Страница 8 из 55
Дженадин прилегла на кровать, сначала чуть в стороне, но потом придвинулась к матери, пригрелась и задремала. А я пошёл к дверям, где присел на подиум, уперев дробовик прикладом в пол. Спать хочется неимоверно — вот же чёртов молодой растущий организм! Сейчас бы кофе…
Разбудила меня вибрация коммуникатора.
«Ты где? Какого хера там творится? Ты опять во что-то влип, папаша?» — сообщение от Дмитрия.
«Живы. Подробности потом», — написал я Дмитрию. Получил ответ: «Ну ты и жопа». Реагировать не стал.
Аккуратно разбудил Колбочку:
— Пора. Светает. Лучше уходить сейчас.
— Мама? — вскинулась она, не сразу осознав, где мы и что случилось вчера.
Мерсана лежит рядом, безмятежно спит.
— Мам, проснись, — осторожно трясёт её за плечо девушка. — Проснись, это я!
— Джен? — улыбается та, не открывая глаза. — Странно, говорили, что снов не будет…
— Это не сон, это я, ну, пожалуйста!
Женщина открывает глаза, осматривается, хмурится, увидев меня. Невыспавшийся, растрёпанный, перемазанный засохшей кровью подросток с ружьём. Не вызвал, значит, мгновенной симпатии. Да и чёрт с ней.
— Дженадин? Как ты сюда попала? Аренда! Что с арендой?
— Не беспокойтесь, дамочка. Аренда кончилась.
— Но ещё же не… Ох, чёрт, я голая. Джен, там в углу встроенный сейф. Принеси оттуда одежду и коммуникатор. Какое вообще число?
Я включил свой и повернул к ней экран.
— Я что-то путаю, или ещё не…
— Форсмажор, — не стал вдаваться в подробности я.
— А как же…
— Оплата перечислена полностью, с премией.
— Какое счастье, — вздыхает она облегчённо. — Можно будет неплохо оттянуться на Средке!
— Боюсь, со Средкой проблемы, — сообщил я, — но это обсудим позже. Одевайтесь, нам пора.
Вышел, чтобы не смущать, огляделся на улице. Туман ещё ушёл не весь, подсвечивается восходящим солнцем. Вроде бы он раньше не поднимался так высоко? Или я внимания не обращал?
На Средке тихо и совершено безлюдно. На тротуарах и на дороге чёрные пятна, и валяются как будто сломанные манекены. Но это не манекены, конечно. Пахнет горелым. Больше отсюда ничего не разглядеть.
Я с сомнением посмотрел на моты. Идея уехать на одном из них перестала казаться привлекательной — на пустой Средке мы будем заметными, как прыщ на жопе. Возможно, лучше уйти пешком — если не выходить на центральную магистраль, а держаться боковых улочек, то можно просочиться, вообще никого не встретив. Ну, я надеюсь.
— Мы готовы, — сказала Дженадин, осторожно выходя на улицу.
На валяющиеся трупы клановых она старается не смотреть.
— Как мама?
— Растеряна, ничего не понимает, но пойдёт с нами. Ей ведь можно с нами?
— Нужно. Я за неё вчера кучу денег отвалил, надо беречь свои инвестиции.
— Я же… — вспыхнула Дженадин.
— Стоп, — перебил я её торопливо, — это была глупая шутка. Я не подумал, как это прозвучит. Запомни: ни ты, ни твоя мать ничего мне не должны. Дмитрию тоже. Если это и можно назвать «инвестицией», то это инвестиция в то, чтобы некая Дженадин была счастлива.
— Я счастлива, Док. Не знаю, что будет дальше, но здесь и сейчас я счастлива.
— Значит, вложения окупились. Закрыли тему, ладно? Пора выдвигаться.
Боковые улочки разгромлены меньше, чем центральный променад, хотя есть следы картечи на стенах, выбитые окна, пятна крови и те, из кого она вытекла. Бессмысленность этого кровавого вандализма остаётся необъяснимой. Самих клановых не видно, но, судя по припаркованым там и сям мотоциклам, они не вернулись в пустоши. Просто спят, нарезвившись. Бери их голыми руками, кто хочет. Но я не хочу. Это не моя война.
Мерсана вздрагивает от каждого шороха и шарахается от мёртвых тел, в глазах её полное непонимание происходящего. Мне кажется, она не вполне осознаёт, что это реальность. Может быть, думает, что её тело всё ещё танцует за стеклом, а мозг видит кошмар. Ведь для неё аренда началась вчера. Сложно привыкнуть к тому, что эта взрослая на вид женщина ментально ровесница собственной дочери.
По крайней мере она не орёт, не визжит, не пытается убежать, куда глаза глядят. Большое ей за это спасибо.
Дошли без приключений, Средка как вымерла. Отчасти это так и есть.
— Это же входной терминал башни! — мать Дженадин поразилось этому больше, чем всему только что увиденному.
— Да, мам, мы теперь тут живём. И ты будешь с нами. Там шикарно, тебе понравится!
— Я совсем ничего не понимаю, — вздохнула она жалобно.
— Ничего, мам, я с тобой! Всё будет хорошо! — оптимистично заявила Колбочка. — Теперь у нас всё будет отлично!
Коммуникатор дрогнул входящим.
«Ты где сейчас?» — спросила Костлявая.
«На Средке», — ответил я.
«Хрена себе. Я тоже. Встретимся? Есть разговор».
— Езжайте сами, — Дженадин и Мерсана уже в лифте, смотрят на меня вопросительно. — Образовалось ещё одно дельце. Скажите там Димке, чтобы не волновался, если он вдруг это делает, что вряд ли.
«Кидай координаты», — написал я Костлявой.
Лифт закрылся и уехал наверх.