоро, зато постельные игры растянули дольше обычного. Леонид взглянул на настенные часы.

– Может, останешься?

Динка на секунду задумалась, потом кивнула.

– Ладно. А знаешь, ты сегодня очень-очень сексуально озабочен. Что, начальство наезжает?

– С чего ты взяла?

– Догадайся с трёх раз.

Леонид не ответил. В последние дни Динка часто поддразнивала его, намекая на супергеройскую способность расправляться со злом в постели. Сначала он пытался спорить – мол, у всех же так.

– Отнюдь, – ответила Динка. – Большинство пропускает зло сквозь себя и возвращает его в мир. А многие даже приумножают. У людей хватает своего зла, им чужого не нужно. Они стараются поскорее сбросить его на кого-то. А ты не такой. Ты не злой.

– Не злой? – переспросил Леонид. – Обычно в таких случаях говорят «добрый». Здесь какой-то подвох?

Динка легонько погладила его по щеке.

– Ну какой из тебя добрый! Добро сегодня – это что-то здоровенное с кулаками, месящее зло в кровавую кашу. А это точно не про тебя.

– Но тогда это и есть зло, – возразил Леонид, – только зло с другой стороны.

– Именно! А ты у меня ни с какой стороны. Ты по жизни не злой.

– Ты думаешь? Просто я так обустроил свою жизнь, что ссориться мне не с кем и не из-за чего. У меня есть всё, что мне нужно, и это никого не задевает. Да что ссориться, мне даже соревноваться не с кем и не из-за чего.