Лаборатория империи: мятеж и колониальное знание в Великобритании в век Просвещения

Однако возвратимся к главному вопросу: чьи интересы сторожили отдельные хайлендские роты? Вероятно, лучшим ответом на этот вопрос будет то, в какой степени такая форма военного сотрудничества удовлетворяла британское военное командование в Горном Крае и правительство Его Величества в Лондоне. Очевидные показатели этой заинтересованности — финансирование отдельных хайлендских рот и изменение их численного состава. Последствия их вывода в составе 43-го пешего полка «Черная стража» в 1743 г. для военно-политической и криминогенной (в рамках правовых представлений Лондона) обстановки в Горной Стране также позволяют пролить свет на эту проблему.

Финансовое обеспечение отдельных рот из горцев не шло проторенным путем. Во-первых, совершенно не годился предшествующий опыт отдельных рот, распущенных в 1717 г. (в то время как система снабжения партий гидов при гарнизонах в Хайленде предполагала меньший масштаб и иную специфику); во-вторых, предложения командующего королевскими войсками в Северной Британии в рапорте от 10 декабря 1724 г., повторенные практически в той же форме в апреле 1725 г., настоятельно требовали скорейшей организации хайлендских рот в связи с тем, что разоружение Горной Страны предполагалось начать даже не в августе, как это вышло в результате, но сразу же вслед за выпуском акта о разоружении кланов, в июне 1725 г.[1005] Такое стремительное развитие событий также ставило под сомнение возможность требуемого финансирования отдельных рот в необходимые скорые сроки.

Между тем решение финансовых проблем армии Его Величества в Шотландии являлось самой насущной потребностью действительного умиротворения Горного Края, поскольку последнее предполагало существенные и регулярные финансовые траты в течение длительного периода (напомним: только в первые два года умиротворения Горного Края, 1725–1726 гг., предполагалось затратить не менее 20 000 ф. ст. на укрепление и расширение британского военного присутствия в Горной Шотландии). Этот же вопрос, как мы уже отмечали, был для генерала Уэйда и его сторонников в британском парламенте едва ли не самым болезненным.

Однако генерал Уэйд, видимо, предполагал возникновение затруднений подобного рода. Богатый опыт многолетней службы в британской армии и работы в британском парламенте, вероятно, подсказал ему необходимость заранее и лично позаботиться об обеспечении возложенных на него обязанностей, и генерал в первом же своем отчете о положении в Горном Крае сам предложил выход из этой затруднительной ситуации: сокращение расквартированных в Шотландии регулярных частей королевской армии, с тем чтобы высвободившиеся таким образом финансовые средства направить на организацию шести отдельных хайлендских рот[1006]. Факт этот, уже и сам по себе многозначительный, еще яснее демонстрирует заинтересованность командующего в отдельных ротах из горцев, если учесть, что численность британской королевской армии в полковом расписании для Горной Страны на знаковый для всего процесса умиротворения Хайленда в 1715–1745 гг. 1725 г. по причине беспорядков в городах Шотландии в связи с налоговой политикой Лондона едва ли превышала 2000 человек[1007].

Более того, финансовое планирование государственных расходов на армию уже на 1726 г. включало отдельную строку о 324 служащих отдельных хайлендских рот, которая неизменно будет присутствовать во всех основных решениях государственных мужей Великобритании подобного рода (с 1727 г. с указанием общей численности вольных рот в 555 человек) вплоть до 1739 г., когда отдельные роты из горцев будут организованы в 43-й пеший полк «Черная стража»[1008].

Такое постоянство в решениях британских парламентариев особенно удивляет на фоне явной тенденции к снижению объемов финансирования королевской армии Ганноверов с 1727 г. (885494 ф. ст., 9 шилл. и 4 пенса) по 1739 г. (647549 ф. ст., 11 шилл. и 3 пенса). При этом на 1727 г. приходятся максимальные цифры военного бюджета Соединенного Королевства за весь период существования содержавшихся правительством вольных рот из горцев. И это легко объяснимо обозначившейся именно в 1727 г. угрозой очередного восстания якобитов и возможной высадки десанта союзников изгнанных Стюартов в Англии и Шотландии. Понятно также и сокращение численного состава армии (с 26 383 солдат и офицеров, включая инвалидов военного госпиталя в Челси и не записанных в полки офицеров, в 1727 г. до 17704 солдат и офицеров в 1739 г.), после того как возможный мятеж перестал столь явно угрожать новому престолонаследию[1009].

Однако отдельные хайлендские роты, несмотря ни на что, продолжили службу британской Короне. Это обстоятельство подтверждает наши предположения о том, что от вольных рот требовалась вовсе не прямая вооруженная поддержка правительства в первую очередь (иначе после того, как угроза схлынула, роты можно было бы и распустить, а во время угрозы значительно расширить их численный состав).

В этой связи о средствах на содержание отдельных рот из горцев следует поговорить подробнее. Известно, что жалованье служивших Короне в отдельных ротах из горцев составляло 8 пенсов в день в том случае, если последние были заняты в активных поисковых мероприятиях (розыск хранимого незаконно оружия или угнанного скота) или на военных смотрах королевской армии в Горной Стране[1010].

Однако, с тем чтобы полнее представить конкретные суммы, полагавшиеся на содержание рядовых и офицеров «Черной Стражи», считаем возможным вполне вероятное их определение по аналогии с выплатами, полагавшимися сформированному весной 1745 г. по примеру 43-го пешего полка «Черная Стража» 64-му пешему полку горцев Джона Кэмпбелла, 4-го графа Лоадона[1011]. Такая аналогия вполне допустима, поскольку речь идет об особых статьях расходов, характерных только для горношотландских частей.

Итак, в 1745 г. личному составу 64-го горношотландского полка лорда Лоадона полагалось: 8 шилл. и 6 пенсов — на «горский» палаш или клэймор (служившему в обычном полку от инфантерии — 5 шилл. на обычный клинок), 6 шилл. и 8 пенсов — на броги (в обычном полку от инфантерии на обувь — 4 шилл.), 3 шилл. — на чулки из сукна «старого образца» особой расцветки (в обычном полку от инфантерии — 1 шилл. и 4 пенса), 1 шилл. — на «шапочку горца» (в обычном полку от инфантерии на головной убор — 3 шилл.)[1012].

Разница в пользу хайлендера составляла, таким образом, примерно 5 шилл. и 10 пенсов, а это, в свою очередь, — двухнедельное жалованье рядового в обычном пешем полку британской королевской армии в данный период[1013]. Любопытный факт: даже в снабжавшейся далеко не самым лучшим образом армии Карла Эдуарда Стюарта недельные выплаты рядовым горцам превышали принятые в армии первых Георгов, составляя 3 шилл. и 6 пенсов в неделю[1014].

Таким образом, жалованье в отдельных хайлендских ротах в 1720–1730-х гг. более чем на треть превышало доходы нижних чинов в обычных пеших полках армии Соединенного Королевства в данный период. Годовое содержание 555 служивших в отдельных хайлендских ротах также составляло, сопоставимо с тратами британского военного командования в Шотландии, внушительную сумму — 9146 ф. ст. и 17 шилл. (поданным на 1736 г.; при этом нами не встречено никакого упоминания о сокращении жалованья в вольных ротах из горцев в 1727–1739 гг., т. е. именно тогда, когда, напомним, в них было записано 555 человек)[1015].

1005

Возмущение налоговой политикой Лондона в городах Шотландии вынудило генерала Уэйда прежде намеченного разоружения кланов Хайленда обеспечить этому мероприятию надежный тыл в Лоуленде (Wade G. Report to His Majesty concerning the Highlands, of Scotland, in 1725. January 31, 1726 // Burt E. Op. cit. 1822. P. 289–302).

1006

Wade G. Report, &c., relating to the Highlands, December 10, 1724 // HPJP. Vol. I. P. 140.

1007

В Глазго народное брожение, потребовавшее личного вмешательства генерала Уэйда, привлекло 6-й драгунский полк Джона Далримпла, 2-го графа Стэйра, четыре отряда драгун 2-го драгунского полка Джеймса Кэмпбелла из Лоуэрса, 16-й Бедфордширский пеший полк Генри Скотта, 1-го графа Делорэйна (Ca