Девятые Звездные войны

Страхи его оправдались — мужчины и женщины начали останавливаться и пялить на него глаза. Пис растянул губы в улыбку, желая показать зрителям, что перед ними всего лишь безвредный идиот от рождения, но через некоторое время его уже сопровождала солидная толпа зевак. Кошмарные чувства, владевшие Писом, усугублялись осознанием того, что в дело рано или поздно вмешается полиция. Он уже приготовился распрямить спину и побежать, не заботясь о том, какие именно части его обнаженного тела предстанут взглядам окружающих, но тут в нескольких шагах впереди он заметил вывеску, гласившую:

Всхлипывая от облегчения и резво шаркая шлепанцами, он быстро добрался до весьма приличного на первый взгляд заведения, ввалился внутрь, захлопнул за собой дверь и привалился к ней, тяжело дыша и чувствуя себя лисой, удравшей от своры гончих.

— Если вы не выйдете сию же секунду, — произнес из-за стеклянной стойки молодой человек с холодными глазами,— я вызову полицию.

— Не делайте этого! — с трудом вымолвил Пис, тряся головой.

— А по какой причине, интересно мне узнать?

Молодой человек поднес к губам ультразвуковой свисток.

Пис окинул магазин быстрым взглядом, заведение, в которое занесла его судьба, безусловно, относилось к высшему разряду, к числу тех мест, где вазы эпохи Мин выдаются в качестве бесплатного приложения к действительно ценным приобретениям. Ржавая горелка внезапно потеряла всю свою прелесть, но у Писа не оставалось никакого выхода, кроме как гнуть свою линию и тянуть время...

— По той простой причине, мистер Пенникук,— многозначительно сказал Пис,— что у меня есть кое-что на продажу, нечто, чью ценность можно с первого взгляда и не заметить. Такое попадается настоящему коллекционеру всего лишь раз в жизни!

С этими словами он положил кулек на стойку и развернул его, явив взору антиквара, что теперь и самому Пису казалось горстью металлолома. Даже бунзеновская горелка, гордость коллекции, распалась на составные части.

Пенникук посмотрел на кучу хлама, побледнел, и за несколько секунд презрение на его лице сменилось недоверием, радостью, жадностью и, наконец, уважительной осторожностью.

— Вы продаете это?

— Конечно.

— Откуда ЭТО у вас?

— Нашел.

Наблюдая за сменой эмоций на лице собеседника, Пис начал уже было подумывать, не нарвался он случайно на собирателя старых бунзеновских горелок, болезнь которого зашла столь далеко, что из него удастся выбить достаточно денег для покупки поношенного костюма.

— Там, где я взял это, может быть и еще,— добавил он, поглаживая переносицу.

— Даю тысячу,— отрывисто произнес Пенникук,— и не задаю никаких вопросов.

— Тысячу!— воскликнул Пис и, обуреваемый разнообразнейшими чувствами, по-новому посмотрел на свою добычу, стараясь определить, какой же именно драгоценный кусочек металла так приглянулся коллекционеру.

— Ну ладно, две тысячи, но это предел! Договорились?

Пис с трудом сглотнул.

— Договорились.

Молодой человек вытащил из ящика стола две радужные бумажки, передал их Пису, потом аккуратно собрал с газеты хлам, включая и горелку, и уронил все вместе в портативный дезинтегратор.

Зеленоватая вспышка, и антиквариат прекратил свое существование.

— Что вы делаете?— вскричал Пис, шокированный столь бездумным уничтожением того, о чем он думал уже не иначе, как о произведениях искусства.

— Они нам больше не понадобятся,— сказал Пенникук.— Прекрасная была идея — обернуть газету вокруг кучи барахла... действительно, как проще всего украсть тачку?— нагрузить на нее кучу дерьма и увезти! Но вы могли испачкать ее!

Уважительно и бережно он разгладил газету, присмотрелся к ней поближе, и перевел потрясенный взгляд на Писа.

— Мне показалось, что кто-то ел на ней пирог со свининой!

— Никогда!— выдавил из себя онемевший было Пис.

— Конечно! Никто в здравом уме не станет осквернять новехонькую, лазерной печати газету выпуска 2292-го года...— Пенникук бросил на Писа взгляд заговорщика.— Давненько мне не приходилось держать в руках столь хорошо сохранившийся экземпляр... создается такое впечатление, что вы воспользовались экстравертором и съездили за ней в прошлое...

— Но это же запрещено законом!— Пис подмигнул, желая создать у антиквара впечатление, что он — бесценный источник контрабанды. Ход мыслительных процессов коллекционера был ему непонятен, но теперь, когда ситуация прояснилась, Пис намеревался выжить из нее все возможное.

— Послушайте, мистер Пенникук, не будете ли вы так...

— Зови меня Регги, ладно?

— О’кей, Регги... Я — Уоррен. Нельзя ли нам потолковать в кабинете с глазу на глаз? Я не очень уютно чувствую себя в таком, с позволения сказать, одеянии.

Остро сознавая, сколь тонки его ноги, Пис мужественно перенес тщательный визуальный осмотр.

— Я как раз хотел спросить тебя об этом. Ведь я должен вести дела осторожно, верно? Так где же твои штаны, Уоррен?

— Ну,— напрягся Пис в поисках подходящего ответа,— ты ведь знаешь, как это быва'ет...

Пенникук просиял.

— Понял! Ни слова больше об этом, Уоррен!

— Не буду!— уверил его Пис.

— Муж вернулся в самый неподходящий момент, и тебе пришлось смываться, старый ты похотливый кролик!— Пенникук дружески хлопнул Писа по плечу.— Теперь я могу признаться тебе в этом, Уоррен, но когда ты ворвался сюда в этом халате, воняя ужасным розовым дезодорантом, я уж было подумал, что ты...

— Да как ты мог!

— Все в порядке — теперь-то я знаю, каков ты жеребец!

Пис отрешенно кивнул, и новая, какая уже по счету тревожная мысль одолела его. Он не чувствовал в себе никакого интереса к противоположному полу, и это было не совсем обычно для здорового молодого человека, больше месяца не общавшегося с женщинами. ’’Это все виновата усталость",— решил он, отмахиваясь от воспоминаний о том, как его товарищи по Легиону — несмотря на усталость и скудное пропитание — проводили короткие перерывы между боями,— планируя предстоящие оргии. Все еще хмурясь, он прошествовал за Пенникуком в кабинет за стойкой.

— Как бы мне разжиться какой-нибудь одежонкой?— спросил он.— За ценой не постою.

— Ателье "Десять монет" как раз за углом. Я попрошу кого-нибудь сбегать туда и принести костюм и все, что к нему нужно.

— "Десять монет"? Неплохо!

— Скорее всего это будет сотня — инфляция, ты же знаешь.— Пенникук отвернулся, бросив последний юмористический взгляд на ноги Писа.— Ты и в самом деле старый вонючий похотливый кролик, Уоррен!

— Что ты все твердишь одно и то же!— ответил Пис несколько раздраженно, не желая, чтобы ему напоминали о тех жутких преступлениях, которые он, возможно, совершил в прошлом.

Случайно взгляд его упал на электронный календарь, показывавший дату — 6 сентября 2386 года. Яркие красные цифры распались, чтобы вдруг резко и отчетливо сфокусироваться. Пис понял их значение. Если календарь не врет, машина времени в одном из своих затухающих колебаний, о которых говорил профессор Лекэ — забросила его в день, за два месяца до того, как он вступил в Космический легион!

Колени Писа ослабли, когда он почти с суеверным ужасом осознал, что его таинственный двойник живет и здравствует сейчас в какой-нибудь части Галактики, греша напропалую и планируя все новые и новые преступления, приведшие его в конце концов на призывной пункт Легиона. От этой мысли Пис, считавший, что привык к ударам судьбы, в полное замешательство.

— Так я звоню в ателье,— сказал Пенникук, подсаживаясь к телефону.— Сейчас мы тебя экипируем!

— Спасибо,— думая о другом, пробормотал Пис.— Кстати, календарь у тебя правильный?

— Ты что, не знаешь, какой сегодня день?

— Я много путешествовал в последние дни и совсем запутался в поясах и зонах.