Страница 24 из 71
— Думаю, как бы соблазнить тебя. Не знаю, с чего начать…
От её заявления я аж подавился. Откашлялся, запил остатки пищи, и переспросил:
— Я, случайно, не сплю? Виолетта, не шути так с моим волком… и со мной.
— Я и не шучу… — серьёзно и ещё более решительно заявила она.
Её поведение и слова обескураживали. Это первая женщина в моей жизни, поведение которой я не могу просчитать или предугадать, она совершенно непредсказуема!
— Ты же знаешь, что я воспринимаю тебя, как свою пару, и как к тебе отношусь? Ты, и так, для меня истинная, самая необыкновенная и желанная. Не имеет смысла меня соблазнять, ведь я уже пленен тобой. Только скажи…
— Вот я и говорю.
— Что ты задумала? — недоверчиво спросил я, прищурившись и пытаясь разгадать её замысел.
Странно всё это: из неприступной недотроги она вдруг превратилась в женщину, жаждущую соблазнить.
— В чём подвох?
Она опустила глаза. На её щеках заалел румянец. От этого Виолетта смотрелась ещё более нежно и трогательно.
— Ты же сам предложил мне не отталкивать тебя. Вот я и решила попробовать перейти на другой этап наших отношений.
— И как далеко ты готова пойти на этом «этапе»?
— До конца… — выпалила она, еще более смутившись, и поясняя. — Вернее… я имею в виду до близости.
Её робкое поведение, вкупе со словами, воздействовали на меня крайне проникновенно. На душе расплылось тепло, пока я не услышал от неё:
— Только… — она замялась, не договаривая.
Я ощутил, что её волнение возросло в разы. Передумала?
— Что «только»?
Она опустила глаза и уткнулась взглядом в скатерть. Под столом девушка выкручивала себе пальцы от волнения…
— Если передумала, так и скажи.
— Нет! — Выпалила она. — Я хотела сказать другое. Я должна тебя предупредить… У меня ещё ни разу не было мужчины. Ты будешь моим первым.
Внутри меня волк взвыл от триумфа. У нас к истинным парам особое отношение. И, если в отношении любовниц мне была безразлична их прошлая жизнь, то к своей паре волк относится собственнически. Поэтому от осознания, что до меня у неё не было мужчины, и мы с моей звериной сущностью будем первыми, заставляло ликовать. Я предполагал, что её несмелое поведение может быть с этим связано, и всё же не верил до конца в подобное. Потому что не каждая волчица себя до восемнадцати лет сбережет, повинуясь инстинктам, а Виолетте почти двадцать пять.
И все же я сомневался, что происходящее между нами правильно. Я планировал дать ей время, чтобы освоиться. Привыкнуть ко мне, моим прикосновениям, поцелуям, запаху, ночам, проведенным в обнимку. В данный момент непонятно, что побудило девушку так кардинально изменить свое мнение относительно нас.
И сейчас вместо того, чтобы хватать свою пару и нести как можно быстрее на руках в нашу комнату, я, как последний идиот, играю в благородство. Еле сдерживая своего зверя, предупреждаю её:
— Виолетта, сейчас я пойду проветриться. Вернусь в нашу комнату через тридцать минут. Это время даю тебе, чтобы всё хорошо обдумать и принять решение. Только знай, если вдруг ты согласишься, а затем передумаешь в процессе, я могу и не сдержаться. Я не железный.